Концепция институционально-организационных циклов – ключ к пониманию смысла и логики истории России

7.2. Концепция социального прогресса Н.К. Михайловского

Николай Константинович Михайловский (1842–1904) родился в городе Мещовске Калужской губернии в дворянской семье. Выдающийся русский мыслитель и общественный деятель, публицист и литературный критик, социолог, виднейший теоретик русского народничества.

В период деятельности «Народной воли» Н.К. Михайловский довольно близко сошелся с ее деятелями. После разгрома этой организации он был выслан из Петербурга, куда вернулся в 1886 году. Нарастающего с середины 1880-х годов рабочего движения Н.К. Михайловский не замечал и не понимал. Свою деятельность после 1880-х годов он посвятил борьбе с правительственной и общественной реакцией, ведшейся им с точки зрения народнического миросозерцания.

Н.К. Михайловскому наравне с П.Л. Лавровым принадлежит разработка идеи о свободном выборе «идеала», которая философски обосновывала возможность изменить общественное развитие в избранном передовой интеллигенцией направлении. Наиболее полное выражение эта идея получила в так называемом субъективном методе социологии, который в качестве высшего мерила общественного прогресса и исходным пунктом исторического исследования полагал отдельную человеческую личность.

Важнейшие социологические и критические статьи Н.К. Михайловского помещены в «Отечественных Записках» 1869–1884 годы: «Что такое прогресс?», «Теория Дарвина и общественная наука», «Суздальцы и суздальская критика», «Вольтер-человек и Вольтер-мыслитель», «Орган, неделимое, целое», «Что такое счастье?», «Борьба за индивидуальность», «Вольница и подвижники», «Герои и толпа», «Десница и шуйца графа Л. Толстого», «Жестокий талант» «Аналогический метод в общественной науке», и др. Кроме того, он ежемесячно вел отдел «Литературных и журнальных заметок», иногда под заглавиями: «Записки Профана», «Письма о правде и неправде», «Письма к ученым людям», «Письма к неучам». После закрытия в 1884 году. «Отечественных Записок» Н.К. Михайловский несколько лет был сотрудником и членом редакции «Северного Вестника», писал в «Русской Мысли» (полемика с Л.З. Слонимским, ряд статей под заглавием «Литература и Жизнь»), а с начала 1890-х годов стоял во главе «Русского Богатства», где вел ежемесячные литературные заметки под общим заглавием: «Литература и Жизнь». Первое собрание сочинений его вышло в 1879 году, 3-е, в 10-ти томах, в 1909–1913 годы, под редакцией Е.Е. Колосова.

Основные идеи Н.К. Михайловский первоначально сформулировал в двух работах: «Что такое прогресс?» и «Борьба за индивидуальность», которые и определили всю последующую тематику его статей. В них Михайловский ставит два главных, тесно связанных для него вопроса – о сущности прогресса и о том, способствует или препятствует прогресс общества и государства развитию личности человека. Н.К. Михайловскому близко понимание Л.Н. Толстым прогресса, которое выразилось в осуждении писателем современной цивилизации, превращающей человека в функцию, или, по любимому выражению Н.К. Михайловского, в «палец от ноги». Само слово «прогресс» традиционно воспринималось как нечто положительное, должное, необходимое. В одной из своих первых больших теоретических статей «Что такое прогресс?» Н.К. Михайловский разрушает эту традиционно положительную оценку данного понятия, раскрывая, как по-разному оно входит в различные предвзятые представления, и отказался от оценочного его понимания. В социальной сфере Н.К. Михайловский выделяет как минимум два вида прогресса: прогресс общества и развитие индивидуальности, утверждая, что «эти два вида прогресса не всегда, безусловно, совпадают и в сумму цивилизации входят иногда неравномерно». Иллюстрацией этой попытки показать неоднозначность и сложность процесса служит для Н.К. Михайловского теория Дарвина. В природе прогрессом, по Дарвину, считается приспособление живого организма к условиям существования, дающее возможность длительного сохранения вида. Одновременно прогрессом в природе считается постоянное усложнение организма, дифференциация составляющих его частей. Но приспособление очень часто идет по пути упрощения, а не дифференциации и усложнения организма. В таком случае, что же считать прогрессом?

