По дороге в Космос

– А стационарный госпиталь строят?

– Какой, на хрен, госпиталь! – возмутился Сергей. – Людям жить негде. Бараки бы к следующей зиме на всех построить. Деревянный городок – тот строят, около реки. Две линейки коттеджей наметили. Но они не для смертных, сам понимаешь. А пока начальство в вагонах живет в Тюре, но там тоже, я думаю, не сахар… А почему госпиталем интересуешься?

– Я же врач, – подавленно ответил Владимир, вспомнив генеральские заверения в том, что госпиталь строят.

– Ну да, забыл уже. Врачи здесь нужны. Солдат калечится – ты не представляешь, сколько. При таких масштабах и такой гонке по-другому и не может быть. Солдатики здесь как песок, расходный материал.

Владимир недоверчиво посмотрел на собеседника, но решил не уточнять и сказал о себе:

– Я инфекционист.

– Инфекционист? По всякой заразе, значит. Готовься поносом заниматься, док. Сейчас жара наступит, будет море мух и поголовная дизентерия. Здесь даже нормальной воды нет, питьевая вода привозная, на станции водокачка, оттуда возят. Да что я тебе рассказываю, через неделю сам все увидишь. Утром завтра приедет водовозка, постоишь в очереди на водные процедуры, умоешься сырдарьинской водицей с рисовых чеков, зубы почистишь, и будет тебе прозрение. Только челюстями не сильно работай, а то от песка без эмали останешься.

– Слушай, а где здесь попить можно? – вдруг спохватился Владимир, услышав упоминание о воде.

– Нигде. Завтра, когда привезут питьевую воду, советую напиться впрок, как верблюд. – Сергей невесело засмеялся. – И наполнить все сосуды, какие есть.

– Да ладно тебе нагнетать, – не выдержал Владимир.

– Нагнетаю, говоришь? Ну-ну, – ухмыльнулся Сергей, – завтра вспомнишь меня. Поймешь тогда, что я правду говорил, бляха-муха. Прошлым летом народ падал без воды. Но ты пока сам не увидишь – не поверишь. Солдаты водовозки самовольно останавливали и выпивали до капли, а ты – «нагнетаешь».

– Семьи здесь есть?

– Не встречал. Женатый?

Владимир кивнул.

– Когда жилье появится, не знаешь?

– Я жильем не занимаюсь. Но своим можешь сообщить, чтобы не ждали. В лучшем случае деревянных бараков вам нашлепают. Здесь же нет ничего, кроме песка и грязной воды, все привозное. Понимаешь, что это такое? Ни деревяшки, ни кирпича, ни ржавого гвоздя. Все с большой земли. Пока здесь своя собственная строительная индустрия не заработает, хрен что здесь будет.

– Сергей, как ты согласился сюда перевестись?

– С чего ты взял? Соглашаются или нет – это когда лично тебе должность другую предлагают или в другую часть предлагают перейти. А я как был при своем строительном батальоне, так и остался. Услали за тысячу верст, и торчу теперь здесь как слива в жопе. Это вас, медиков, наверное, поштучно набирают, а нас всем колхозом пригнали.

– Да, ты прав, что нас поштучно. Но с тем же результатом, – размышляя, произнес Владимир.

– Про результат это ты в самую дырочку, док… Ты думаешь, о нас кто-нибудь после этого вспомнит? Херушки! Героями будут начальники. Но сначала столичные, конечно. Наезжают сюда планы свои сверять и жизнь подгонять под собственный график, бляха-муха.

Они еще немного посидели под мириадами звезд на черном небе и, поторапливаемые похолодевшим ветром, вернулись в палатку. От разговоров о воде Владимиру ужасно захотелось пить; в подавленном состоянии он проворочался до утра, уснуть так и не смог.

Ранним светлым утром, когда на край земли уселось огромное оранжевое солнце, все сбылось, как предрекал матерщинник Серега. Приехала водовозка с ледяной водой из реки, и офицеры с усталыми обветренными лицами и неприятно бескровными белыми торсами выстроились в очередь к огромному крану, рассчитанному на стыковку с пожарным шлангом. Они умывались, чистили зубы, обливались, как могли, подлезая под рваную струю, чертыхались от холода, затем до красноты растирали полотенцами мокрые тела.

