Тайны служебные и личные, или Карибский синдром

Тайны служебные и личные, или Карибский синдром
Александр Васильевич Кулешов

В настоящее время в силу политической ситуации много говорят о ракетах средней дальности с ядерными боеголовками. Они сыграли решающую роль в Карибском кризисе 1962 года. Мобилизация началась с вдохновляющего «ты нужен», но в процессе все превратилось в «ты должен», а это угнетало. Не все шло гладко в то время, не все ложилось в канцелярские рамки и позже. Спасала любовь – когда отдавая, получаешь все.

1

Двухгодичники-ракетчики сговорились вместе отдохнуть в воскресенье на загородном пляже, немноголюдном, в удобной доступности – идея пришла от Леши Княжнина, он, единственный из всех владевший четырехколесной собственностью – жигуленком песчаного цвета, прекрасно ориентировался в Рубежанске и его окрестностях. Распределили, кто за что отвечает и с чем должен прибыть к месту сбора. Закупки совершили в субботу. Большая часть добрались до места на рейсовом автобусе с маршрутом от центра Рубежанска до нескольких ближайших деревень и остановками по требованию и оккупировали большую поляну, открытую пологим спуском к вяло текущей реке. Пока компания состояла из пяти молодых мужчин и Валечки, беременной жены лейтенанта Сержантова. Вот такая игра звания и фамилии, база для постоянных шуток сослуживцев и проверяющих, какие уж тут перспективы по службе! Собственно, все они были лейтенантами, одни уже отслужили в ракетной части более года и ощущали себя ветеранами, в подтверждение чего единовременно отрастили усы, другие – только отсчитали первые месяцы после призыва и оглядывались по сторонам, пытаясь приспособиться к непривычной обстановке и безболезненно себя вписать в нее. Володя Сержантов заботливо расстелил легкое одеяло на краю поляны в тени раскидистой сосны, так чтобы одновременно быть вместе со всеми, но и относительно в стороне от шумной и курившей компании. Валечка осторожно – заканчивался седьмой месяц вынашивания плода – опустилась на подстилку и наблюдала за тем, как ее компаньоны разделись до плавок, засуетились с костром и подготовкой к жарке шашлыков, охлаждением водки и пива методом опускания авоськи в речную воду, которая, конечно, была теплая, но все же прохладнее июльского воздуха российской лесостепи. Когда приготовления были завершены, в ожидании прибытия инициатора вылазки Княжнина все дружно бросились купаться, и Валя на возвышении осталась сторожем раскиданных личных вещей и общего съестного и питьевого припаса. Даже при купании в поведении старших и младших по возрасту двухгодичников была видна разница. Одни – Сержантов и Исаев – степенные, уверенные в себе, знающие себе цену, уже успевшие отработать два-три года на серьезных предприятиях и отслужить год в армии, c явным наложением разочарования текущим жизненным моментом и торможением личной эволюции. Другие – радостные и восторженные как щенки, разбрызгивающие вокруг радость жизни – вчерашние студенты, оторвавшиеся от надзора и пробующие все подряд: Кириенко, Коростелев и Назаров. А всего-то разрыв в возрасте три-четыре года, хотя при переходе к математическим пятнадцати процентам разница уже не звучит так пренебрежительно. Когда-то Валечка была сильна в математике, даже побеждала на студенческих олимпиадах, но текущая жизнь беременной офицерской жены оставляла ей для подсчетов только такие простые возможности.

Вблизи загудел клаксон подъехавших Лешиных жигулей. Он выбрался из машины в сопровождении трех местных девушек – ну кто бы сомневался , что он подготовился к тому, чтобы отдых был полновесным во всех отношениях, к «полезным» связям Княжнина в женском обществе Рубежанска все относились со снисходительным пониманием – раскованный, стильно одетый, с модельной стрижкой необходимой длины, чтобы не нарываться на замечания командиров, но в то же время всем показать ухоженность роскошных золотистых волос, он привлекал внимание представительниц прекрасного пола и пользовался им. Естественно, с ним была еще одна спутница – гитара, незаменимый инструмент в притягательном образе готового к приключениям романтика. Правда, романтик уже был в том возрасте, когда нужно выдавать первые успехи в карьерном и социальном росте, но то ли собственные его наклонности, то ли призыв в армию на двухлетний срок, то ли совокупность обоих факторов пока не позволяли заявлять о каких-либо достижениях в этом отношении. Как известно, то, на что зрелые женщины обращают внимание, девушек не интересует.

