Глобус Билла. Четвёртая книга. Дракон

Ас с удовольствием застыл у двери. Билл медленно и лениво приблизился.

– Ты, очевидно, чай пересолил.

Ас не шевельнулся, хотя Билл подошёл близковато. Шанни снова увидела, в чём между ними сходство и разница.

Ас был чуть выше, Билл шире в плечах. Два их профиля, обращённых друг к другу, напоминали аллегорию в старой книжке о цветах, которую они любили рассматривать с Иннан – эльф шпажника и эльф чертополоха, вооружённые до зубов, застыли в воинственных позах. За плечами их должны были бы трепетать крылья, также прихваченные портупеей, а подошвы сапог едва касаться кончиков лепестка. А в целом – сходство очевидно. Холодноватое стремление к прямым линиям и открытая готовность нагого меча – таков характер гладиолуса. Всклокоченные жёсткие пряди волос и необузданное мужество лицевого угла, руки в боки – так запечатлел средневековый иллюстратор нрав репейника.

Ас продолжил содержательную беседу следующим манером. Сделал ещё полшага к Биллу.

– Ты бы помолчал, увалень.

Билл опять хотел произнести оплёванное «чего тебе» – но передумал. Энкиду, о чём-то тихо спросивший Шанни, зашевелился и, взяв со стола чашку, прищурясь, метнул. Плеск недопитого чая, обрызгавшего говорунов, был услышан в напряжённой тишине.

Треск чашки, вколоченной броском в стену возле портрета, заставил идиотов у двери вздрогнуть. Энкиду, вскочив, ловко встал между ними и двумя мощными ударами растолкал в стороны.

Невысокий по сравнению с дуэлянтами, сложённый, как гора или тигр, он показался украдкой пожиравшей взглядом исподлобья тройную композицию Шанни заключительной ударной репликой, посылкой в конце строфы, убедительным, как степь безоглядная.

– Вы бы прекратили разговор. А то дядя Мардук уже надышал на камеру слежения.

Ас опомнился и, повернувшись, вышел. Билл хотел шагнуть за ним – но наткнулся на Энкиду. Егерь улыбался по обыкновению лениво.

– Доверие, Билл… Трудно заслужить… и никто из нас… никто.

С этими невнятными словами он отошёл и сел на прежнее место. Билл обернулся, удивлённо развёл руками и сиганул из комнаты. Шанни зорко смотрела в свою тарелку, где остался один треугольник всё ещё тёплого теста.

Не поднимая глаз, спросила у Энкиду:

– Ты думаешь… он…

Мардук встретил их во дворе весёлым подтруниванием.

– Господа, – серьёзно сказал он напоследок, – я против курения ничего не имею… но вот, что барышни скажут?

Билл что-то забормотал и постарался невозбранно бросить умоляющий взгляд в сторону Аса. Тот едва заметно кивнул и внушительно обратился к Мардуку с вопросом относительно подрядчиков на строительство космопорта, которые, представьте, имели наглость заявиться на замороженную стройку на неделе.

– Я имел поучительную беседу с этими господами.

– Поучительна она была, несомненно, для этих господ. – Предположила вышедшая на крыльцо Шанни.

– По-видимому, они свято убеждены в своей неприкасаемости, сир.

Мардук, слушавший увлечённо и даже не притворявшийся бесстрастным, возразил:

– Убеждён, что вы, дружище, сумели поставить их на место. Вернуть, так сказать, на шесток, подобающий им.

Энкиду вмешался, поглядывая, как Билл пятится к выходу со двора:

– Я видел каких-то типчиков в белых воротничках, садящихся в роскошные машины наземного типа. Они громко беседовали, употребляя слово «облом» и другие филологические новообразования, которые не решусь процитировать.

Мардук добродушным хохотком приветствовал эту картинку нравов, предположив, что в дальнейшем у нового землевладельца не будет проблем с наглыми филологами.

– А вы куда-то собрались? – Он оглядел подтаивающий в масляных лучах солнца серый утренний двор. – Где мой племянник?

Шанни взяла хозяина под руку.

– Да что вы, сир Мардук. Куда мог пойти Билл, сам Билл не знает, пока не придёт. А мы с вашей дочкой хотим сегодня посетить деревню… с благотворительными целями. Разумеется, если вы нам дадите охрану.

Мардук хмыкнул. Он совсем не обрадовался этой новости, но пленённый цепкой тонкой рукой и дерзким согласием терпеть присутствие стукачей, сдался сразу.

– Вытребеньки всё это. Бабская мура, не в обиду вам. Ну, да ладно. Я всё сделаю, только обещайте быть поразумнее.

Шанни выгнула губки и сказала: «Утютю».

– Понятие «разум» я отношу всецело к вам, леди. – Сердито и делая вид, что пытается высвободить руку, буркнул Мардук. – Потому как на моё отродье и вовсе надежды нет. Глупа-с. Одни гербарии на уме.

Он снова дёрнул руку и не в силах удержаться, выпустил на свои алые губы восхитительную страшноватую улыбку.

– Пойдёмте… гадкая вы. Я всё сделаю и распоряжусь. И оденьтесь потеплее, ветер переменчив сегодня.

Обернувшись, он обнаружил, что остался наедине с Шанни. Трое канули в колодце двора, зато утро тишком, но верно расцветало – долину накроют последние яркие, как цыганские платки, дни…

Они отправились поискать следы, а то и обиталище дракона. Никаких нехороших намерений, разумеется. Вообще, предложение исходило от командира, а Энкиду, подумав, сказал: «А что? Можно». По мнению Билла, не слишком одобрявшего затею, стоило довольствоваться тем, что старый символ государственности, древнее дитя великих экспериментов, счёл Билла своим другом и господином.

– Он ведь не выполнил приказ дядюшки. – Напомнил Билл, пока Ас мрачно опробовал наземную машину из ангара, куда более низкого качества, нежели у помянутых знатоков филологии.

– Вот это-то меня и тревожит. А ну, полезайте. Мотор разогрелся.

– Что тебя тревожит? Тут тесно, друг, очень тесно.

Билл заворочался и чуть не выпихнул посмеивающегося Энкиду.

– Тьфу, это похоже на гроб. Я чувствую себя погребённым в своём авто, как тот бандит.

Ас ловко залез на переднее сиденье и, с сомнением тронув болтающегося на верёвочке чёртика, обернулся.

– Он предал своего сюзерена… как вы думаете, это часть механизации?

Билл, мстительно поджимая губы, посоветовал:

– А ты дёрни… тогда увидишь. Погоди – я сперва вылезу. На тот случай, если тут что-нибудь отвалится.

Энкиду устроился поудобнее.

– Сиди, друг.

Он удержал лапищей плечо брата, и, перегнувшись вперёд, с силой зажал чёртика в кулаке, сорвал. Билл, натурально, вздрогнул и перевёл дух. Потом назидательно молвил, рассматривая игрушку:

– Следует предупреждать. Я чуть не вскрикнул, а мне к лицу ли?