Лабиринт

– Да, – ответил Владимир Александрович, наполняя бокалы и накладывая в тарелки салат. – Постоянно… Люди приходят через лабиринт и уходят . Хотя, некоторых я оставляю у себя.

– Кого оставляете? – спросил Чирк.

– В основном, женщин и мужчин. Мне они нужны для производства потомства. Я выбираю только тех, от кого возможно здоровое потомство, остальных отправляю назад в лабиринт. Люди мне нужны для того, чтобы на них могли жениться мои внуки, правнуки, праправнуки. Чтобы не было смешения крови и не рождались уроды, понимаете?

Аникеев пристально посмотрел на Павлова.

– Праправнуки? Но вы не такой уж старый! Как такое возможно?

– Альберт спроектировал и построил машину, которая делает из детей взрослых. Когда рождается ребенок, его нужно на год поместить в эту машину. Через год из неё выходит взрослый человек со знаниями математики, физики, химии, астрономии и прочих наук. Альберт и меня прогнал через эту машину, чтобы восполнить мои пробелы в знаниях. Мне понадобилась всего неделя.

– Его машина обработала по укороченной программе, – подал голос Альберт. – Если бы он учился по полной программе, он бы сошел с ума. На таких, как он машина знаний не рассчитана.

– Ладно, не будем об этом! – оборвал его Павлов. – Зато я построил коммунизм в отдельно взятом городе, в городе-государстве. У меня все жители образованные, хотят-работают, не хотят – не работают. Каждый занимается тем, чем хочет, чем может. Всё зависит от того, к чему тянет человека. У нас бесплатное образование, бесплатная медицина, бесплатные развлечения, бесплатная еда, которая доступна абсолютно всем. И люди не сидят без дела. У нас есть законы, согласно которым тем, кто работает, достается всё самое лучшее. Тем же, кто бездельничает, достается худшее. У нас все идейно подкованные, каждый хочет сделать что-то для Павловска. У вас есть сейчас нечто такое?

– Нет, – ответил Аникеев.

– А у нас есть, – Чирк сморщил свое маленькое личико, выпив розового самогона. – Только бесплатно никто лечить и учить не будет.

– А люди, попадающие к вам со стороны, соглашаются остаться здесь? – спросил Иван, разлив жидкость из бутылки по бокалам. – Ведь у них остались где-то там семьи, дети…

– Я понял тебя, – Павлов откинулся в кресле, сложил руки на своем большом животе. –Лабиринт поставляет нам тысячи женщин и мужчин в год. Подправив им мозги, мы получаем идеальных жен и мужей. Уходить от нас никто по понятным причинам не хочет… Потом, уровень медицины у нас высокий. Из любого человека мы можем сделать произведение искусства. У нас совсем нет стариков, и никто не умирает от старости. Погибают, в основном, в ходе военных действий или от несчастных случаев, когда даже наша медицина бессильна.

Чирк тоненько присвистнул.

– Да-а, – задумчиво произнес Аникеев.

– Бывает, что из лабиринта выходят совсем непонятные существа, которые рано или поздно приходят к стенам нашего города, – продолжал Владимир Александрович. – Для них есть только два пути: или в цирк, или в зоопарк. Это те крайние случаи, когда контакт с ними невозможен по причине того, что они…

– Неразумные, – подсказал Альберт.

– Да, – Павлов кивнул головой. – А вот, кстати, под нами цирк. Альбертик, друг мой сердешный, давай в цирк залетим!

– Как скажешь, – механический человек направил «каплю» вниз, к огромному круглому строению с несколькими большими входами.

Цирк очень напоминал цирк на Земле, но был больше раз в сто и был заполнен не зрителями, а всевозможными летательными аппаратами. На арене инопланетные существа прыгали через горящий обруч, плясали, выли под дудочку дрессировщика. Всё было, как в любом цирке на Земле, но не было ни львов, ни тигров, ни собачек. Вместо них были животные разных форм и размеров, о существовании которых раньше Аникеев даже не догадывался. Даже гимнасты и клоуны здесь были инопланетянами. Конферансье тоже был инопланетянином с большими глазами и бледной кожей. У него было четыре пары рук.

– Ну, полетели дальше? – спросил Владимир Александрович, когда шоу подошло к концу.

– Ага! – Чирк кивнул головой.

– Наливай, – Аникеев протянул пустой бокал.

– Вези меня, дружище, в зоопарк, – Павлов хлопнул своего искусственного товарища по плечу.