Когда купальщики подтянулись для приветствий и знакомства с вновь прибывшими, Княжнин торжественно, понизив голос, объявил:

– Господа офицеры! Предупреждаю: за нормы приличия не выходить – за кустами на соседней поляне отдыхает подполковник Ваганов. С семьей, – отдельное уточнение о составе соседской группы оставляло ощущение, что Алексею известны и другие варианты проведения свободного времени подполковником, заместителем командира части по технической обслуживанию и обучению. Для всех двухгодичников он был прямым руководителем в их самоподготовке и главным экзаменатором, его уважали за спокойный нрав и взвешенный, без фанатизма, подход к подчиненным.

– Да мы ж тихо, только чуть выпить и закусить, – заговорщицким тоном объяснил общий план мероприятия Сережа Кириенко, сумевший в короткое время своего пребывания в Рубежанске установить необходимые связи и взявший на себя ответственность за покупку мяса и готовку шашлыков. Хотя существительное «покупка» во времена продекларированной Продовольственной программы партии часто подменялось глаголом «достать» – прилавки в магазинах были пустые, нужно было знать куда зайти и с кем поговорить, чтобы обрадовать себя и своих ближних даже незначительным отклонением от скупого общепита.

– Правильно, в армии все можно, только по-тихому, – ответил ему Алексей с чуть заметной улыбкой и тут же предъявил основание для своего предупреждения. – Но даже сбросив портупею и вздохнув полной грудью, нельзя забывать о действующих для вас нормах. Кто дома оставил записку о том, где его искать в случае экстренной необходимости? Думаю, что и подполковник не оставил, но вы его проверить не можете, а он вас… – Княжнин сделал красивое захватывающее движение рукой с удушающим сжиманием ладони и тут же решил прекратить словопрения об опасности соседства с одним из командиров на пляже и приступил к представлению своих сослуживцев прибывшим с ним девушкам: – Сережа обещает нас поразить новым вариантом готовки шашлыков. Достать достойное шашлыков мясо в Рубежанске сродни подвигу иллюзиониста из популярной репризы Аркадия Райкина: «У тебя, иллюзионист, из пустого ведра курица вылетает. Иди обеспечивай народ курями. Ведра у всех есть, куры не у всех. Тебе каждый спасибо скажет, если честно работать будешь». Скоро оценим Сережины таланты, думаю, он все подготовил для своей маленькой победы. Это, – он указал на Исаева и Назарова, – два Павла, один из Самары, второй – из Москвы.

– Нам к ним так и обращаться: «Два Павла», – пошутила самая бойкая из прибывших девушек, стройная блондинка, в черном купальнике и шифонном платке вокруг уже загорелых бедер, понимавшая, что выглядит отлично, и принимавшая остановившиеся на ней взгляды молодых мужчин как должное.

– Да как вам будет угодно, главное – не перепутать: Павел и Павел, – небрежно отреагировал Княжнин. – А это у нас отличники боевой и политической подготовки – Володя и Витя, – Валечке показалось, что это было произнесено с долей заметного сарказма, когда Алексей указал на Сержантова и Коростелева, она даже обиделась за мужа.

– Но при этом чертовски привлекательные мужчины, – заметила бойкая подруга, сверкнув глазами так, что Валечка почувствовала укол ревности из-за проявленного бойкой незнакомкой интереса к ее мужу. – У них действительно есть значки отличников?

– Нет, значков им еще не вручили, но они реально неисправимые отличники и заслуживают размещения их фотографий на первой странице «Красной звезды»: в службе проявляют невиданное среди двухгодичников рвение, замечаний командования не имеют, а Коростелев не стал тянуть полгода, как мы в свое время, со сдачей на допуск к несению службы, и через месяц с небольшим после начала самообразования получил его и на первом же дежурстве вышел на утреннюю зарядку вместе с рядовым составом, чего себе не позволяют даже кадровые военные.

– Ну этому телу себя не стыдно показать, – c видом опытной ценительницы отреагировала собеседница, бесцеремонно разглядывая обнаженного до плавок Коростелева. То, что он и в школе, и в институте дружил с физкультурой, а еще поднакачал свое тело, занимаясь на турнике на заднем дворе хозяйского дома, было заметно: развитые плечи, округлые грудные мышцы, втянутый живот – красивое сочетание выпуклостей и впадин. Виктор даже гордился, что мог подряд сделать семь подъемов переворотом, хотя склепка, один из элементов солдатской гимнастической подготовки, ему еще не давалась.

