Успеть повернуть на Лагиш

Но делать что-то было надо. Слава богу, у Вовика наличествовала добрая мама, которая считала, что шалости ребенка никак не могут быть причиной недовольства участкового. Она-то и должна была стать (как обычно) спонсором шайки, хотя бы на бензин.

«Опель» тронулся. До дома Вовика было недалеко, и водитель надеялся, что старик-немец дотянет эти три километра на тех каплях, которые еще есть в баке.

Немец не подвел. Пока Вовик уговаривал маму дать денег на бензин (ехать к больной тете Саши Жуковского, как звали водителя), оставшиеся в салоне продолжали разрабатывать планы быстрого и легкого зарабатывания денег.

– Послушай, Чешир, а что с той идеей насчет магазина? Ну, взять лавку типа в аренду и набрать на нее товару, а потом продать все по-быстрому за полцены и срезать? Может, проканает? – водитель нетерпеливо хрустнул пальцами.

– Может, и проканает, да где взять такой магазин? Дураки лавочники, ты думаешь? Это ж самим в петлю лезть. Мы срежем, а к ним придут. Нет, дураков нынче найти трудно. Ты бы, Жук, закончил с той картошкой, что начал с москвичами. Это интересно.

– С москвичами надо в честную. А в честную много не заработаешь – от силы по сотке на фуре.

– А ты попробуй слить бабки на помойку, да и объявить, что тебя кинули. Может, схиляет?

– Нет, не буду. Сработаю в чистую. Себе дороже – они прежде чем начать со мной работать, со всех моих документов копии сняли и по месту жительства отзвонились. Найдут в шесть секунд.

– Жаль. Ну да ладно, тебе видней.

– А может, все же «Осттрансинвест»?

– А контора?

– Возьмем «Минастрейд», как в прошлый раз.

– «Минастрейд» у ментов запалился. Даже не думай про него. Ты, Жук, фантазер. Реально сейчас мы голые и босые, надо что-то простенькое, хотя бы соток на пять придумать. А ты все сложные схемы рисуешь. Кинь играться. – Чешир демонстративно отвернулся к окну.

Водитель понял, что товарищи по оружию никак не могут простить ему его работы с московской фирмой, для которой он искал и закупал картошку урожая этого года, разыскивая самые убогие колхозы, которые рады любой живой копейке. Но своя рубашка ближе к телу – делится результатами своего труда (в виде скромного, но все же постоянного жалованья) ему было не с руки.

Тогда водитель переменил тему.

– Слушай, Чешир, вот ты пацан образованный, даже в университете учился. Скажи, есть такая местность Каодай?

– Откуда я знаю? – Искренне удивился вальяжный. – Может, где и есть, а зачем тебе?

– Да сон какой-то сегодня снился. Даже не совсем чтобы сон, потому что проснулся я часов в шесть, а вся эта муть вживую мерещиться.

– Какая муть? – живо заинтересовался Чешир.

– Ну, типа война какая-то, а я в ней участвую. Только душат наших типа японцы, такие же желтые и узкоглазые. Ну, меня и послали в горы Каодая, к какому-то мужику типа шаману или старосте, я не просек, а он должен мне что-то рассказать. Да только как солнце показалось на кухне – все оборвалось. Даже жалко. А такой сон понтовый, аж за сердце берет. Прям жаль, что оборвалось, смотрел бы и смотрел.

– Ну ты блин даешь! Мне сны все больше с телками, или, когда запалились с кофем, про ментов, как они нас вяжут – аж пот холодный во сне прошибал.

– Так я ж и говорю – не совсем сон. Такие типа глюки – ну как бывают, если «Момент» нюхать или там кокса всосать. И все вживую мерещится. И разговоры – вроде я по чужому балакаю, и со мной на таком же языке – а все понятно, хоть и не по-русски. Чудно! Говорю, как дурь какая. Круче анаши!

– А ты что, подсел? – с подозрением глянул на водителя вальяжный.

– Да нет, просто думаю, что так и бывает. – стал оправдываться водитель.

– Смотри, Жук, мы нариков не держим. Подсел – свали по-хорошему!

– Ну ты уперся, блин! – возмущение водителя было совершенно искренним. – Я же тебе говорю, что все как наяву, только невзаправду. И работает само, без меня. Я только смотрю и удивляюсь. И как объяснить – не знаю. Только жуть как интересно.

