Криминальные каникулы – 1. Том первый. Под знаком орла

Данила появился в прихожей с солидной стопкой книг.

– Wow! – Тихонько удивилась Алиса. – Ты так много читаешь?

– Ну, да, – чуть смутился Данька, – мне нравится читать.

– Поэтому я с тобой и завязать дружеские отношения, – призналась маленькая американка.

– Это как?

– Я увидела, что ты читать книгу и сразу поняла, что ты умный и воспитанный. А с другими и не хочу начинать подружиться.

Мальчик, явно польщённый, заулыбался.

– Давай теперь ко мне домой зайдём, – сказала Алиса. – Мне ведь какие-нибудь документы понадобятся?

– Ну, если ты на всё лето хочешь записаться в библиотеку – тогда да.

Бабушки на скамейках перестали нервировать Алису – да и те, решив для себя, кто она такая, и сами в это поверив, перестали обращать на неё особенное внимание. Но через их строй она всё равно проскакивала словно нашкодивший котёнок мимо хозяев – пригибаясь, будто под обстрелом, вжав голову в плечи, чтобы быть как можно быстрее и незаметнее.

В отличии от Алисы, Данька застеснялся заходить в чужую квартиру, и ей стоило приложить много усилий, чтобы он хотя бы зашёл в прихожую.

– В настоящий момент ты ведёшь себя не очень обычно, – наконец, сформулировала Алиса. – Не желаешь заходить в данный дом. Почему ты так поступать?

– Да, ну, – отмахнулся Данила. – Как-то неловко, тут одни девчонки живут!

А про себя подумал, что вряд ли ему хватит целого лета, чтобы научить новую подругу говорить на нормальном русском языке. Ошибки в предлогах и окончаниях – это было не самое страшное, но слишком правильная речь – это была слишком критическая ошибка и вряд ли её можно было легко исправить. Как сформулировать, что Алиса говорит слишком правильно для русскоязычного человека? Слишком правильно и поэтому необычно.

И ещё он подумал, что летние каникулы начались позитивно: только вчера был последний день занятий, и всего за сутки каникул он успел познакомиться с американской девочкой. За все двенадцать лет его жизни с ним ничего подобного не случалось.

Глава 11

Посёлок городского типа Шибенец, как он был обозначен на карте, оказался не очень большим. В нём наличествовали три десятка пятиэтажек, в которых обитала основная масса жителей, несколько девятиэтажек на въезде в посёлок, пара магазинов, никаких официальных учреждений – и множество одноэтажных деревянных домов, окружённых небольшими садовыми участками. Эти кусочки земли были в полном беспорядке разбросаны по болотистой низменности вокруг посёлка на некотором отдалении от многоэтажных домов.

Весна в этом году выдалась поздней: несмотря на конец мая, в укромных местах белели пятна тёмного снега, а на деревьях только-только начинали появляться первые клейкие листочки.

Улицы заполняла малышня; ребятишки возились так оживлённо, словно это был первый ясный день после многонедельного ненастья. Вполне возможно, так оно и было.

Брайтон не без основания рассудил, что местная библиотека, какой бы маленькой она ни была, не может находиться в крохотном дачном домике, поэтому начал колесить среди пятиэтажек и, высовываясь из окна, задавал всем встречным вопрос, как можно добраться до муниципального архива или до городской библиотеки.

Его академический английский ни на кого не производил впечатления: здесь все говорили только по-русски.

Один молодой человек, правда, после некоторого раздумья спросил: «Ду ю спик инглиш?» и, когда воодушевлённые компаньоны заорали «Yes!», оказалось, что его знания английского ограничиваются одной этой фразой.

Часа через полтора Даше надоело любоваться однообразными видами из окна.

– Есть скоро будем? – Поинтересовалась она.

Брайтон не был полиглотом, но смысл отдельных фраз уже начал понимать. Тем не менее, обязанности по общению с русским ребёнком он целиком и полностью возложил на плечи своего подельника.

«СКОРО», «КУШАТЬ», показала девочка строчки словаря и рукой нарисовала в воздухе большой вопросительный знак.