– Чему ты улыбаешься? – игриво спросила девушка приглянувшегося молодого человека.

– У меня хорошее настроение, никаких других поводов, – ответил Виктор, выдерживая прощупывающий взгляд потенциальной подруги. Меньше всего ему хотелось выдать смущение от столь откровенного разглядывания – тонкая ликра плавок не защищала от прочтения в глазах опытной девушки, что анатомия мужского тела для нее не является секретом, а он еще не заматерел до состояния, когда такие взгляды становятся безразличными.

– Ну тогда не упускай шанса, – добродушно выкинув в стороны руки, заметил Княжнин, – вон я сколько классных девушек пригласил на нашу вылазку: Настя, Лена и Вика. Нельзя, чтоб они заскучали!

– Меня зовут Настя! – уточнила бойкая подруга и протянула Виктору руку, выказывая добрую улыбку на милом лице. Посланный ею посыл был принят возвратом не менее щедрой улыбки. – Идем, и ни о чем не думай! Если я тебе не нравлюсь, так и скажи, – с легкостью предложила она и потянула к берегу реки, демонстрируя, что конкретные и честные действия ей ближе полунамеков и всякого рода подмигиваний и вздохов. Валечка облегченно наполнила грудь пропитанным сосновой смолой воздухом: не хватало в ее-то положении отвлекать мужа от навязываемого внимания красивых и развязных незнакомок. Оставленные Настей подруги к знакомству с молодыми людьми отнеслись непринужденно, но и равнодушно – ни на шаг не отходили от Алексея, славного, но ветреного парня, пытаясь поймать порцию его неустойчивого расположения в поисках большого чувства. Валечке стало как-то немного спокойнее за своего мужа.

Пока подходили шашлыки, после непродолжительного купания Княжнин развлекал собравшихся и развлекался сам пением бардовских песен под прочувствованные взгляды настроившихся на романтику девушек. У него был очень приятный баритон, а в игре на гитаре он иногда даже выказывал несомненное мастерство, перемежая пение инструментальными импровизациями. К хоровым упражнениям Княжнин никого не понуждал, осознавая свое превосходство в пении, да и ни у кого не возникало желания вступить с ним в соревнование, как не возникало попытки попросить его исполнить что-то по просьбе слушателей. Он демонстрировал свободу своего выбора от Визбора до народных песен, и все это подавалось легко и непринужденно. Наконец, Сережа Кириенко с довольным лицом преферансиста, обрадованного перспективным набором карт, отвернулся от углей и с торжественной неспешностью внес в круг приятелей поддон с аппетитно пахнущими шашлыками.

– А что, мужики, не худо бы и испить чего под горячее! Мы для чего компанию собрали? – призывно произнес он, и два Павла – Исаев с Назаровым засуетились, кинулись к реке, доставая авоську с водкой и пивом из воды. Девушки отозвались криками непритворного восторга. Быстро распределили и наполнили протянутые со всех сторон бумажные стаканчики. Валечке Сержантов налил болгарского сока из своих припасов. Княжнинские подруги легко согласились на водку.

– Мы здесь не для питья, а компании ради, – Алексей держал инициативу мероприятия в своих руках. – Быть нам нужно вместе и вести себя так, чтобы нас за быдло не держали. А компания у нас одна – двухгодичники, объекты предрассудков и стереотипов со стороны командования и кадровых офицеров. Мы интересны друг другу отсутствием между нами лицемерия и чванства в поисках карьерного преимущества, над нами не довлеют табели о рангах и уставы. Предлагаю выпить за то, чтобы никого не смущала эта кличка, а скорее служила поводом для гордости. Чтобы прийти к тем же позициям, кадровым офицерам необходима дрессировка в четыре года в военном училище, не считая формальный допуск в части, нам же на все – должностная подготовка, изучение-повторение всяких регламентов и уставов, допуск к несению боевого дежурства – отпускается несколько месяцев, и в итоге мы выглядим не хуже. За нас, друзья! – предложив тост, Алексей пригубил стаканчик с водкой, но как дисциплинированный водитель этим и ограничился в то время, как сослуживцы и гости опрокинули по полному стаканчику.