Социальный прогресс в понимании Н.К. Михайловского в таком случае невозможен. Если подойти с этой точки зрения к обществу, то окажется, что результатом борьбы за существование для человека является приспособление к исторически данной социальной среде. Но в этом случае человек неминуемо утрачивает индивидуальность. Таких приспособившихся людей Н.К. Михайловский называл «практическими типами». Эта одна из частей обычных «двойных» формул Н.К. Михайловского. Вторая часть этой формулы – «идеальный тип», не приспосабливающийся к среде, а, наоборот, борющийся за такое ее состояние, которое могло бы удовлетворить гармонически развитую индивидуальность.

Не отрицая законосообразности общественного развития, Н.К. Михайловский акцентировал внимание на роли личности в истории, связывая ее с моральной позицией, с непокорностью человека ходу вещей, с осознанием им свободного выбора деятельности. С его точки зрения, смысл исторического развития заключается в формировании и совершенствовании личностного начала. Развитие личности – высший и единственный критерий общественного прогресса, который не может не учитывать социология в своем опыте истолкования общественной жизни.

Согласно взглядам Н.К. Михайловского существо прогресса в приближении истории к личности, живущей полной и всесторонней жизнью. В основе прогресса лежит развитие человека как «неделимого», т. е. гармонического и свободного, субъекта истории. Н.К. Михайловский утверждал, что личность никогда не должна приноситься в жертву, ибо она свята и неприкосновенна. Отстаивая эту идею, мыслитель, конечно же, видел, что пока природа и общественное развитие отнюдь не благоволят человеку, подчиняя его естественной и исторической необходимости. Поэтому отдельному человеку – «профану» в терминологии Н.К. Михайловского, приходится вести постоянную и упорную борьбу с обществом за свою индивидуальность. Философ отстаивал право каждого человека вмешиваться в «естественный ход вещей», следовательно, право нравственного суда над неправдой истории, которое является одновременно правом вмешательства в ее развитие.

Главную тенденцию эволюции человечества Н.К. Михайловский видел в интернализации – стремлении к единству. В ходе общественного прогресса он выделил пять этапов, отличающихся уровнем свободы, равенства, солидарности, ролью насилия в социальной жизни:

= первобытное общество – минимальный уровень свободы, господство грубой силы и антагонизма;

= общества централизованные и дифференцированные, где деспотизм соединяется с анархией, отсутствует солидарность и равенство;

= общества с ослаблением качеств предыдущего этапа;

= общество, где господствуют правовые способы регулирования;

= идеальное общество.

Н.К. Михайловский одним из первых в Европе обратился к созданию теории личности и еще до Дюркгейма стал изучать роль разделения труда в общественной жизни.

Хороший литературный вкус Н.К. Михайловского стимулировал русскую интеллигенцию внимательно и заинтересованно следить за его творчеством на протяжении более сорока лет. Читатель же начала XXI века, познакомившись даже с небольшой частью его литературно-критического наследия, сможет почувствовать, что Н.К. Михайловский был не только интересным интерпретатором идей своих великих современников, но и мыслителем, принимавшим непосредственное участие в формировании русской культуры.

