Глобус Билла. Третья книга. Бык

– Ой, где-то стреляли.

Шанни, погружённая в глубокие размышления о природе старых семейных гнёзд, вынырнула из мыслей с ощущением, что слышала что-то, причём там же – в мыслях, и вопросительно поискала Билла.

Тот запоздал и шёл спиной вперёд к крыльцу, глядя на угол дома. Но смотреть там было не на что, поэтому Билл в свою очередь вопросительно повернулся к брату, который продолжал пристально изучать обломанное ребро здания и неподвижно застрявшую в воздухе ветку вьющегося растения. Кажется, ветка никакая не торчала, когда они обходили угол.

Мардук с улыбкой смотрел на них, не собираясь ничего объяснять. Он кивнул, как будто выиграл пари, когда Ас любезными злыми глазами несколько насильственно нашёл его собственные. Мардук приоткрыл алые губы, как для поцелуя…

Впереди со двора из-за поляны, окаймленной густым леском, ожив, двигалась на них опушка.

Оказалось, там расквартировано нечто вроде военного лагеря. Маскировка была талантлива и оставляла впечатление чуть ли не сплошной чащи. На самом деле, небольшой отряд, поместившийся за первой линией деревьев, почти и не прятался.

У них шла своя жизнь. Ас чуть с ума не сошёл, что не заметил спрятанного под носом отряда, и, кажется, с трудом справился с собой.

Потрясающая смесь обмундирования сразу бросалась в глаза, если приглядеться. Новенькие пушечки, расхаживающие на железных лапах, и обмотки, которые поудобнее пристраивал на затёртой человеческой ноге солдат, лезли в глаз с одной афиши.

Ездовое животное непонятной породы и масти спешной побежкой несло на спине прямого, как ствол, офицера, сразу разразившегося идиомой при виде обмоток.

В отряде мало обращали внимания на шествие гостей. Один, сопровождавший пушку, подбежал, обдав их резким запахом раскалённого масла. Ас прицельно повернулся, но подбежавший обратился к Мардуку и что-то еле слышно сказал, бесцеремонно показывая на Билла только взглядом, до того похожим на сдвоенный взгляд одной из установок, что даже приятно делалось – такова власть сравнения.

– Воспоминания. – Мардук поглядел поверх подбежавшего на Шанни.

Та не сразу поняла, что он с опозданием решил ответить на свой же вопрос, какие гости самые навязчивые.

Он отмахнул подбежавшего и с улыбкой крупного красного рта взглянул на Билла.

– Драконарии. – Оправдываясь, молвил он. – Что с них… дикие. Но надежные, это верно.

Хозяин вытащил из-под плаща старинный пистолет и отсалютовал драконариям, которые немедленно побросали все свои дела и ответили протяжным звуком, не разжимая ртов. Прямой офицер сорвал с плеча трубку и дунул. Высоко в воздухе пыхнуло и разлетелись сердечком искры.

– Селитра и пучок травы. – Опять пояснил хозяин, хотя его никто не просил.

– Честные правила. – Заключил он, прикладывая пистолет к губам и пытаясь уловить терпкий дымок из дула.

Теперь они узнали это лицо, хотя, как водится – на портрете, сказал себе Билл, он иссечён только ветром.

Убирая пистолет, великан глянул так, будто вместе с пистолетным дымом поймал и мысль Билла.

В прихожей, где зеркало сразу показало им, кто они такие – впрочем, не совсем явственно, сир Мардук разулыбался. Иных из членов экипажа Глобуса, отвыкших от столь щедрой траты полезной жилплощади, гляди-ка, охватит боязнь открытого пространства.

Арка с застеклённым треугольником сияла – значит, это западные покои. Билл заметил:

– Мальчики, на зеркало не дышать – запотеет.