– А вы можете рассказать, чем на службе занимаетесь? – через некоторое время поинтересовалась Настя, доверчивым взглядом располагая лейтенантов. – Все вы – ракетчики, это понятно, но у каждого должна быть своя функция. Или это тайна? Секретно, потому что у вас расположение в лесу? – Валечка тоже была заинтересована узнать больше о роде занятий молодых офицеров, потому что от мужа обычно ничего не могла добиться, получая стандартный ответ «не курорт» на свои расспросы о службе, и поэтому подобралась поближе к компании. Ее волновали ежедневные ожесточенные телевизионные репортажи и газетные статьи о размещении американских ракет в Европе и афганских событиях, разжевывающие причины международной напряженности империалистской экспансией и классовым противостоянием, приправленные рассуждениями об исторической неизбежности победы марксистско-ленинских социальных идей. Валя видела в новостных выпусках только трансляцию угроз и обещаний. Может, она была очень наивным человеком, но не понимала, из-за чего может начаться большая война на взаимное уничтожение одного лагеря другим, не удовлетворяясь натужными объяснениями телевизионных пропагандистов и политиков и не доверяя их напористости и уверенности в том, что враг готовится. И какие последствия будут у нее – не надуманно-политические, а истинно-человеческие, пусть страшные, больно бьющие по нервам, но обывательски понятные.

– Ну тогда по порядку, – деловито ответил Насте Княжнин, придав лицу немного серьезности. – Витя ставит ракету на пусковой стол и разворачивает ее в нужном направлении. Сережа и я – заправляем топливом, – движение ладоней вдоль тела от живота до горла полностью объясняло производимую с ракетой процедуру, – Володя и Паша-младший задают ей программу полета. – При этом он пальцами ладоней постучал по черепной коробке, отображая сходство баллистического оружия с человеком, и рукой отобразил дугу движения реактивного снаряда в пространстве от старта до цели, поясняя сказанное им. – Паша-старший служит в штабе, ассистирует тем, кто нам дает команду на подготовку ракеты к старту и пуск.

– И вы все это вместе делаете? – уточнила Настя, обводя рукой окружающих молодых людей.

– Да нет. Мы служим в разных батареях. Хотя ты подала интересную идею – создать подразделение с одними двухгодичниками в должностях, батарею инженерского ополчения, – все засмеялись над сказанным, а Настя, не понимая, что в этом смешного, не унималась с расспросами:

– Так стало быть, если ты даешь ракете цель полета, ты – самый главный из всех? – обратилась она к Коростелеву, и тот как-то замешкался с ответом, не находя, что сказать.

– Нет, среди присутствующих главных нет, – пояснил ей Княжнин и, понизив голос, добавил, взмахнув рукой в сторону: – Один из главных вон отдыхает рядом вместе с семьей, но это совсем другой уровень.

– Ну да, его дочка так и стреляет глазами в нашу сторону, так и предлагает себя: возьмите замуж, и мой отец поможет вам сделать карьеру, – неожиданно резко отреагировала одна из молчавших до сих пор Лешиных подруг, представленная при встрече Леной, красивая брюнетка с длинным хвостом темных волос, точеной фигурой и какой-то нездешней смуглостью, подаренной щедрым солнцем. Отметив в уме едкость прозвучавшего замечания, все присутствующие сделали вид, что пропустили мимо слуха резкий выпад одной из конкуренток в борьбе за молодых лейтенантов, считавшимися в Рубежанске завидными женихами. Каждое прибытие в город группы офицеров-новобранцев гарантировало, что среди них обязательно есть те, кто находятся в состоянии поиска, ну почему бы и не попробовать? Валечка про себя усмехнулась, обнаружив, что те, от претензий которых она приготовилась оборонять свой союз с Сержантовым, оказались ей в своих намерениях даже союзницами, и она уже обратила внимание на стороннюю девушку, пару раз подходившую к поляне и из-за кустов слушавшую душевные песни Алексея.

– Нет, ну правда, кто из вас ракеты запускает? – снова активизировалась с расспросами Настя, обводя наивным взглядом расположившихся в свободном круге лейтенантов.

– Из нас ракету еще никто не запускал, и вряд ли это когда случится, – молчавший до сих пор Володя Сержантов решил дать пояснение. – Да и из кадровых офицеров мало кто делал это на учениях. Виктор на занятиях просто поворачивает ракету в сторону вражеской цели, а я задаю системе управления расстояние до нее. Ну а когда ракета знает направление полета и расстояние до цели, что ей остается? Правильно, уничтожить ее. Но для этого надо нажать кнопку «Пуск».