Тут в машину ввалился Вовик.

– Гуляем, бродяги! Звонил Мордатый, просил постоять с его машиной на базаре. Если отдадим за пятерик – все, что сверху, наше! – Вовик весь светился от предвкушения легких и почти законных денег.

– Его «бимер» будем толкать? – спросил водитель.

– Ну а то. У него знатная «бэха», салон «Рекаро», литухи, все навороты, кожа. Такую за шесть штук можно отдать – если толково поговорить с покупателем.

Коллеги уважительно посмотрели на Вовика. Что-что, а говорить с покупателями на авторынке он умел. Даже не с целью обуть доверчивого лоха – машины были страстью парнишки с заводской окраины. О хорошей машине он мог говорить часами, выставляя на всеобщее обозрение ее достоинства и мастерски обходя любые возможные недостатки.

На ближайшей заправке в бак «Опеля» влили двадцать литров девяносто второго, купленного на деньги доверчивой мамы. И с музыкой трио помчалось на окраину, к Мордатому – довольно известному полукриминальному дельцу, занимающемуся далекими от цивилизованного бизнеса делами, но все же не уголовнику.

На дворе был декабрь, но было не по-зимнему тепло. Постоять при такой погоде на рынке не трудно, тем более, что Мордатый всегда выделял «командировочные» – десять – пятнадцать тысяч на чай и бутерброды.

Через полчаса они были во дворе, где, сияя перламутром только что вылизанного кузова, стояла «БМВ-525». На крыльцо вышел Мордатый.

– Вот что, пацаны, – приветствовал он троицу. – Берите документы, доверенность и чешите на базар. Продадите к вечеру – будете героями, с меня сауна. Все, что выше пятерки – ваше. Но продать сегодня. На завтра у меня есть другие спецы – почище вас, пожалуй.

– Об чем речь, начальник? К обеду толкнем! – оптимизм Вовика был совершенно искренним.

– Ну смотри, только продай. Буду на вас надеяться. – С этими словами Мордатый передал Чеширу стопку документов, ключи и две красные бумажки. – А это чтоб с голоду не сдохли. Небось бабок нет?

– Откуда бабки у пролетариев? Живем свентым духем! – Вовик любил ввернуть польское словцо, набравшись их за период своей недолгой (и провальной) карьеры челнока на варшавском базаре.

За руль БМВ сел Чешир – ему Мордатый доверял больше, зная его осторожность. «Опель» с остальными героями тронулся вслед за сверкающей иномаркой.

Проезд на рынок был довольно трудным – ведь стоявшие на входе дядьки требовали оплаты за въезд, что совершенно не входило в планы троицы. Поэтому БМВ был объявлен машиной московского авторитета, и был даже выдан его домашний телефон (в святой надежде, что звонить никто не станет – телефон был в самом деле известного бандита, но если бы он узнал, что какая-то шпана смеет прикрываться его именем – порвал бы на тряпки).

Стали на неплохом месте – недалеко от входа, возле лавок с шашлыками и чебуреками.

– Ну что, Жук, гони за пайкой. Мы тут без тебя пока поторгуем. – Вовик вошел в привычную роль командира.

– Возьми по шашлыку и чебуреков на остальные. Не жалей бабки, все равно чужие. – Чешир не преминул уточнить меню.

Водитель вышел из шикарной иномарки. Старичка «Опеля» оставили на входе, совершенно не опасаясь угонщиков – на такую рухлядь вряд ли кто позарится.

Базар кипел и бурлил. Торговля шла активно, покупателей было больше, чем продавцов (что в последнее время стало довольно редким явлением). Повышение ввозных пошлин на европейское старье в соседней России подбадривало народ.

Жук подошел к армянам, умело управляющимся с соблазнительно пахнущими шашлыками.

– Ара, три шашлыка и на остальное – чебуреков. – Жук щедрым жестом выбросил на прилавок две десятитысячные бумажки.

– Бери, какой на тебя смотрит! – Шашлычник указал на готовые шампуры, одновременно упаковывая груду чебуреков в пакет.

Взяв тарелку с шашлыками в одну руку, пакет с чебуреками в другую, Жук на мгновение остановился, затем нерешительно сказал торговцу:

– Послушай, браток, ты человек южный. Тут такая беда – надо мне знать, что за местность Каодай. Ты не в курсе, может, в ваших краях что-то похожее проходит?