«Капля» вылетела из цирка и соединилась с потоком летящих по небу летательных аппаратов. Внутри каплеобразного летательного аппарата продолжалась пьянка, сопровождаемая громким смехом, шутками-прибаутками.

Зоопарк представлял из себя огромнейший ангар, заставленный клетками разных размеров. По ангару летали аппараты, останавливаясь у клеток. Альберт тоже направлял «каплю» то к одной, то к другой клетке, давая возможность Аникееву и Чирку рассмотреть их содержимое. В зоопарке, как и в цирке, было представлено много всевозможных животных. Мечущиеся по клеткам существа – покрытые слизью, шипами, рогами, шерстью, с зубами и без зубов, разных окрасов и размеров – показались Ивану пугающе уродливыми. Про себя он поблагодарил Бога за то, что Всемогущий не населил подобными тварями Землю. Иначе на Земле жить было бы невозможно. Страшно было бы пойти в лес за ягодами или за грибами. На дачу тоже ездить было бы крайне опасно, если знаешь, что где-то в траве прячется крыса с зубами, как у акулы, а где-то на дереве сидит птица, которая способна разбить тебе череп одним ударом клюва. Эта птица с легкостью может унести тебя в свое гнездо, где её птенцы будут отрывать от тебя куски мяса и заглатывать их, а ты будешь ещё живой. Также тяжело было бы жить с мыслью, что где-то в лесах живет хомячок размером со слона, резцы которого в длину превышает твой рост, а метровые когти на лапах могут проткнуть тебя насквозь в мгновение ока.

Голова Альберта снова крутанулась назад.

– На нижнем уровне есть террариум…

– Чего-то меня уже мутит от ваших животных, – признался Иван. – Может, чего-нибудь другое посмотрим?

Владимир Александрович и Альберт посмотрели сначала на Аникеева, потом на Чирка. Литсян крепко спал, сладко посапывая в своем креслице, обняв пустую бутылку из-под розового самогона. Во сне он шевелил усами и что-то тихо бормотал.

– Ладно, поехали дальше, – скомандовал Павлов.

Капля выплыла из зоопарка и понеслась дальше. За вечер Владимир Александрович показал Ивану рудники, металлургический завод, машиностроительный завод, библиотеку, в которой почему-то не было ни одного человека, зато по высоченным стеллажам носились роботы.

– Я люблю книги, – тихо сказал тогда Павлов Ивану. – Я даже книгу про своё детство в Советском Союзе написал. Книга до сих пор пользуется популярностью, её все читают.

– Кажется, я понимаю, почему её все читают, – Аникеев не смог скрыть улыбки.

– Я уже понял, что ты не дурак.

Посетив фабрику по превращению младенцев в людей, хлебозавод и ткацкую фабрику, они прилетели в театр, который был круглым, как цирк, но по краям его стояли огромные статуи, которые двигались, словно зазывая людей на спектакль.

Внутри огромнейшего театра зал был заполнен не зрителями, а все теми же летательными аппаратами. На большой сцене пятиметровые гиганты играли с завидным мастерством.

– Ты мне изменила! – громогласно кричал актер в летном костюме.

Женщина с большой грудью, из одежды на которой были только стринги, лежала на кровати с великаном, кожа которого была синего цвета. На голове его был парик, похожий на паклю.

– Да что ты, дорогой? Это же мой брат Василий. Ты не помнишь его? Он в детстве синюхой переболел. А врачи тогда плохо лечили. Это было ещё до сотворения Павловска.

Летательные аппараты в зале начали мигать красными огнями. Наверное, эти огни заменяли аплодисменты.

– Ты врёшь! – закричал великан в костюме лётчика. – Пока я летал по вселенной, ты спала с этим… импарийцем!

Зал снова зажегся красными огнями.

– Нет! – закричала грудастая женщина. – Ему стало холодно, вот он и прилег рядом со мной…

– Умрите вы оба! – ревнивый супруг выхватил из кармана блестящую трубку, из которой в разные стороны стали рассеиваться разноцветные лучи. Большая кровать превратилась в огненную стену.

Летательные аппараты замигали красными огнями. Опустился занавес.

– Это мой любимый момент, – тихо сказал Павлов. – Спектакль-то поставлен по моей пьесе.

– Все говорят на русском. Это у вас…

– Язык богов, – Владимир Александрович улыбнулся. – Всеми признанный язык. Не на языке племени Юшту им говорить, да?

– Я бы тоже сделал так, – Иван зевнул. – Заставил бы всех говорить по-русски.

– Поехали во дворец! – Павлов хлопнул Альберта по спине. – Мы спать хотим!