– Из скромности Володя опустил из своего рассказа, что кунг третьего отделения, где стоит эта кнопка запуска – единственное помещение на стартовом комплексе, которое закрывается изнутри, и в нем располагается его служебный пост, а в подчинении – всего один ефрейтор. В связи с этим спать в нем удобно, и никто не мешает. Ставишь стулья в один ряд, ложишься, пока остальные расчищают старт от снега или опавших листьев и занимаются обслуживанием вверенной им техники, спишь в свое удовольствие. Самое правильное место для двухгодичника, жаль, что при назначении на должность ты еще ничего не знаешь и выбрать что надо не в состоянии. Без рядового состава офицерская служба куда как легче!

– И что, кнопку нажимаешь – и ракета летит? – Настя не отпускала линию расспросов.

– Нет, в обычном состоянии кнопка блокирована с командного пункта дивизиона, а разблокировка может быть сделана только в случае войны. Поскольку мы с Витей порознь знаем направление и дальность полета, получаемые из боевого задания, то совместными усилиями с применением несложных пересчетов мы можем установить назначение удара. Вся предпусковая возня таким образом обретает политико-географический смысл: рядом с заданной нам целью всегда расположен большой город, скажем, Амстердам, Лондон, Бирменгем или какой-то Ливерпуль.

– Мальчики, да у вас получается, что Земля, как шахматы – игровая зона с четкими целями и вероятными ходами, – брюнетка Лена изложила традиционное представление о человеческом мире как о большой шахматной доске, где супердержавы-ферзи и сателлиты-пешки разрешенными ходами занимают чужую территорию или удерживают свою от посягательств соперников.

– Ага, игровая зона… Когда ты получаешь набор безликих цифр в виде задания, то вроде звучит все отвлеченно, почти не волнует – ну чистая формальность ввести все это в программу полета ракеты. Среди людей считается нормальным, когда военные убивают других военных. Наша ракета предназначена для поражения площадей до ста квадратных километров, а это означает развороченные развалины конкретного города с сотнями тысяч жертв после выполнения тобой служебных действий – с сопутствующими потерями в результате применения оружия никто не считается – ужас охватывает. – Разговор неожиданно принял серьезный оборот. – И последствия для всех нас представить жутко. Это очень страшно. Почему этот город, кто решил, что его надо уничтожить? Недаром пишут, что американские летчики, бомбившие Хиросиму и Нагасаки, по заданию должны были посмотреть, что творится на земле во время и после взрыва. Посмотрели – через какое-то время стали нервными, агрессивными, потом запаниковали от сознания своей причастности к массовому убийству, все закончили жизнь в психушке… Поэтому нам и выдают задание набором цифр направления и дальности полета, чтобы не было понимания сопутствующего ему злодейства. Я во время тренировок вместо кнопки «пуск» просто тыкаю пальцем в стену, – с нескрываемой горечью в голосе от осознания потенциальных последствий выполнения им служебных заданий пояснил Сержантов.

– Ты такие честные мысли держи при себе, не ровен час попадут в ненужные уши – на комиссии по определению вменяемости окажешься раньше, чем нажмешь кнопку или тыкнешь в стенку, Сначала получишь рекомендации чаще бывать на свежем воздухе, больше отдыхать в меру служебной нагрузки, и уж совсем ни к чему на себе примерить положения инструкции «О порядке применения принудительного лечения» – эти специалисты психо-невротического направления сведут с ума надежнее, чем сама жизнь, – замечание Княжнина имело под собой серьезное основание – все читали в газетах о судебно-медицинском преследовании инакомыслящих и всегда с обвинительным уклоном, а потом получали дополнительные разъяснения сначала на занятиях по политподготовке, а затем при прослушивании «Голоса Америки» или «Русской службы Би-Би-Си». По рукам среди друзей, считавшихся проверенными, ходили книжки, обернутые в газетную бумагу – никто не должен видеть ни название публикации, ни имени ее автора, так как они не рекомендовались властью для прочтения. За исключением Солженицина, были это, в основном, рассказы про гражданскую войну, увиденную с другой стороны. Реализма в этих произведениях было много, горького и страшного, но это не было социалистическим реализмом, поэтому запрещалось. Иногда такая же форма передачи использовалась для переводных «Камасутры» и «Техники секса», куда ж без этого. Валечка услышанное от Княжнина восприняла как укол мужу со стороны сослуживца и, почувствовав себя неуютно, прижалась к нему теснее, демонстрируя свою поддержку. Настю Володино пояснение так впечатлило, что расспрашивать о запусках ракет с такими чудовищными последствиями ей больше не хотелось, осознав, что это не тема поболтать и развлечься.