Вода лилась и лилась из пожарного крана на давно уже сухой, позабывший скудный снег песок, а лужи под краном все не было и не было: упавшая вода мигом исчезала между верблюжьими колючками, в недрах истосковавшейся по влаге и никогда вдоволь ее не видевшей земли. Офицеры к этому привыкли и не удивлялись. А еще они знали, что водовозки с питьевой водой утром может и не быть – и пили. Все пили эту мутную сырдарьинскую дрянь. И Владимир пил. И не было у пьющих ни званий, ни должностей. Сырдарьинская вода, болтавшаяся в их желудках, уравнивала их, готовя кому скорую дизентерию, кому гепатит тюратамской разновидности, кому будущую мочекаменную болезнь, кому бог знает что еще. И никакие знания и убеждения Владимира и его будущих коллег от медицины не могли помешать этому течению жестоко спланированной жизни.

Первый день на Байконуре

Начальник госпиталя в звании подполковника поздоровался с офицерами за руку и предложил им сесть.

– Я не спрашиваю вас, как вы устроились. В сложившихся обстоятельствах этот вопрос звучит издевательски, – сказал он, обращаясь к Владимиру Петровичу.

Сам подполковник садиться не стал и принялся прохаживаться по барачной комнатке, служившей ему кабинетом. На нем были белая шапочка и белый халат, завязанный на спине на длинные тесемки в несколько рядов. Закатанные рукава халата обнажали крепкие руки. У него было моложавое лицо. Лишь виски, подернутые сединой, выдавали его настоящий возраст. Выглядел он уставшим. Но, несмотря на очевидную усталость, от него исходил бодрящий оптимизм. Говорил он по делу, без жаргона и слов-паразитов.

– Вопросами вас мучить не буду, оставлю это занятие вашему непосредственному начальнику, – он жестом указал на сидящего рядом с Владимиром Петровичем майора. – Что-то вы уже успели увидеть. Вы не первый вновь прибывший, поэтому ваше состояние я хорошо себе представляю – вы подавлены. Так ведь, если честно?

Их глаза встретились, Владимир Петрович кивнул.

– Поверьте, в первые дни мы все испытывали то же самое. Эти мазанки на станции и эту, похоже, навечно привязанную возле них козу мы запомним на всю жизнь, – улыбнулся подполковник. – Уверяю вас, это нормальная реакция нормального человека. В этой обстановке для поднятия духа могу предложить вам один универсальный рецепт: воспринимайте окружающее как данность, которую вы не в силах изменить. Понимаете меня?.. Что толку сокрушаться по поводу отвратительного местного климата, например? Согласны? Или по поводу того, что вы работаете не в ялтинском военном санатории, – пошутил начальник госпиталя, демонстрируя Владимиру Петровичу веселые глаза и ободряющую улыбку. – Ну и, конечно, работа, которой здесь непочатый край, поможет вам прийти в себя.

Оказавшись у стола, он взялся за деревянную ручку чайника, стоящего на круглой электрической плитке, и вспомнил о воде.

– Да, бытовой вам совет и приказ, если хотите: кипятите воду, другой воды не пейте. Речной водицы испробовали уже, да? Неудивительно. Пусть это будет в первый и последний раз. Песок с химией, конечно, никуда не денутся, но, по крайней мере, все остальное убьете. После этого отстаивайте и пейте. Но это в крайнем случае, если нет питьевой воды со станции. Кстати, эту воду также рекомендую кипятить. Что же касается воды для медицинских целей, то тут, как вы понимаете, двух вариантов быть не может.

За окном с характерным рыком заработал мотор санитарной «буханки». Начальник госпиталя направился к двери.

– Вот, как раз к разговору об отвратительной воде. Извините, – он вышел на крыльцо барака и кому-то закричал, перекрывая гул автомобиля: – Без воды не возвращайся! Двух часов тебе хватит? В крайнем случае ссылайся на распоряжение начальника полигона: пищеблок и госпиталь обеспечиваются водой в первую очередь. Приедешь – сразу ко мне.

Вернувшись, подполковник продолжил.

– Немного о госпитале… Нас пока недостаточное количество, двадцать три офицера, гражданского персонала и того меньше. Но главная проблема заключается не в этом. Дело в том, что в сложившихся условиях мы не можем развернуть нормальные, полнофункциональные стационары. На сегодня мы имеем всего три сборно-щитовых барака. В них разместились кабинеты для амбулаторного приема. Есть небольшая клиническая лаборатория. Еще есть палатки подсобного назначения. Инфекционное отделение только создается. Ваш начальник прибыл неделю назад. Вот вам, пока вдвоем, и придется организовывать работу отделения. У вас будет один из первых стационаров госпиталя. Это армейская палатка на сорок коек, практически полевые условия военного времени, разве что не стреляют. В теплое время года, во всяком случае, вы сможете принимать больных. С начальником первоочередные задачи мы обговорили ранее, он введет вас в курс дела.

Начальник госпиталя выразительно посмотрел на Владимира Петровича.