7.3. Творческая идея нашего будущего И.А. Ильина

Иван Александрович Ильин (1883–1954) великий русский мыслитель, государственный идеолог XX века, ученый-правовед и государствовед. Родился в Москве, в дворянской семье, родители его были образованными, религиозными людьми и стремились дать сыну хорошее воспитание. Окончил юридический факультет Московского университета. Все творчество И.А. Ильина стояло на фундаменте философии, которая была его основным занятием, предметом изучения и научного исследования на протяжении всей жизни. Как он сам выражался, философия была его «научной, идейной и духовной лабораторией». В период работы в Московском университете вышли философские работы И.А. Ильина: «Идея личности в учении Штирнера». «Опыт по истории индивидуализма» (1911), «Кризис идеи субъекта в наукоучении Фихте Старшего. Опыт систематического анализа» (1912), «Шлейермахер и его «Речи о религии» (1912), «О любезности. Социально-психологический опыт» (1912), «О возрождении гегельянства» (1912), «Философия Фихте как религия совести» (1914), «Основное нравственное противоречие войны» (1914), «Духовный смысл войны» (1915), «Философия как духовное делание» (1915), «Основы законоведения. Общее учение о праве и государстве» (1915). Были опубликованы также шесть больших статей о философии Гегеля, вошедшие потом в знаменитую двухтомную монографию, изданную в 1918 году и ставшую диссертацией И.А. Ильина «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», которую он блестяще защитил, получив при этом сразу две степени: магистра и доктора государственных наук.

После октябрьской революции (1917) И.А. Ильин читал лекции на юридическом факультете Московского университета и в других высших учебных заведениях Москвы. Он активно противостоял политике большевистского правительства, отстаивая принципы академической свободы, подвергавшиеся в те годы попранию. Весной 1922 года И.А. Ильин на общем собрании Московского юридического общества при Московском университете прочел лекцию «Основные задачи правоведения в России», в которой сформулировал основные проблемы и задачи, которые прорабатывал и решал всю свою оставшуюся жизнь, для грядущего духовного, нравственного и политического возрождения России.

Пять лет жил И.А. Ильин под властью большевиков и не переставал бороться в меру своих сил против установившегося в России советского режима. За что шесть раз подвергался аресту органами ВЧК-ОГПУ. Дважды его судили: 30 ноября 1918 года на Президиуме Коллегии Отдела по борьбе с контрреволюцией и 28 декабря 1918 года в Московском Революционном Трибунале. Оба раза он был оправдан за недостаточностью обвинения и амнистирован. Последний раз его арестовали 4 сентября 1922 года и обвинили в том, что он «с момента октябрьского переворота до настоящего времени не только не примирился с существующей в России рабоче-крестьянской властью, но ни на один момент не прекращал своей антисоветской деятельности». 26 сентября 1922 года И.А. Ильин и его жена вместе с большой группой высылаемых за границу ученых, философов и литераторов отплыли из Петрограда в Штеттин, в Германию.

С 1925 года за рубежом начинают выходить крупные философские работы И.А. Ильина, написанные на русском и немецком языке: «Религиозный смысл философия. Три речи» (1925), «О сопротивлении злу силою» (1925), «Путь духовного обновления» (1935), «Основы художества. О совершенном в искусстве» (1937). Выходят в свет его знаменитые брошюры: «Родина и мы» (1926), «Яд большевизма» (1931), «Возникновение большевизма из духовного кризиса современности» (1932), «О России. Три речи» (1934), «Творческая идея нашего будущего» (1937), «Основы христианской культуры» (1937), «Основы борьбы за национальную Россию» (1938), «Кризис безбожия» (1951) и др.

В своих работах о будущем возрождении России И.А. Ильин сформулировал фундаментальные положения, без которых, по его мнению, такое возрождение или невозможно, или будет встречать на своем пути серьезные препятствия и потрясения. Он часто называл их аксиомами, а еще более точно и философски обоснованно духовными обстояниями, т. е. такими положениями, которые не «где» и не «когда» а вне времени и пространства.