– Ну не будем о грустном, гвардейцы. Как говорится, призывали офицеров, дали в руки средство уничтожить мир, в котором живем, а получили простых людей с их чувствами, сомнениями и правом на моральный выбор. С единой для всех планеты не убежишь и в бункере не отсидишься. Вот солдаты пишут в своих дембельских альбомах: жизнь – интересная книга, а служба в армии – страницы, вырванные на самом интересном месте. Предлагаю выпить за то, чтобы у нас ткань жизни призывом и приказом никогда не разрывалась, чтобы всегда мы чувствовали себя уютно на столько, на сколько необходимо для нашей жизненной позиции.

Под разговор поднос с шашлыками становился все более свободным, а пустые бутылки укладывались стройными рядами. Кто-то шутил, и над шутками смеялись, и все считали друг друга своими, а про кого-то, не слишком активного в общем времяпровождении, почти забыли. Печаль совсем овладела Валиным сердцем. Она полулежа на подстилке наблюдала за отдыхающими блуждающим взглядом, отгоняя назойливо звенящих комаров. Казалось, даже муж оставил ее без ухаживаний и внимания, увлекшись коллективным плесканием в теплой реке. Валечка делала вид, что неплохо проводила время, улыбаясь при перехваченных взглядах на нее, но весело ей не было. К печали подмешивалось еще нечто навязчиво липкое, и она старалась не поддаваться эмоциям, избегая нервного беспокойства, совершенно лишнего в ее положении. Это было похоже на надоедливый писк комара, который, это она знала со школьной парты, и не писк вовсе, а набор звуков, издаваемых крыльями при полете. Но смутная тревога не отпускала, усиливаясь при долетавшем с реки громким смехом резвящихся с лейтенантами девиц. Для собственного успокоения она от комаров, напоминавших о своем существовании ноющим звоном, укутала ноги одеяльцем. А когда муж, вытираясь полотенцем, подошел к скучающей жене, то услышал неожиданную просьбу:

– Володя, убей комара – совсем заел.

После очередного заплыва в реке стало понятно, что кто-то из сослуживцев уже готовился убраться домой, считая программу вылазки исчерпанной, а кто-то думал и искал, чем бы занять остаток вечера. Думали недолго – у Леши всегда были идеи.

– Ну что предлагаю поехать ко мне и продолжить общение, – обратился Княжнин к девушкам и, понизив голос, уточнил Коростелеву: Мой сосед Гордеев – на длинном дежурстве. Так что его комната, если захочешь – в твоем распоряжении.

Девушки не жеманились – с момента приглашения их Алексеем они предполагали, чем день закончится. На каждого по скакуну, как у гвардейцев кардинала из недавно прошедшего фильма по роману Дюма, у них не было, в Лешину машину втиснулись вшестером – Княжнин, Коростелев, Кириенко и местные подруги. Остальные сослуживцы и Валечка распрощались с отъехавшими и остались ждать рейсового автобуса.

Жигуленок к княжнинскому дому домчался быстро, и дальше прибывшие сильно не мешкали. Слышимость через межкомнатные перегородки была потрясающая. И действовало это довольно возбуждающе. Никаких серьезных табу – все по взаимному согласию, прекрасная безрассудность молодости в рассвете сил и дикая отвязность наслаждения. Утром, перебросившись парой легковесных приятных фраз с Настей, выглядевшей радостной и даже одухотворенной, Коростелев бросился к себе на квартиру, чтобы переодеться в форму и успеть к отправке офицерского кунга в часть. Расстались весело и непринужденно, никаких условностей по поводу будущих контактов и записей телефонов, хотя такового в неслужебное время в распоряжении Виктора и не было.

