Мои монологи

– Да разве я быка испугался! – вскипел Семён, – Да я б его!..

– А кого же?

Семён ничего не ответил, только скосил глаза на Генку и обидчиво поджал губы.

Мысленно я порадовался за быка: если б не Генка, то Семён просто ужас что с бы ним сделал!..

Концерты по заявкам

С новым соседом по лестничной клетке я познакомился так: он робко позвонил ко мне в квартиру и, застенчиво опустив очи долу, представился – Федя. Затем с милой скромностью попросил десять рублей. Отказать я не смог.

Куда он их употребил, я понял через час, когда Федя явился пьяненький, на подгибающихся ножках, тошнотворно завывая: «Когда б имел златые горы!..»

Весь вечер и всю ночь он горланил эту нехитрую песню и довёл меня до сумасшествия. Я прямо-таки дымился от распиравшей меня злости, напоминая собой вулкан Кракатау перед извержением.

На следующий день сосед вновь явился за моими рубликами. Увидя его постное лицо со смущёнными глазками, я автоматически полез в карман…

И опять был вынужден слушать всю ночь «Златые горы». Я проникся бешеной ненавистью к этой, в общем-то, хорошей песне. Из уст Феди она выходила в таком изуверском виде, что его пение смело можно было приравнять к изощрённой пытке. Ничего поделать я не мог, так как расправиться с доморощенным Козловским мне мешала врождённая деликатность.

Но однажды, когда сосед аккуратно явился за податью, я дал ему двадцать рублей и убедительно попросил по возможности разнообразить репертуар. Ассигнации его весьма вдохновили и он пламенно пообещал соответственно отреагировать.

Скоро я убедился, что Федя человек не только слова, но и дела – где-то он раздобыл недоломанную гитару и принялся неумело стонать по-цыгански: «Ми-ила-а-ая! Ты-ы услы-ышь ме-еня-я!..», а также – «О-очи-и-и чёрные-е, очи-и жгу-учие-е!..»

Я терпел неделю, а затем сам пошёл к соседу, дал ему пятьдесят рублей и настоятельно посоветовал не замыкаться в нынешних рамках, намекнул, что ему доступно куда большее. Комплимент возымел действие, уже в эту ночь он принялся нетехнично, но старательно подражать Высоцкому: «Вы чуть пом-медл-лен-не-е кони, чуть пом-медл-лен-не-е…» В его исполнении кони виделись мне донельзя заезженными клячами, которых следовало бы пристрелить из жалости к их годам. Затем Федя стал неутомимо измываться над другой песней, где постоянным припевом были слова: «Страшно, аж жуть!»

Тут я испугался по-настоящему, до жути.

Какое-то время мужественно терпел, но потом умолил барда-истязателя сменить секмиструнку на какой-нибудь иной инструмент. Сосед приобрёл гармошку времён Стеньки Разина и по ночам принялся исполнять «Калинку», «Ах, Самара-городок», «Вдоль по Питерской». В полночной тиши эти песни были способны поднять на ноги взвод мертвецов.

Я рвал на себе волосы, лез на стенки. Не помогали даже ватные тампоны в ушах. Пришлось чистосердечно признаться Феде, что не в состоянии в должной мере оценить сей инструмент, подкрепив мольбу сотенной купюрой…

Тогда он одолжил у кого-то балалайку и скоро замучил округу вариациями на тему: «Светит месяц, светит ясный!..» Лишь иногда этот маэстро исполнялась: «Напилася я пьяна, не дойду до дому…»

Я засыпал лишь под утро, мне снились кошмары: за мной гонялись похожие на бурлаков детины с балалайками в руках, требуя сыграть на них сонату ля-минор с оркестром.

Жертвуя Феде очередную сотенку, я молвил о классике и был наказан уже на следующий день. Он умудрился где-то сыскать задёшево полуразвалившийся пианино и, напившись в стельку, стал исполнять «рапсодию на тему Паганини» Рахманова… Скоро сосед своей виртуозностью мог устыдить любого профессионала. Он вошёл во вкус и изо дня в день настойчиво расширял свой репертуар.