Социальное водительство. В числе таких духовных обстояний И.А. Ильин видит чрезвычайно актуальный вопрос о социальном водительстве. На путях социального развития в прошлом и настоящем остро стоит вопрос о лидерах, вождях, т. е. тех, кто может и способен вести за собой народ, кто обладает ведением и ви?дением, кто может вооружить и увлечь народ созидательными идеями. Тех, кто способен сделать правильный выбор, поставить цели и определить пути и средства их достижения. И.А. Ильин писал: «Думать за массы и внушать массам выводы должны вожди. Ведущий слой народа, элита нации, обязана представить своему народу верную созидательную идею – убедительный, воспитательный, созидающий план его будущей жизни. Не может и не хочет этого элита – ее ждет погибель. Не обладая созидательной идеей и динамичной волей, она не может служить своему народу: ибо водительство как раз и есть ее служение. Ее не спасет голая и безыдейная динамика воли; напротив, возможно, она в такой же степени опасна, как и ложная, гибельная идея. Безыдейная воля способна лишь на радикальную глупость и приведет к радикальной погибели; она вершит слепое, бесцельное разнуздание со всеми тяжкими последствиями его»[37 - Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 7. – M.: Русская книга, 1998. С. 137.].

И.А. Ильин указывает на то, что «массам необходимо водительство. Вожди призваны и обязаны дать им идею. Речь идет не о государственно-политическом лавировании или маневрировании, какими бы ловкими они ни были, а о созидательной цели некоего народного сообщества, о сущности и смысле национальной жизни и национальных устремлений, о новом плоде духа народа и о новой социальной справедливости; короче говоря – о великом «куда» перед Ликом Господним. Демагогу это не по силам, на это способен лишь вождь. Ибо демагог близорук, авантюристичен, расплывчат. В то время как вождь прозорлив, ответствен и ясен; его слова идут из святых глубин народной души; он чувствует ритм души и воли своего народа; он трогает благороднейшие струны его сердца; он не обещает – он призывает и требует; он не будоражит – он пробуждает и ведет»[38 - Там же. С. 136–137.].

Несмотря на все испытания, выпавшие на долю России, и после всего пережитого народом и страной, безуспешность всех упований на то, что «заграница нам поможет», все же в настоящее время на роль лидеров претендуют представители, так называемого, либерального сообщества. Это те, которые потеряли живое чувство России или, может быть, никогда не имели его, никогда не видели ее своеобразную проблематику: духовную и религиозную, психологическую и национальную, политическую и хозяйственную. Это те, которые воображают, что Россия спасется какою-нибудь новою слепою формою западничества, и будто бы стоит только заимствовать готовую государственную форму у запада и перенести в Россию – и все будет хорошо.

И.А. Ильин указывает на то, что Россия в беспримерном историческом положении: она ничего и ни у кого не может и не должна «заимствовать», и механическое, бездумное заимствование у других народов не сулит нам добра. Ни один народ в мире не имел и не имеет ни такой территории, ни такого национального состава, ни такой истории, как Россия. У нас своя, особая вера, свой характер, свой уклад души. Мы иначе любим, иначе созерцаем, иначе поем. У нас иное правосознание и иная государственность. Так было всегда. Россия нуждается больше всего в самостоятельном национальном творчестве, в углубленном, свободном, непредвзятом созерцании и постижении; в созидании, исходящем из любви к Родине, а не из ненависти к обидчикам другого класса: в творчестве – идейном, программном и тактическом, политическом и социальном.

«Россия должна сама создать и выковать свое общественное и государственное обличие, такое, которое ей в этот момент исторически будет необходимо, которое будет подходить только для нее и будет спасительно именно для нее; и она должна сделать это, не испрашивая разрешения ни у каких нянек и ни у каких соблазнителей или покупателей»[39 - Ильин И.А. О грядущей России: Избранные статьи. – М.: Воениздат, 1993. С. 154.].

