Лабиринт

Встретив на себе укоризненный взгляд дамы бальзаковского возраста с копной рыжых кудрей на голове, Иван отстегнул от ремня кинжал и убрал его в мешок. У киоска с надписью «Пиво» стояла длинная очередь. Рядом с киоском стоял забулдыга с красным носом и потягивал пенный напиток, облокотившись на стойку.

Аникеев подошёл к нему, долго мялся, не зная, с чего начать. Ему нужно было как-то узнать, в каком он сейчас году, но он не знал, как это сделать.

– Что? – алкаш первым задал вопрос.

– Тут такое дело…

– На пиво не хватает?

– Да нет, – Аникеев огляделся по сторонам. – Допился я. Проснулся сегодня утром и не знаю, какой сейчас год.

– Восемьдесят седьмой, – рот мужика растянулся в улыбке. Зубы у него были кривые и редкие.

– А какое число? День недели?

– Сегодня среда, семнадцатое июня тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года! – алкаш рассмеялся, обдав Аникеева запахом перегара и воблы.

– Твою ж мать, – пробормотал Иван. – Мне всего лишь семь лет.

– Что? – мужик сделал глоток, хлопнул кружкой по стойке. – Да тебе лечиться надо, пока бесплатно!

– Спасибо. Вы – второй, кто мне это посоветовал.

Иван метнулся прочь от магазина. Он знал, что в квартале отсюда находится дом, в котором он жил с родителями. В девяностых они переехали из пригорода в Центральный район, но в восьмидесятых они жили именно там. Какая-то сила влекла Аникеева к этому дому. И он направился туда. Туда, где прошло его детство.

Подойдя к знакомому подъезду с обшарпанной дверью, он присел на скамейку.

«Иваник», – прочитал он надпись на скамейке, которую сам же вырезал ножом. Эта надпись означала «Иван Аникеев».

– Черт, – вырвалось у него . – Зачем я здесь? Что я делаю здесь?

Из подъезда вышел дед Василий с третьего этажа. Это был дедушка Паши Воронова. Аникеев вспомнил, что дед Василий умер в восемьдесят девятом году от рака. Ивану тогда было девять лет. Он хорошо помнил тот день. Было воскресенье, в школу идти не нужно было. Иван спал до победного, пока его собака – карликовый пинчер Джесси – не разбудила его царапаньем лап. Он проснулся, оделся, нацепил на Джесси лямки и вышел из квартиры. Толкнув дверь подъезда, он увидел гроб, в котором лежал дед Василий. Вокруг гроба с телом стояли родственники с печальными лицами. Не было среди них только Пашки.

Джесси тогда рванулась к гробу, но Иван намотал поводок на руку, шикнул на неё.

Это было в восемьдесят девятом. А в тот момент дед Василий смерил Аникеева презрительным взглядом и заковылял к булочной. У булочной толпились бабки и о чем-то оживленно спорили.

Дверь подъезда хлопнула. Из подъезда вышел семилетний Ваня Аникеев. От неожиданности Иван, которому уже было тридцать два года, чуть не упал со скамейки.

Окинув своего двойника из будущего безразличным взглядом, Ваня прошел на детскую площадку, достал из кармана шорт кристалл и стал им что-то выжигать на деревянной поверхности песочницы, подставив под солнечные лучи.

Кристалл…

Аникеев помнил этот кристалл. Он нашел его в лесу, когда они с родителями ходили за ягодами. Кристалл лежал на пне, будто кто-то специально его оставил для Вани. Конечно, Иван тогда схватил его и засунул в карман спортивных штанов. Позже он открыл свойства этого кристалла: способность прожигать дерево, способность светиться в темноте. Тот кристалл был предметом зависти других пацанов, ведь ни у кого из них такой вещицы не было. И, наконец, если сжать кристалл в кулаке, по телу пробегали разряды, наполнявшие силой, радостью и какой-то легкостью . Благодаря кристаллу, Ваня всегда был в центре внимания. К нему постоянно подходили во дворе мальчики и девочки со словами: «Ух ты!.. А это что такое?.. А где ты его взял?.. Дашь поиграть?»

