Затяжной конфликт. Роман

– Почему же у нас нет?

– Нам невместно. Сие есть дьявольское измышление.

– Значит, противник будет по нам палить из ружей и пушек, а мы будем мечами махать?!

Начался общий галдеж. Воевода пытался что-то сказать, но его не было слышно. Тогда Толстый Вася пронзительно загудел в боцманскую дудку, и шум малость утих.

– Не трусьте! – закричал Самозванец. – Ангелы ядра и пули отведут. – И негромко добавил: – Dum spiro spero[8 - Пока дышу, надеюсь (лат.).].

– Зачем тогда куртины? – поинтересовался Антон Панов.

– Затем, что береженого Бог бережет. Всё! Побалакали – и довольно. За работу!

Недовольные командиры разошлись. Унылое настроение передалось рядовым бойцам. Даже образцовая сотня Максима на сей раз откровенно филонила. Он замечаний не делал, да и сам трудился с усердием кильки пряного посола. Вечером, при ближайшей встрече с воеводой, потребовал объяснений. Зачем столько предосторожностей, раз известно, что Небесное Воинство в любом случае победит?

– Наши пророки предрекли нам победу, – согласился Самозванец. – А у Антихриста – свои пророки, кои предвещают победу ему.

– Так кто же выиграет битву на самом деле?

– Тот, кто будет искуснее сражаться.

– И что будет, если мы победим?

– На земле настанет справедливость, как в мире ином. Каждому будет воздаваться по делам его.

– А если победит Антихрист?

– Тады придет смута. Каждый возомнит себя великим и станет воевать с соседом своим за царство, и восстанет брат на брата. И не пребудет в мире порядка и благолепия.

Впоследствии было еще немало вопросов и споров. Кто будет охранять оборонительные сооружения до начала Армагеддона, чтобы их при внезапной высадке не захватил Антихрист? Как обеспечить доставку продовольствия, если противник предпримет осаду укреплений? Каковы планы на случай их прорыва? Чем топить полевые кухни, дров-то в степи нет? Самозванец давал витиеватые, но уклончивые ответы, обещал, что командование обо всем позаботится. Некоторые вопросы записывал в блокнот: видимо, собирался обсудить с Архистратигом.

От строительных работ у Максима осталось тягостное ощущение. Он предчувствовал, что всё зря, что не помогут вырытые рвы и насыпанные валы. И вот – так оно и вышло. Без толку потраченное время, бессмысленные усилия, пустые хлопоты. Фортификационные сооружения остались в далекой степи, а Антихрист – тут, в полутора сотнях километров от Москвы. Лопухнулся Самозванец, понапрасну заставил Дружину вкалывать. Зато, как говаривал знаменитый полководец, избавитель России от Емельяна Пугачева, тяжело в ученье – легко еще где-нибудь. К примеру, в обороне.

Теперь, по образцу весенней повинности, перед палатками выкопали глубокий ров. Вынутую землю утрамбовали, укрепили ветками – вышел неплохой оборонительный вал. Пошли в дело и битые бутылки, собранные на опушке. Осколки вмазали в гребень вала на радость тем, кто попытается схватиться за него без защитных рукавиц.

Стараясь угнаться за Федей, Максим переутомился. Руки устали, поясница болела. На будущее он решил умерить пыл. Потому что на фига? Сказано же: «Кто передвигает камни, тот может надсадить себя». Силы надо поберечь для решающей битвы. Правда, пока ничто ее не предвещало.

4. Представитель президента

Павел Матвеевич и самовлюбленная лягушка. Третий президент Приамурья. Небольшая сэппука. История жизни Хвостова-Стахова.

По вечерам Максим добросовестно вел дневник, фиксируя нехитрое обеденное меню, погоду, немногочисленные события, случившиеся за день. Борис, увидев его пишущим, заинтересовался:

– Командир, ты откуда знал, что электроника тут сдохнет? И почему нам не сказал?

– Да я этого не знал.

– Кончай конспирацию. Видим ведь, что ты взял блокнот, ручку. Книжка у тебя не электронная, а бумажная.

– Я же понимал, что электронику здесь не зарядишь – вот и всё.

– Разумно, – согласился Борис. – Значит, не думал, что она вовсе не фурычит?

– Нет, конечно.

– Ну, тогда ладно. А я уж решил, что скрытничаешь. Книжку-то дашь почитать?

– Хорошо. Как закончу – дам.

Около полудня, когда все дела были сделаны, необходимые распоряжения отданы, а до обеда еще оставалось порядочно времени, Максим направился к поваленному стволу, где в последние дни он оборудовал себе комфортную читальню. Однако в этот раз на поляне обнаружился незнакомый представительный мужчина с обрюзгшим лицом. Он неодобрительно рассматривал огромную лягушку, сидящую на пне. Она взирала на него так же брезгливо. На мужчине был дорогой костюм с серебряной искрой и совсем уж неуместные здесь лаковые полуботинки, заляпанные грязью. Услышав шаги, он оторвался от созерцания лягушки и, не меняя выражения лица, посмотрел на Максима. Неожиданно в его глазах появился интерес: он заметил портрет на обложке книги.

– Это… э-э-э… Бромштейн? – спросил он.

Максим подтвердил.

– «Короли и императоры»?

– Да. «Цари, императоры, президенты».

– Вот-вот! – обрадовался незнакомец. – Дайте ее мне. Э-э-э… на час или даже меньше. – И он протянул руку, явно ожидая, что Максим с поклоном вручит требуемое.

– С удовольствием, – сказал Максим. – Только на очереди еще один человек. Вот прочитаю, дам ему, потом Вам.

Мужчина удивился.

– Павел Матвеевич Хвостов-Стахов, – отрекомендовался он. – Личный представитель Президента по Клепиковскому району. Именно району.

Максим вежливо ответил:

– Очень приятно. Максим Михайлович Скворцов, программист.

– Пусть так, – согласился Павел Матвеевич. – Но Вы должны понять, что эта книга мне нужна. Мне сообщили, э-э-э… мне стало известно, что в ней содержится важная информация. Да, информация.

– Я же сказал: дам Вам после Бориса. А если договоритесь с ним, то сразу, как прочту.

Хвостов-Стахов побагровел и страшно выкатил глаза. В первое мгновение казалось, что он сейчас бросится вырывать книгу, но он быстро взял себя в руки.

– Ну что ж. Скажите, в котором часу мне подойти и где искать вашего… э-э-э… Бориса.

Максим, удовлетворенный одержанной победой, сказал:

– Да ладно, берите. Я найду, чем пока заняться.

– Вы… э-э-э… благородный молодой человек, – похвалил Хвостов и исчез со своей добычей.

Лягушка, обиженная отсутствием внимания к своей персоне, квакнула и ускакала. Максим, чтобы не тратить времени зря, занялся гимнастикой для глаз по системе профессора Беспалько: долгий взгляд вдаль, короткий – на кончик собственного носа, затем налево, направо, вверх, вниз, снова вдаль… Ему не пришлось долго раскаиваться в своем великодушии. Павел Матвеевич вернулся минут через десять и с торжеством сообщил:

– Всё именно так! Никаких сомнений!