Как-то ночью в приливе адского вдохновения, подстёгнутого бутылкой «Косорыловки», он дал просто неистовый концерт: исполнял «Дубинушку», «Из-за острова на стрежень», «Гори, гори, моя звезда», «Москва златоглавая», музыкальные отрывки из опер «Садко» и «Золотой петушок» Римского-Корсакова, произведения Мусоргского, Чайковского, Рахманинова, Скрябина, Балакирёва, Глинки и прочие.

Несмотря на позднюю ночь, к нашему дому сбежались меломаны со всего квартала – русских песен никто из них давно не слышал. Все с благоговением внимали игре Феди. Среди слушателей оказался Шульцман, глава областного русского национального оркестра. Он увёл музыканта с собой. А некоторое время спустя я прочёл о нём в газете статью, как о победителе областного смотра народных талантов.

Верное средство

У стариков всегда бывают какие-то причуды. Например, наша бабушка не желает покидать старую избу в деревне, где прожила всю свою жизнь. На неудобства не жалуется – привыкла. Единственное, что ей по-настоящему досаждает – это мыши.

Кто-то сообщил мне о чудодейственном составе «Хана грызунам», насмерть разящем этих отвратительных тварей, клятвенно заверив: «Это верное средство!» Я записал рецепт, думая выручить старушку.

Закупил необходимые компоненты и собственноручно составил ядовитый коктейль. Правда, в тот день мы сильно квасили с корешами и я не ручаясь за абсолютную правильность своих действий. Возможно, где-то и что-то напутал. А может, кто-то из друзей что-то от себя тайком добавил. От них всего можно ожидать.

В очередной свой визит к бабушке разбросал яд у мышиных норок.

Эффект оказался поразительным: едва учуяв запах приманки, грызуны полезли наружу взводами, когортами – только что без строя и песни! – и остервенело накинулись на отраву, молниеносно пожирая её. Это заставило нас с бабушкой сильно усомниться в действенности средства, но успокоила мысль, что, возможно, именно в этом и крылась необычайная сила яда. Мы едва успевали подбрасывать новые порции, так быстро мыши уплетали его. Они жирели прямо-таки на глазах.

Напрасными оказались все наши долгие ожидания, что вот-вот обжоры начнут падать бездыханными. Вид у них был на редкость цветущий. Лишь одну мышку мы обнаружили мёртвой, но невероятные размеры её брюшка говорили о том, что она пала жертвой своего необузданного аппетита, то есть сдохла от переедания.

Грызунов в избе не убавлялось. Напротив сюда сбегались новые со всей округи и мы боялись сделать неосторожный шаг, так как рисковали раздавить какую-либо из них. Потом на полу оставалось сальное пятно, которое с трудом отмывалось. Вот как мы их откормили себе на горе!

Тут нашему терпению пришёл конец. Бабушка пресердито выбранила меня и послала в магазин за мышеловками. Они оказались чрезвычайно эффективными: грызунов в них набивалось столько, что порой даже едва захлопывались дверцы. Мыши на приманку кидались, словно ошалелые, ведь в качестве таковой мы клали тот самый «яд».

Ужасное плавание

«Назначен на новый корабль. Построен за границей. Кажется, в Швеции. Какими-то викингами. Звали они его драккаром. Был потоплен при набеге на Гардарику, Страну городов, так называлась в древности Русь… Недавно корабль со дня Ладоги подняло коммерческое общество с очень ограниченной ответственностью «Семь фруктов под килем», отреставрировало и ввело в строй действующих…»

«Взяли груз для островного государства Нуи-Хеурути. Это где-то в Микронезии. Везём туземцам бусы, зеркальца и синтетические набедренные повязки. Обменяем у них на самую современную электронную технику. Говорят, туземцы делают её лучше японцев…»

«Бросили якорь. Он всплыл. Капитан посмотрел и сказал, что это плохая примета. К сожалению, не прошло и пары месяцев, как его слова сбылись…»

«В назначенный день плавающий якорь поднять не смогли, ибо его вместе с цепью кто-то украл и сдал в металлолом»….