Аникеев помнил, что был хозяином кристалла, пока какие-то хулиганы не отобрали его у него. И, хотя Ваня воспринимал кристалл как безделушку, потеряв его, он будто лишился не только всеобщего внимания, он лишился чего-то большего, какой-то частички себя. Конечно, повзрослев, он забыл этот кристалл, выкинул его из памяти. Но, вернувшись в восьмидесятые, снова вспомнил, и сердце бешено заколотилось в груди.

А Ваня сидел на краю песочницы и что-то выжигал. В памяти Аникеева тут же всплыло слово «какашка». Иван вспомнил, что именно в тот день, когда выжег слово «какашка», он и лишился своего кристалла. Именно в тот злосчастный день хулиганы отобрали у него кристалл, и он перестал быть знаменитостью своего двора. Из хозяина кристалла он превратился обычного, неприметного мальчика. Без кристалла он вдруг стал всем не интересен. И жизнь потом стала какой-то серой и скучной.

Нет, нельзя было тогда лишаться кристалла, нельзя. Ведь не случайно именно Ваня его тогда нашел, а не кто-нибудь другой.

Аникеев вскочил со скамейки. И надо было бы подойти к себе в прошлом, но он не знал, что произойдет? В фантастических фильмах, которые он смотрел, при путешествиях во времени, если герой встречался с собой из прошлого, происходила катастрофа. Оба погибали. Но как быть сейчас? Если лабиринт забросил его в прошлое, значит, он должен как-то исправить его, иначе никак.

– Ваня, – тихо позвал Аникеев

Двойник из прошлого был так увлечен выжиганием, что даже не посмотрел в его сторону.

– Слышь, пацан! – из-за угла вышли те самые пацаны, которые отобрали когда-то кристалл у Вани. Хотя прошло больше двадцати пяти лет, Иван помнил их всю свою жизнь. Их было трое. Все они были выше Вани на целую голову и старше года на три.

– Есть у тебя деньги? – спросил один из них – смуглый цыганенок, которого в девяностых убили во время криминальных «разборок». Об этом даже репортаж по всем каналам показывали.

Аникеев поднялся со скамейки, стал приближаться к детской площадке.

– Нет, – ответил Ваня цыганенку.

– Тогда найди! – цыганенок злобно нахмурился.

– Откуда? – спросил Ваня.

– Если не найдешь – получишь по роже, – цыганенок сжал кулаки.

– Нет у меня денег. И…

Кулак цыганенка мелькнул в воздухе. От удара голова Вани дернулась, из носа потекла кровь. Кристалл выпал из его рук. Цыганенок тут же подхватил его и засунул в карман брюк с заплатками на коленях. Ваня заплакал, размазывая слезы по лицу.

– Отдай! Это моё!

– Сейчас ещё раз получишь…

Наблюдая эту сцену со стороны, Аникеев испытал жалость к тому Ване, который оказался беззащитным перед хулиганами, которые были старше и сильнее его. Ещё он испытал ненависть к цыганенку и к его улыбающимся дружкам. Ивану хотелось подойти к ним, навешать подзатыльников. Но он понимал, что не имеет на это права. Он – взрослый, а они ещё дети. Пусть они плохие, пусть он знает, что они – будущие отбросы общества. В тот момент перед ним были всего лишь дети.

Подойдя сзади к цыганенку, Аникеев перехватил его руку. Свободной рукой он легко достал из кармана цыганенка кристалл.

– Извинись перед ним, иначе я за себя не ручаюсь, – тихо, но с угрозой в голосе произнес Аникеев, глядя в округлившиеся карие глаза сорванца.

Один из хулиганов тут же метнулся в сторону и скрылся в зарослях кустов. Второй дружок цыганенка начал беспокойно оглядываться по сторонам, ища пути к отступлению.

– Извиняйся! – закричал Аникеев на цыганенка, сжав его руку.

– Ну, прости!

– Поклянись мне, что никогда больше так не будешь делать! – прокричал Аникеев цыганенку в лицо, нагнувшись.

– Я… Я не буду больше так делать! Извини меня, мальчик!

– То-то же! – Аникеев выпустил руку цыганенка.

В его памяти тут же всплыл высокий мужчина в цветастом свитере и в фетровой шляпе, одетый явно не по погоде, с мешком в руке. Воспоминания как бы двоились. С одной стороны, Иван помнил, что лишился кристалла, но с другой стороны, он помнил, что бородатый мужик помог ему, а хулиганы ушли.