Мардук оглушительно рассмеялся. (Но очень коротко.) Его вниманием завладел Энкиду. Только сейчас разглядев в полуобороте, когда сложение Энкиду оказывалось в наиболее выгодном ракурсе, самого сдержанного из своих гостей, Мардук сделал губами совсем как Билл – мол, однако.

– Тебе бы, парень, лохмы подлиннее и был бы вылитый лулу. – По-свойски шепнул он так, что рассердиться бы только глупец.

Он сделал широкий обнимающий жест и, обхватив их фигурально вот этак, повёл в комнату с арочной дверью.

Комната для великана, прозрачна и необыкновенно ясна – она совершенно не соответствовала облику и нраву хозяина. Или выказывала в нём сокрытое? Другая ли рука позаботилась о том, чтобы вдоль высокой стены двигалась галерея с одной полуоткрытой высокой дверью и свет играл в чистом стекле, а стены в накате из цветов и звёзд дышали покоем. По углам – множество шандалов, видно, здесь проблемы с эрзац-энергией. Но и огромное бра на стене под потолком так расположено, чтобы извлечь максимум света в вечернем полумраке.

– Как вы летели?

Билл беспечно ответил:

– Разговаривали про школьные годы.

Шанни испуганно прижала губу клычком. Но хозяин всё понимал. Он первым делом, давая возможность им самим оглядеться и расположиться, как вздумается, направился широким шагом к столику. То, что помещалось на нём, поразило воображение некоторых из гостей. Столько разноцветного блеска в забавных графинах… это-то для трёх опростевших парней, довольствовавшихся некрасивыми в своей публичности бутылками.

Сир Мардук оглядел графины и поморщился, что, по мнению некоторых, было совершенно излишне.

Обернувшись к мужчинам, он произнёс несколько слов, произвёдших на них сильнейшее впечатление, сугубо благоприятное.

Он поднял голову и взглянул на дверь, но не ту, через которую ввёл гостей, а на другую, прикрытую шторами. Он собирался кого-то позвать, и губы его шевельнулись. Но оборвал себя и крепкою рукой взялся за один графин, а другою ещё за один.

– Целовались?

Это сир Мардук подхватил развязную реплику Билла

Шанни сделала брови вразлёт.

– Нет… – (Со смешком).

(Интересно, что ответ прозвучал неуверенно, что вызвало улыбки мужчин.)

Шанни с обидой отметила, что её ни в чём не заподозрили. Вообще, она поняла, что вживается – или проваливается, как в повторяемый перед уроком текст – в роль леди, которая до того безупречна, что при ней следует фильтровать даже улыбки.

Кольнуло зонтиком самолюбие. Шанни решила, если не бурю выпустить из рукава, то хотя бы развеять сомнения старого господина относительно нрава молодых воспитанных леди с Нибиру.

– За себя, – начала она, – могу ручаться.

Она оборвала фразу так искусно, что при всей благопристойности в комнате возникло ощущение шаловливого, проникшего сквозь замочную скважину ветерка.

Все так и уставились на неё. (Ас тоже). Мардук молчал всей твёрдостью лица, и вдруг рассиялся. Шанни с досадой уяснила, что разочаровать его она не в силах. Сир Мардук из тех, в чьём присутствии королева вправе что угодно сделать.

Билл, почуяв каверзу, закопошился, двинул к ним с щедро плещущим стаканом.

– Да я их ненавижу. – Половиной рта пожаловался. – Поверьте.

Мардук покачал великолепием головы

– Нет, милая… не верьте. Они и вас этим кормили?

Он указал без затей стаканом – и опять вышло мило, по-стариковски, но не фальшиво.

– Они обожают друг друга… этот светлый леану и тёмный леану… правда, третий у вас наособицу.

Шанни чуть не прыснула – до того забавное вышло определение их ситуации: командир, которому скрежеща зубами подчинялся Энкиду и весело не подчинялся Биллушка, последнюю неделю держал этих двух зверей на расстоянии от своей шеи только взглядом.