Без цели и без идеи Россию не спасешь. И вот первое, что мы должны сказать: ожесточенным ломом, ревом и погромом без цели и без идеи Россию не спасешь. Необходима идея. Идея долгого, волевого дыхания. И создание этой идеи лежит на нас[40 - Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 7. – M.: Русская книга, 1998. С. 456.]. Массы не могут жить без веры в «идею», какой бы неосознанной, неопределенной и путаной она ни была. Спасение, могло бы, и должно было бы состоять в том, чтобы в душе народа, и в особенности вождей, вновь пробудилась историческая, «старая», но вечно благостная и неисчерпаемая христианская вера, а из ее лона, чтобы возникла новая творческая идея, указывающая новый путь людям.

И.А. Ильин говорит: «России же нужен не шум, а ответственная идея на десятилетия, на века… Идея не отрицательная, а положительная; государственная; но не формальная, т. е. не ограничивающаяся простым указанием на голую форму правления, т. е., например, на «монархию» или «республику», так, как если бы этим разрешались важнейшие и глубочайшие проблемы. Эта идея должна быть государственно-историческая, государственно-национальная, государственно-патриотическая, государственно-религиозная. Эта идея должна исходить из самой ткани русской души и русской истории, из их духовного глада. Эта идея должна говорить о главном в русских судьбах – и прошлого, и будущего, – она должна светить целым поколениям русских людей, осмысливая их жизнь и вливая в них бодрость»…[41 - Там же. С. 457–458.].

«Что же это за идея?» – спрашивает И.А. Ильин, и отвечает – «Это есть идея воспитания в русском народе национального духовного характера»[42 - Там же С. 458.].

Христианская идея есть идея благостной и справедливой жизни на том свете, который призван облагородить и преобразовать этот свет. Душа без Христа и без религии теряет доступ к священнейшим источникам социального ощущения и мышления и совершенно неспособна создавать новые, творческие, ведущие идеи[43 - Там же. С. 130.].

Вот уже 2000 лет, как христианство принесло в мир откровение любви и братства. Однако христианская элита христианских государств до сих пор не сумела создать на основе этого откровения справедливый и братский социальный строй. Напротив, в XIX веке в христианском мире появился промышленный и банковский капитализм, налицо пролетаризация и обнищание масс. Тем самым между христианским вероисповеданием и существующим устройством жизни образовалась зияющая брешь, превращаемая всяким хозяйственным кризисом, войной и обострением нищеты в жгучую рану. Итак, не живется тем, во что верится, не осуществляется то, во что верится; и вера не увлекает, не оплодотворяет и не перестраивает жизнь. Вследствие этого вера становится безжизненной, а жизнь безверной[44 - Ильин И. А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 7. – M.: Русская книга, 1998. С. 129.].

Вся проблема крайне обостряется еще и тем, что «просвещение» рассудка и позитивистско-материалистический образ мыслей в определенной мере подорвали и ослабили христианскую веру, она переживает своеобразный кризис; а также тем, что нынешняя социальная элита не выдвигает никаких новых творческих идей[45 - Там же. С. 130.].

XIX и XX века навязали массам лжеидею (Unidee) счастливого и всеуравнительного этого света, невзирая на утопический, противоестественный и антиисторический характер этой лжеидеи. Социалистические вожди взяли на себя невыполнимые обязательства по отношению к массам, как бы выдали им неоплачиваемый вексель на всеобщее земное счастье, на рай на Земле. Широкие народные массы одарили их доверием, естественно, не обладая достаточной силой суждений для того, чтобы правильно оценить невыполнимость этих обещаний. Ибо массы склонны верить в идею, независимо от ее верности и выполнимости. Речь для них идет не о возможностях, а об их собственных чаяниях. Потому безбожные массы, однажды поставленные перед выбором: вступить на какое-то время на тяжкий путь мужественного несения бремени и жертвенности или приняться за моментальное осуществление земной мечты, в которую они поверили, – вряд ли долго будут пребывать в нерешительности. Но вот мечта о социализме, в которую уверовали, якобы осуществлена в Советской России[46 - Там же. С. 135.].