– Soon, very soon! – Закивал Альберто (Скоро, очень скоро) и повернулся к Брайтону. – Она хочет есть!

Профессор буркнул что-то нечленораздельное. Только воспитание и незнание русского не позволяло ему высказать всё, что он думает о Даше. По натуре он был человеком добрым, но неудачи последних часов несколько поколебали его душевное равновесие. Даже русская девочка стала его раздражать, хотя до этого он старался не обращать на неё особого внимания.

– Ещё бы знать, что это за «сун» такой, – с неудовольствием заметила Даша. – Хорошо, что вы хоть киваете по-русски.

– Нет, это просто невозможно! – Закипятился Брайтон, выглядывая из окна машины. – Не представляю, как такое вообще может быть! Сорок второй дом и рядом – тридцать пятый. Десятый дом и тут же, около него – двадцать первый. Что за идиотская планировка! Куда смотрит городской архитектор?! Я пожалуюсь в мэрию! – Он осёкся и засомневался. – Или что тут у них, в России?

– Вряд ли – мэрия, – лениво отозвался Альберто, он зевнул и потянулся. – Была бы мэрия – тут бы не было такого бардака.

Поездка продолжалась. Упорные англичане потратили ещё час на то, чтобы изъездить небольшой посёлок вдоль и поперёк, но так и не смогли разобраться в его географии. Весь населённый пункт состоял из одной улицы – благо, хоть с этим проблем не было, но вот что касается номеров жилых строений – с этим нарисовывались определённые проблемы. Дом под номером один удалось отыскать без особенного труда; некоторую настороженность у Брайтона вызвало то, что сразу через дорогу стоял тридцать четвёртый дом, рядом с которым скромно притулился двадцатый.

– Странно! – Тихонько удивился профессор. Он проехал ещё метров двадцать, на низеньком здании увидел табличку «15-А» и погрузился в мучительные думы.

Машина, словно натолкнувшись на какое-то препятствие, резко остановилась.

– Это очень странный город, – меланхолично подытожил Брайтон, приспуская стекло и выглядывая из окна. – Мы уже пол-дня здесь колесим, и я до сих пор не могу разобраться, куда и какая улица идёт. А ещё вызывает недоумение принцип наименования домов. Вот согласись, как такое может быть – за шестым домом следует пятнадцатый, а потом – сразу – первый?

– Первый – это уже к другой улице относится, – робко предположил Файшер.

– К какой ещё «другой»! – Тут же вскипел профессор. – Здесь весь город – одна улица!

Даша, полулежащая на заднем сиденье, подняла голову:

– Я уже смирилась, что вы говорите по-американски, – сказала она, – но ругаться по-американски – это уже слишком! Ругаться нужно по-русски. Только перед этим майку одеть, в одну руку взять бутылку водки, а в другую – солёный огурец. И орать надо пострашнее. Эх вы, всему вас надо учить…

– I don’t understand! – Привычно отозвался Брайтон. (Я вас не понимаю! англ.)

– Yes, – подтвердил Файшер.

– Как вы только языки себе не поломаете! – Изумилась девочка и попыталась повторить. – Ай доунт эндэ… Тьфу!

Файшер скривил губы в улыбке. Его забавляли попытки русского ребёнка повторять английские фразы.

– Есть! – Напомнила Даша. – Кушать! Ням-ням!

Вряд ли «ням-ням» являлось интернациональным выражением, но Брайтон почему-то всё понял правильно.

– Скажи ей, что сначала мы найдём библиотеку, потом будем обедать, – поставил условие профессор.

Файшер послушно принялся листать страницы словаря, показывая девочке слова. Не прошло и десяти минут, она, наконец, сообразила, в чём проблема.

– Так бы и сказали, что вы ищите библиотеку, а не туалет! – Обиженно заявила Даша. – Меня нельзя было попросить вам помочь? Если только в этом медвежьем углу есть библиотека…

Не договорив, она открыла дверцу машины, и Брайтону пришлось притормозить.

– Короче, сидите тихо, как селёдки в сметане, и не высовывайтесь! – Сурово приказала девочка. – Сейчас я вам всё устрою, а то у меня уже от голода живот к спине прирос.