Аккорд-2

Восхитительное, изощренное измывательство! Впору закатить получасовую речь, чтобы пропитаться им! Боюсь только, что ее не хватит и на полминуты.

– Вот как? Ты не видела меня полгода и знаешь, что я злюсь? Откуда ты знаешь, что чувствую я, если не знаешь, что чувствует у тебя под боком наш сын?! А он, между прочим, хочет, чтобы мы снова жили вместе. И я хочу. Мы с ним хотим, а ты нет. Это ты знаешь?

– Повторяю: нам с Костиком хорошо вдвоем, и не надо сбивать его с толку дурацкими разговорами!

Первые признаки раздражения.

– Кстати, ребенок, оказывается, всегда мечтал о брате…

– Ну да, мечтал о брате, а получил внебрачную сестру!

– Послушай, не надо язвить! И успокойся – если я ему что-то и рассказываю про тебя, то только хорошее, потому что ничего плохого за тобой не числится.

– Я тебя не узнаю! Где же ты такой великодушный раньше был? – издевательски пропела Лина.

– Я им всегда был, только ты не замечала. А ушла от меня, чтобы освободить место для кого-то третьего. Ну и как, довольна?

– Очень! – налился звонким вызовом ее голос. – Наконец-то почувствовала себя женщиной!

Теперь я спокоен: пока она моим унижением не насладится, трубку не бросит.

– Рад за тебя. Только помни: когда ты ему надоешь, я уже буду занят.

– Ах, напугал! Да я только и мечтаю, чтобы кто-нибудь прибрал тебя к рукам, и ты перестал стоять у меня над душой! – веселилась Лина.

– Спасибо за откровенность. За это я тебя и люблю.

– Ну да – меня и еще десятерых.

Не туда свернула. Будь любезна вернуться на большак.

– Послушай, давай серьезно. Мне действительно плохо без вас, и я хочу…

– Все, все! Еще раз спасибо и пока! – пользуясь превосходством, бросает она трубку.

– Подожди, дай сказать!! – кричу я вдогонку, но она уже далеко. Да твою ж мать-перемать! Если бы не предстоящее совещание, я бы уехал домой и напился…

34

На следующий день я встретился с сыном в небольшом кафе на Чистопрудном.

– Зачем позвал? – усевшись напротив, спросил сын.

– Хочу тебе кое в чем признаться.

– Ух ты! Ну, признавайся, что ты там еще натворил! – с улыбчивым любопытством глядел на меня сын.

Помявшись, я сказал:

– У тебя есть сестра.

– Не понял, – поднял брови сын.

– Единокровная сестра. Ей два года.

– Что такое единокровная сестра?

– Это существо женского пола, отец которого я, а мать – другая женщина. Из-за этого наша мама со мной и развелась.

Несколько секунд он соображал, а затем недоверчиво спросил:

– Что, серьезно?

– Серьезней некуда.

– Но ты же говорил, что ни в чем не виноват!

– Я тебя обманул, извини.

Глядя на меня с неприязнью, сын сухо заключил:

– Значит, ты и маму обманул.

– Получается так.

– Но ты же говорил, что любишь ее, – смотрел он исподлобья моими колючими глазами. Не глаза, а черный дым с пламенем!

– Да, говорил и говорю это снова: я люблю нашу маму больше всех на свете. И тебя люблю.

Пауза, и он тихо и строго объявил:

– Ты все врешь. Ты не любишь маму и меня не любишь.

– Костя, послушай… – потянулся я к нему рукой.

– Все, забудь нас, – отдернув руку, процедил он и, поджав пухлые материнские губы, выбежал из кафе. Я проводил его беспомощным взглядом и вдруг ощутил облегчение. В самом деле: ложь с воза – душе-кобыле легче. И я подумал, что если освобожусь от всех моих грехов, буду легче тополиного пуха.

На следующий день сын, которого я теперь ожидал увидеть не раньше чем лет, этак, через десять, неожиданно позвонил и назначил встречу в том же кафе. Не здороваясь, сел напротив и сдержано сказал:

– Мама мне все рассказала.

– Что она тебе рассказала? – испугался я.

– Рассказала, что когда я был маленький, она тебе изменила.

– Господи, она что, свихнулась? – простонал я.

– Она сказала, что ты жил с ней только ради меня. Это так?