Вывести русский народ из исторического тупика, в который его завели поначалу большевики, а затем и либералы, сумеют лишь те, которые вернутся к первоначальным поискам справедливости и восстановят эту старую традицию русской души и русской истории. Русский народ должен быть возвращен к этим поискам. Он должен покаянно осознать выстраданное им заблуждение, – свою беду, свою кару и свой грех. Он должен увидеть впереди иные, новые творческие пути, действительно ведущие к справедливости, – пути, указанные христианством, но доселе не найденные и не пройденные человечеством. Он должен понять, что именно дурные страсти подготовили его порабощение, ибо они ожесточили его сердце, разложили его ум, подорвали его государственную волю и обессилили его инстинкт государственного самосохранения. Ожесточившись, он пошел за безбожием, бессовестностью и бесправием, а они только и могли привести его к вящей несправедливости.

Справедливость есть великое и вечное всенародное задание, которое неразрешимо «раз навсегда». Это задание подобно самой жизни, которая вечно запутывает свои нити и узлы, и вечно требует их нового распутывания. И распутывать эти нити, и развязывать эти узлы – должны не одни законы и не одни правители, а весь народ сообща, в непрерывном творческом искании и напряжении[47 - Ильин И.А. О грядущей России: Избранные статьи. – М.: Воениздат, 1993. С. 67.].

Об основах духовного характера. И.А. Ильин видит творческую идею нашего будущего в воспитании в русском народе национального духовного характера. Спасение России возможно на путях служения, указанных христианством, а чтобы идти по этим путям духовно-нравственного возрастания необходимо воспитывать и укреплять во всех и каждом русском человеке национальный духовный характер.

Характером, вообще говоря, называют всякий постоянный уклад души. Такой «уклад», или «строй», сам по себе еще не предрешает своего качества: это может быть уклад добрый и злой, возвышенно благородный и низменно бесчестный, сильный и слабый, верный и предательский. С этой точки зрения, «бесхарактерность» есть тоже своего рода характер: и в самом деле, жизнь показывает нам характеры капризные, сварливые, ожесточенные, истерические и т. д. Поэтому мало сказать: «воспитание характера» – надо непременно договорить: «воспитание духовного характера»[48 - Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 7. – M.: Русская книга, 1998. С. 465.].

И.А. Ильин говорит, что идея русского национального духовного характера не есть ни политический лозунг, ни политическая программа – это руководящая, творческая идея. Но именно потому она гораздо больше, чем лозунг и программа, и гораздо глубже, чем всевозможные программы и лозунги.

«Это – главное. Это – творческое. Это – на века. Без этого России не быть. Отсюда придет ее возрождение. Отсюда ее величие воссияет в невиданных размерах. Этим Россия строилась и творилась в прошлом. Это было упущено и растеряно в XIX веке. Россия рухнула в революции от недостатка духовного характера – в интеллигенции и в массах. Россия встанет во весь свой рост и окрепнет только через воспитание в народе такого характера…»[49 - Там же. С. 458.]

Национальное воспитание может быть осуществлено и должно быть проведено самим русским народом, т. е. его верной и сильной национальной интеллигенцией: священником и монахом, народным учителем, профессором, офицером, судьёй, чиновником, художником и литератором. Для этого России нужен новый отбор людей – отбор духовный, качественный и волевой. Этот отбор должен постигнуть значение этой идеи и принять ее, углубить, развернуть и провести ее. Люди, воспитавшие и закалившие в себе национальный духовный характер должны найти друг друга, сговориться и сорганизоваться.

И.А. Ильин говорит о содержательном наполнении предстоящей работы: «Углубить и укрепить в жизни русский национальный духовный характер, значит научить русского человека духовно быть, самостоятельно творить и отстаивать свою родину. Это значит привести в движение и довести до великого духовного расцвета религиозную глубину русского духа во всех ее священных традициях мероприятия и подвига, во всех ее еще невиданных возможностях; и нравственные силы русского народа, поколебленные мировым соблазном и очищающиеся в небывалых страданиях; художественное видение русской души, уже подарившее мир за XIX век такими чудесными дарами. Это значит укрепить государственный инстинкт и гражданственное правосознание русского народа и плодотворно развязать экономические силы русского простолюдина и русского интеллигента посредством обновления и облагорожения их хозяйственной воли»[50 - Там же. С 459–460.].

