Глобус Билла. Пятая книга. Козерог

Снег!

Ну, это попросту безобразие.

Билл перестал понимать, какое сейчас время года. Он согнулся и выставил в проход длинные ноги.

Пытаясь унять подступающую тошноту, он боролся с прыгающими в голове и выпрыгивающими из неё фразами и движениями вчерашнего дня. Что-то из сказанного или увиденного царапало нежное подсознание, но Билл никак не мог отыскать саднящее местечко.

«Энкиду куда-то пропал». Его как толкнуло изнутри. Он вдруг ощутил, что он рыжий и собственная рыжина ослепила его.

Энкиду собирался, как выразился командир, «ушедший на работу», вскрыть чёрный ящик. Биллу почему-то сделалось жутко. Они небрежно отнеслись к собственной затее… разве можно было…

Тут он поймал взгляд женщины.

Взгляд по классификации случайный, но явно заинтересованный. Сидевшая боком на одном из передних сидений пассажирка рассматривала его. Билл выпрямился и мигом пятернёй привёл свою голову в порядок.

Плохое настроение упорхнуло, как Иннан из мужской спальни. Женщина оказалась симпатичная, с высокими скулами, пышногрудая, очень свежая для такого утра. Каштановые волосы с первой изморозью, в отличие от ландшафта, не раздражили Билла.

Он втянул ноги в нечищеных ботинках под сиденье и ответил приветливым взглядом. Когда он разглядел, что рядом с женщиной у окна сидит молодая девица, очевидно, дочь, он и вовсе развеселился.

Правда, девушка была вялая и неприветливая в потёках длинных волос, не такая милая, как соседка, но Билл великодушно подумал, что сам-то он вряд ли выглядит внушительнее.

Билл и душка-попутчица не обменялись ни единым словом, женщина отвернулась что-то сказать девушке.

Когда выходили, девица пошатнулась, и женщина взяла её под локоть крепкой уверенной рукой.

Билл направился в город, размышляя, показалось ли ему, что девушка будто хотела броситься куда-то прочь. Решил, что показалось.

Почту отыскал сразу. Издалека над маленьким сквером поднимался указатель – тот же, что и на виденной недавно машине. Широкая лестница с узкими, как ножи ступеньками, вела к стеклянному зданию, обсаженному деревьями, на которых резвились сразу три белочки.

Вот и Билл, оказавшись за стеклом, засуетился.

Не зная, куда ему притулиться, чтобы выполнить поручение Иннан – она несколько раз потребовала, чтобы он «послал с уведомлением», Билл увидел несколько групп беседующих.

Кто-то у плеча негромко спросил:

– Вам что?

И, увидев письмо, которым неуверенно двигал Билл, указал:

– Держитесь вон той компании, молодой человек.

Билл окликнул вставших плотным колечком людей, но никто не отозвался. Биллу сразу почудилось в происходящем нечто зловещее, но незримый советчик не бросил Билла и прошептал:

– Они глухонемые. Вы подойдите, молодой человек.

Билл, пройдя весь зал в гулкой тишине, встал сбоку. Он увидел, что люди делают знаки руками, дирижируя невидимым оркестром, а звук выключен.

Один из рисунков, быстро начерченных по воздуху, изумил его.

– Что он сказал? – Шепнул Билл, не удержавшись.

Человек, игравший пальцами, увидел его шевельнувшиеся губы и, повернувшись, с очень приветливым лицом произнёс несколько слов.

Голос говорившего был звонкий, а дикция превосходной, но Билл ничего не разобрал.

– Он сказал: а демократия там есть?

Это опять проклюнулся тихий советчик сбоку.

Билл Баст всегда был чувствителен к чужому мнению. Он мог фыркать в ответ на попытки мира дискредитировать его, но мысли Билла тут же принимались метаться, как рыбки в прорубке, по грубому выражению Иннан, которое она подцепила у Энкиду, а тот неизвестно где.

Стоило, скажем, Шанни бросить что-нибудь вроде: «Ну, Билл, ты и разъелся на дядиных хлебах» или «Билл, ты совершенный профан в технике», как этот самый Билл принимался то и дело оглядывать себя через плечо или шёл искать учебник по вождению автомобиля. Это при том, что он знал точно – его тело совершеннее изображений в анатомическом атласе, раздел Мускулатура Нибирийца, а Шанни не умеет менять покрышки.

Он завидовал Иннан, которая вообще плевала на постороннюю точку зрения. Она была его полной противоположностью в плане веры в себя. Всякие шуточки по поводу её вымышленных успехов на ниве университетского образования ничуточки на неё не подействовали. Надо сказать, что она твёрдой рукой дорисовала свой табель и в графе История вписала высший балл.

Она даже не исправила орфографическую ошибку, просто потому что прекрасно знала: папа не будет вчитываться. А что его дочь получила пятёрку – ну, а что ещё могла она получить?

Да… и вот.

Что за письмо и куда отправил в таком случае Билл Баст по её поручению?

Билл был не в меру доверчив. Он и не подумал проверить адрес, нацарапанный Иннан на конверте. Зато это сделала Шанни за те несколько минут, которые послание провело в одиночестве на столе Иннан под твёрдой ножкой микроскопа.

Возможно, Иннан, которая была очень сильна в своей науке – это знал, кстати, Энкиду – именно потому была так уверена в себе во всех остальных мелочах.

Прошло несколько часов утра, а Энкиду не появился.

А он и не мог появиться. Энкиду лежал неподвижно в темноте, объявшей его, он был холоден, и от него воняло, как от мертвеца.

Стыдно сказать, они так наслаждались приплывшим с гор облаком прохлады, что не очень-то задумались, где может находиться это немалое тело да с душою, которую никто не видел, но которая была больше этого тела.

Только за поздним завтраком, когда Мардук спросил:

– А где наш богатырь? – Шанни вдруг сообразила, что фреска с Кишаром, обычно возникавшая с её точки зрения аккурат над пшеничной макушкой Энкиду, болтается нимбом-бездельником.

Они все – по мере сообразительности – всполошились, но даже Билл ухитрился не подать виду. Только коржик застрял в зубах – очень хороший коржик, из целой груды густо пахнущих корицей, лаковых с виду, похожих на игрушечки – Доместикус побаловал.

Мардук, впрочем, не особо озаботился, а вставая, чтобы их покинуть и засовывая в карман лишний пакетик с кофе, весело заметил:

– Как бы и его не унесли эльфы?

С этими словами он подмигнул Биллу и, беседуя с шипящим и почтительно гнущим плечи мажордомом, оставил их. Все молча проводили господина и слугу взглядами, все – и Билл с коржиком.

Едва они остались сам друг вчетвером, как трое из них принялись наперебой обсуждать проблему. Когда первые предположения были высказаны и они умолкли в нахлынувшей тревоге, Шанни подала голос.

– Вчера я положила ему на окно то, что он требовал.

– План! – Неосторожно вскричал Билл и тут же пожалел.