«Вышли в море. Шли, пока вода не дошла нам до ушей. Боцман был ниже всех ростом и едва не захлебнулся. Откачивали всей командой, по оплошности оставив нижнюю часть его тулова в воде: в результате откачки море обмелело. Вовремя остановились. Впрочем, воды в море осталось достаточно, чтобы мы могли поплыть навстречу опасностям и приключениям…»

«Пили за счастливое плавание с предельным энтузиазмом и долго. Примерно через месяц я вышел на палубу и неожиданно обнаружил, что палубы нет. Историк Павел сообщил, что на драккарах её никогда и не бывало…»

«В предельно густом тумане столкнулись с китайской атомной подводной лодкой. Мы отделались лёгким испугом, а она затонула. Выплыли лишь палочки для еды и бортовой журнал. Из него мы узнали, что на субмарине «Гордость Китая» суперновейшей модели числилось экипажа сто человек и гребцов тысяча человек. Царствие им небесное!..»

«На следующий день кок шёл к нам с окороком, как вдруг мясо выхватила китовая акула, просунув пасть через пробоину снизу. Его наше судно получило после столкновения с китайской подлодкой. Чтобы заколотить дыру, мы с боцманом понесли доску. Он оступился и своим концом ударил по дну судна, проломив его. Весь наш груз ухнул в морскую пучину, а корабль стал тонуть. Спас положение боцман, усевшись своим могучим задом на пробоину. Нас выручил, но стал евнухом, подкормив голодую акулу или тунца…»

«Помпы у нас не было и мы стали вычерпывать воду подручными средствами: ковшом, половником, кружками и ложками. Потом наконец увидели землю. На транспаранте. Это слово было написано революционным шрифтом. За транспарант держался крестьянин. Неподалёку плавали рабочий на щите «Фабрика», матрос на каком-то обломке с надписью «Вода» и упитанный толстячок на сундуке, на боку которого читалось «Деньги». Они все четверо были с корабля «Россия», потерпевшего здесь крушение в начале двадцатого века…»

«Жутко не повезло: добрались до необитаемого острова в субботу. Сидим голодные и злые под открытым небом. Ждём пятницы, чтобы пришёл туземец Пятница из службы спасения и обеспечил нас всем необходимым. Боцман ёрничает, что на самом деле никакого Пятницы нет, он – просто выдумка писателя Дефо. Если это так, то я обязательно съезжу в Англию и собственноручно набью морду этому писаке…»

«Зоологические» выражения

Является ко мне участковый инспектор Ухарев и сурово говорит:

– Товарищ-господин Курдючков, ваш сосед Архарцев жалуется, что у вас дома содержится большой зоопарк.

– Какой – зоопарк? – изумился я. – Ежели что и найдёте из живности, то лишь моль, мух да тараканов! Проходите, убедитесь.

Он зашёл, не поленился, самым внимательнейшим образом осмотрел все комнаты и руками развёл:

– Да, явный наговор, а ведь Архарцев написал, что в прошлую субботу ваши зверушки бегали по квартире, был страшный шум, гам и всяческий тарарам. По вашим крикам он понял, что у вас проживают: кобра, супоросая свинья, бесхвостая макака, осёл, козёл, корова, бегемот, какая-то голодная змея и кто-то ещё.

– Когда, когда это было, в прошлую субботу? – начал догадываться я…

О, тот день забыть невозможно: мы повздорили с женой и остервенело кричали друг на друга: «Кобра очкастая!», «Змея подколодная!», «Бегемот!», «Макака бесхвостая!», «Козёл!», «А ты корова!», «Ленивец паршивый!», «Супоросая свинья!..» Много чего мы тогда друг на друга наговорили, а Архарцев расслышал отдельные слова и его буйная фантазия вообразила зоопарк. Пожаловался стервец.

Пришлось рассказать обо всём участковому. Ухарев посмеялся и посоветовал впредь обходиться без «зоологических» выражений.