Опору, основание для воспитания русского духовного характера И.А. Ильин видит в монашеском служении, культуре православного монастыря и в армии, воинском служении. Он отмечает, что в старину русские характеры закалялись не только от суровой природы и в жизненно-исторических испытаниях, но взращивались Церковью, выковывались в монастырях и в армии.

И.А. Ильин пишет: «Мы не можем сомневаться в том, что в России восстановится древлеосвященная культура православного монастыря. Этот монастырь имеет свое великое прошлое и свои традиции. Он всегда был школой аскетического самообладания и молитвенного богосозерцания. Ибо монастырское «отвержение мира» есть лишь путь к новому, христиански-просветленному видению мира, приятию его и преображению его; и монах уходит от греховности и пошлости мира именно для того, чтобы насадить (сначала в себе, а потом и в мире) дух благодатности и праведности. И вот, возвращаясь к себе из революционной пропасти, русский народ должен будет принять земную жизнь по-новому, цельным, недвоящимся актом сердца и мысли, веры и разума, созерцания и воли, слова и поступка»[51 - Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 7. – M.: Русская книга, 1998. С. 461.].

«Русская армия искони была школой русской патриотической верности, русской чести и стойкости. Самое воинское звание и дело заставляет человека выпрямить хребет своей души, собрать свою распущенную особу, овладеть собою и сосредоточить свою выносливость и мужественность. Все это элементарные предпосылки характера. Армия невозможна без дисциплины и усердия. Армия требует воинского качества. Она гасит в душах лень и похоть раздора. Она приковывает волю к воинской чести, чувство единства и солидарности – к своей воинской части, а сердце – к родине. Это есть школа характера государственно-патриотического служения»[52 - Там же. С. 461.].

Вся система народного воспитания и образования должна влиться в эту борьбу за национально-духовный характер. В будущей России образование не должно отделять от духовного воспитания ни в народной школе, ни гимназиях, ни в профессиональных училищах, ни в университетах. И.А. Ильин говорит о том, что основная и священная задача воспитателя состоит в том, чтобы озарить детскую душу божественными лучами, дать ей вострепетать от них, осчастливить ее ими, влюбить детский инстинкт в Бога и Его мировые веяния; чтобы эта тайна перерождающего соприкосновения состоялась еще тогда, когда никакое ожесточение и окаменение не овладело душою и не исказило ее судорогою зла; тогда, когда душа нежна, непосредственна, чутка и доверчива[53 - Там же. С. 468.].

Человек приобретает подлинное бытие и подлинную силу именно через приятие даруемой благодати; через непосредственное приобщение личным опытом к божественному; через вхождение в Дух; через прорыв к предметной очевидности. Он приобретает от этого не ту силу, которая сильна только чужою слабостью и чужим ничтожеством; но силу духовного характера; силу Богом вдохновляемого орлего лета; силу блага, творящего свою победу даже в те часы, которые, по внешней видимости, развертывают его видимую неудачу.

И.А. Ильин отмечает, что сильный характер есть цельный и искренний. Ему нельзя двоиться и лицемерить, полу-веровать-полу-не верить, обессиливать любовь «интеллигентностью», веру рассудком, подрывать волю мечтанием, поступок «словесностью». Русский народ будет искать после революции великой и спасительной религиозной цельности[54 - Там же. С. 461.].

Для русского народа нет выбора: если он не вступит на этот путь, то он вообще не сможет удержаться на исторической арене. Тогда он будет отвеян в пространство, как историческая мякина, или затоптан другими народами, как глина.