– Теперь о вас… Кроме всего прочего, вы еще и эпидемиолог с ростовским дипломом. Такого специалиста мы и планировали получить в штат. Я думаю, вы догадываетесь, что именно поэтому вы здесь и оказались. Надеюсь, что ваши знания по особо опасным инфекциям не будут востребованы. По крайней мере, на начальном этапе строительства полигона. Не хватало нам здесь еще чумы с холерой, – начальник госпиталя посмотрел на подчиненных. – Иначе случится катастрофа. С эпидемией подобного рода без помощи извне мы, совершенно очевидно, не справимся. И вы нам здесь нужны в первую очередь не как врач, способный лечить эту заразу, а как специалист, способный правильно диагностировать случаи заболевания на самой ранней стадии. Я подчеркиваю: на самой ранней стадии. Вы, конечно же, понимаете всю важность такого требования.

Владимир Петрович напряженно и внимательно слушал. Начальник госпиталя заметил его волнение.

– Не дай бог… Тысячи солдат без нормальной питьевой воды, в тяжелых бытовых и климатических условиях, в потенциально опасном районе. Круглосуточная работа на главных объектах полигона. Прошлым летом имели место даже самовольные захваты водовозок. А что можно сделать? – Подполковник стукнул кулаком по столу. – Закрыть строительство до тех пор, пока не будут обеспечены нормальные условия жизни солдат? Щитовые дома барачного типа, ежедневное горячее питание, питьевая вода, баня, наконец, раз в неделю, без пропусков, регулярная смена белья. У всех же, извините, яйца чешутся, нечем помыться. И так изо дня в день. Того и гляди педикулез накроет. Нормальные сортиры должны быть везде, в том числе и на объектах строительства… Нда!

Начальник госпиталя вздохнул и задумался, глядя в окно.

– Но это из области фантазий. Призываю вас не забывать о наших реальных возможностях, а сам позволяю себе мечтать. Если же спуститься на грешную землю, то придется констатировать, что в настоящий момент мы имеем жуткую антисанитарию. А впереди нас, между прочим, ожидает сорокаградусная жара, которая лишь усугубит все проблемы. Не хочу вас пугать, но все это ляжет на ваши плечи. Вам, Владимир Петрович, необходимо будет регулярно наведываться в пищеблок и барак, оборудованный под столовую, иначе потравим всех. И построже там, пожалуйста, без стеснений и церемоний. В этом вопросе расшаркиваться ни перед кем не следует.

В наступившей тишине подполковник несколько раз смерил кабинет шагами по диагонали.

– Если откровенно, то серьезного лечения в сложившихся обстоятельствах госпиталь предложить не можем. Всех серьезных больных направляем в ташкентский госпиталь. Может быть, ваше отделение сделает в этом направлении прорыв, и мы начнем возвращать людей в строй самостоятельно, хотя бы инфекционных больных. По-хорошему, учитывая масштабы, характер работ и сумасшедшую гонку, нам здесь в первую очередь нужен травмпункт со своим стационаром, функции которого сейчас отчасти выполняет хирургический кабинет, и ожоговый центр. Ну и ваше отделение, конечно.

Начальник госпиталя почувствовал, что увлекся темой, не относящейся к компетенции подчиненных, и перешел к завершению разговора.

– Вопросы ко мне, Владимир Петрович?

Владимир Петрович попытался встать.

– Сидите, сидите. Есть вопросы?.. Тогда я вам помогу, я все ваши вопросы знаю наперед… Когда будет жилье и когда можно привезти семью. Благоустроенное жилье обещают только к концу следующего года, не раньше. Стало быть, еще два года. Сколько квартир выделят госпиталю, не готов сказать. Бараки для проживания офицерских семей обещают к концу этого года. Забирать ли семью в бараки – решать вам. Стационарное снабжение питьевой водой к тому времени должно быть налажено.

– А когда построят госпиталь? – решился спросить Владимир Петрович.

– Вы имеете в виду нормальный, не барачный? Не раньше чем через три-четыре года. По плану он должен быть на четыреста коек, это немало. Начальник медицинской службы полигона и ваш покорный слуга, когда случается оказия, поднимаем вопрос об ускорении начала строительства, но должного понимания не находим. Здесь на полигоне строительство военных объектов на первом месте. А все остальное, к сожалению, второстепенно. Обещают дополнительные бараки – и только… Что вас еще интересует, должности? Этим летом вам капитана, кажется, получать, так? Ну и дальше будете расти, не волнуйтесь. Штат большой, должностей всем хватит. Кстати о вашей жене. Проблем с трудоустройством в госпитале не будет никаких, имейте в виду. Есть еще вопросы? Тогда я вас более не задерживаю. Да, одну минуту, что-то еще хотел вам обоим сказать.