2

Никто не знал, сколько военных НИИ приложило свои усилия для того, чтобы армейская жизнь выглядела поступательной с восхождением к все новым объемам знаний и все более требовательным служебным функциям как базе для повышения в звании или в должности, но конкретно в ракетных частях логика этого движения легко вписывалась в простую схему: после освоения собственного должностного функционала каждый солдат, сержант, офицер должен был осваивать функционал стоявшего над ним командира, чтобы быть готовым при возникновении обстоятельств выбытия части штатного состава подменить его. В офицерских классах, оборудованных в штабе дивизиона и отличавшихся отсутствием политических призывов и выдержек из уставов, основных атрибутов оформления солдатских зон обучения и отдыха, проходили самоподготовку офицеры, которым предстояло получить допуск к несению службы или дежурства или, что редко, восполнявшие свою память повторением уже подзабытых регламентов и положений. И в этом движении Коростелеву, как получившему допуск командиру отделения, для беспрекословного выполнения поставленных задач силами дежурной смены полагалось освоить командование батареей в учебно-боевых условиях. В рамках исполнения обязанностей воинской службы они часто пересекались в классах с Княжниным, который на год с лишним застрял на том же самом уровне, и это было хорошо и для самоподготовки – было с кем обменяться мнением и обсудить какую-либо часть регламента, относящуюся к зоне, в которой приятель был более осведомлен, и для простого времяпровождения – по-товарищески поболтать в располагавшей к такому секретничанью сумрачной комнате классов с темными зелеными шторами от пола до потолка.

– Ну как тебе Настя, понравилась? – как только они с Виктором получили в спецчасти необходимую для штудирования литературу, полушепотом спросил Алексей так, как спрашивают о только что сделанной покупке или неожиданно полученном подарке. – Хорошая девчонка, без заморочек и претензий. Навязываться не будет, вниманием доставать тоже, когда захочешь, тогда и увидитесь. Она считает, что, если вызовет у кого-то интерес, он сам будет искать с ней контакт и встречи, поэтому если не ищет и не заходит – значит, не запал. Такая вот концепция построения отношений, удобная для нас.

– На развитие привязанности, любви, наконец, она не рассчитывает? – уточнил Виктор, которому случайная связь запомнилась не как приключение, а как подарок – все было просто и искренне, без игры в любовь или расстановки амурно-матримониальных силков. Они с Настей расстались, даже не наметив никаких встреч в будущем, а по прошествии короткого времени он понял, что хотел бы снова увидеть «девушку без заморочек», а встретившись не стал бы бороться с искушением.

– Какая любовь? Это сказка для малолеток, которые не понимают, что с ними происходит. Они изображены в «Ромео и Джульетте», а даже у самого Шекспира не нашлось аналогичного сюжета про людей тридцатилетних или постарше, которые самыми разными способами удовлетворяют похоть. Мы – взрослые люди, и прекрасно понимаем, что каждому самцу нужна самка, а самке – самец. Недаром рядом с каждым военным училищем располагается педагогическое или медицинское, а то и оба вместе. В конце концов, надо же размножаться. А дальше честный циничный торг – на что ты готов пойти за периодическую или постоянную возможность приголубить ее тело при необходимости терпеть ее характер, сексуальные привычки и историю? Что готов предложить взамен? Это называется построением взаимоотношений. И Настя в этом плане проста и не навязчива. Иногда она кажется спонтанной, но за этим каких-то видов и расчетов искать не надо, она сильно отличается от рубежанских деловитых девиц и их домовитых матушек, задалбывающих своей трогательной заботой с борщиками и пирожками при каждой встрече, и романтичных мечтательниц, имеющих в запасе в случае несчастной любви план отравления какой-нибудь гадостью типа мышьяка или снотворного. Она не будет требовать сердечной привязанности, не будет изображать ее сама, ей необходимы честные, без напряга, взаимоотношения. Что и нам нужно при нашем временном расположении в этом заштатном городишке, – Алексей доходчиво объяснил младшему товарищу то, к чему он сам пришел бы самостоятельно методом проб и ошибок.

В отношениях с молодыми офицерами Леша стал почти как старший брат и постоянно вовлекал их в события, имевшие оттенок показного гусарства, с вином и гитарой. Но обсуждать ту часть своей жизни, которую Виктор считал закрытой для внешнего анализа, ему совсем не хотелось, и даже вероятный поочередный доступ к общей знакомой еще не образовывал какой-то базы для взаимного информирования, он не хотел вставать на заезженную дорогу, когда после успеха мужчины начинается унижение женщины. Настороженное молчание приятеля остановило Княжнина от дальнейших расспросов.

Он мгновенно стал мрачным и пришел в дурное расположение духа, потому что обратился к тому, что делать никак не хотелось, и реакция его была открытая и честная.