Живя в аду, не забывайте улыбаться людям

Алексей подтолкнул его к выходу.

– Уже прошло столько времени, – начал волноваться журналист, когда они покинули страшное заведение, мыслями уже вернувшийся к той, грубо материальной жизни. – Может быть, тело уже нашли и отвезли в морг? И мне предстоит умереть вторично, замёрзнув в холодильной камере?

– О, какой быстрый прогресс! – воскликнул со смехом Харон. – Сразу заволновался о своём бренном прахе? Главное, чтобы ты помнил о душе. А насчёт всего остального не беспокойся. Не для того тебе даровали жизнь, чтобы мгновенно её забрать обратно. И о времени не волнуйся. Бывает, конечно, некоторые души странствуют. Им даётся период для осмысления себя и испытания близких, пока их тело находится в коме. Таким время обратно не возвращают. Некоторые, наиболее светлые души, сами не желают возвращаться. О таких говорят – умер, не приходя в сознание. Но ты вернёшься в тело через несколько минут после наезда.

– Вы управляете временем?

– Не я – выше. Гораздо выше. Там управляют всем. Помни об этом всегда! А время – штука крайне субъективная, даже, я бы сказал, скользкая. Оно вроде и есть, а вроде его и нету. Видал, как бывает?! – А потом весело добавил. – Туда, куда ты возвращаешься, тоже здорово управляют временем, перегоняя стрелки часов!

Эпилог

После обеда вновь наползли тучки и начал накрапывать дождик. Четверг – он есть четверг. Всё смутно и неопределённо. И не верьте чересчур диетологам, что четверг – рыбный день. Ещё не известно, кто в этот день рыбак, а кто рыбка, и кто на кого расставил сети.

Двое молодых парней катили на старенькой «Ауди» за город. Перемене погоды они не обрадовались.

– Не унывай, – сказал один другому, который был за рулём. – Это не дождь, это пыль морская! Видишь, с запада солнышко выглядывает и подмигивает нам.

– А я и не унываю, – ответил второй оптимисту-романтику. – Хорошо, что когда приедем, а там уже всё готово: и шашлычки, и водочка, и кое-что другое.

– Ага, – согласился первый, и вдруг, указав пальцем на трассу, крикнул. – Смотри! Что-то на дороге лежит! Большое. А на обочине тачка. Тормози – посмотрим.

– Вижу, не слепой. Кажись, мужик?!

Проехав метров пятьдесят, остановились. Оба подошли к лежавшему на асфальте человеку, который не шевелился и, казалось, не подавал признаков жизни, в виде дыхания.

– Жмурик? – поинтересовался первый.

– А хрен его знает?! – логично ответил второй.

– Ну так посмотри! Что, трудно, что ли?!

Тот наклонился и пощупал, как учили в киношных боевиках, на шее пульс. Через несколько секунд возвестил:

– Вроде как есть… Точно есть, только слабый.

– Ну и что будем делать? – растерянно спросил первый.

– Скорую надо вызывать, – не без сострадания предложил второй.

– Само собой, – поддержал первый гуманный порыв друга. – Только с его мобилы.

– Почему?

– По качану! – глупость и наивность одного удивляла и раздражала второго. – Хочешь остаток дня потратить на допросы и протоколы? Лучше иди, прошманай тачку, видишь, какая навороченная! А я займусь «терпилой». Окажу ему первую помощь.

И он принялся детально ощупывать карманы в поисках, видимо, не только мобильного телефона. Когда его рука нащупала в кармане пиджака приятную пухлость бумажника, рука «жмурика» неожиданно схватила за кисть его шаловливую руку с такой силой и такой мёртвой хваткой сжала, что тот аж взвыл от боли. Затем пострадавший открыл глаза и спокойным, ровным голосом, даже дружелюбно улыбнувшись, сказал:

– Не надо совершать то, о чём впоследствии, пусть не на этом, так на другом следствии, обязательно пожалеешь, но возможности что-либо исправить уже не будет. Если тебе надо на пропитание, я сам выделю из своего бюджета.

– Пусти, – сквозь зубы процедил парень. – Не надо мне от тебя ни хрена! Руку сломаешь, гад!

Андрей отпустил, и вырывавшийся парень, потеряв равновесие, плюхнулся на задницу. Быстренько вскочил, растирая ушибленную руку здоровой, крикнул другу, копошившемуся в салоне:

– Серый, валим отсюда! Видишь, как эти жлобы быстро приходят в чувство, когда дело касается их мошны. Будут подыхать, а своё не отдадут. Будто на тот свет с собой заберут.

Андрей сел и посмотрел вокруг.

Проходивший Серый вежливо спросил:

– Может, скорую всё-таки вызвать?

– Спасибо, ребята, вы и так мне здорово помогли. Дальше уже я сам, – и засмеявшись, добавил. – А на том свете, пацаны, деньги точно не нужны. Уж поверьте тёртому калачу.

Ребята, скорее всего, не поверили, особенно водитель. Он, видимо, был большим скептиком, потому зло и высокомерно согласился:

– Поехали. Делать больше нечего, как под дождём, посередине дороги, с психами базарить. Итак время зря потеряли.

И они уехали. Андрей же, проводив их грустным взглядом, принялся себя ощупывать. Болели рёбра с правой стороны, рука в локтевом суставе и правая нога. Нога больше всего, похоже на перелом. Он отполз к своему автомобилю, ухватившись за руль, втащил себя в салон и достал телефон, чтобы позвонить в «скорую». После позвонил жене и сообщил, что попал в небольшую переделку, и чтобы к ужину его не ждали – он задержится в больнице на неопределённый срок. Шутку не оценили, и ему пришлось успокаивать супругу, рассказывая небылицы. Ещё позвонил матери, поинтересовался её здоровьем, не упомянув ни словом о своём.

Андрей откинулся на спинку сиденья и стал ждать. И первым дождался звонка главного редактора, с которым в эту минуту говорить хотелось меньше всего. Он обрисовал сложившуюся ситуацию, заявив, что похищены и оригинал и копия, и что он полностью пуст. И ему показалось, что он услышал слабый вздох облегчения. Редактора можно было понять.

Окончательного решения относительно имеющихся у него материалов, Андрей ещё не принял. Он рассматривал три варианта. Первый – уничтожает, второй – передаёт другу, третий – инкогнито отправляет в следственный комитет. Но об этом у него будет время подумать на больничной койке.

А редактору, на самый постскриптум разговора, объявил, что после физического восстановления он увольняется и переходит на телевидение в спортивный отдел, куда его давно зовёт друг, чтобы здоровый уже дух имел достойное здоровое тело.

Редактор шутки не оценил и начал что-то мямлить о скоропалительных решениях, необдуманных выводах, о времени подумать, и ещё о массе других вещей, включая естественный страх, но Андрей его уже не слушал.

Андрей смотрел вдаль: смутную и размытую в прошлом, и ясную и отчётливую сегодня. Он мог согласиться с редактором только в одном – в чувстве страха. Да, он был напуган. Сильно напуган, но не олигархами, не политиками и не бандитами. Он был напуган своей прошлой жизнью.

А значит, пришло время её менять!

Рассказы

На повестке времени – Любовь

Была воспета в стихах,

И баллады о ней

Пели менестрели.

Теперь всё впопыхах,

Только б скорей,

И мысли все о постели.

Она стояла, потупив очи и опустив голову. Невыносимо быть без вины виноватой. Ей было стыдно и больно. Стыдно за людей, и больно от ощущения своего бессилия. Когда-то о ней слагали баллады, пели одухотворённые песни, и поэты, в искренних порывах чувств, возносили её на недосягаемую высоту в своих бессмертных стихах.