Глобус Билла. Пятая книга. Козерог

Живая тяжесть брата чуть успокоила его.

Им пришлось напрячь почти все свои силы, чтобы приподнять Энкиду и подволочь его к подоконнику. Перевалив его на холм, Ас почувствовал, что сомлел и изнемог.

Его испугало то, что он так испугался. Массивное тело, столь мощное и столь беспомощное, напомнило ему о чём-то, что он хотел бы забыть.

Тогда он счёл необходимым позабыть о своём воспитании. Он вспомнил про вовсе нечуждый ему жанр грубой мужской беседы и, присев рядом с Энкиду, изрёк нечто ободряющее.

Билл расхохотался.

Ас всё же посмотрел по сторонам – к счастью, девицы сдержали своё слово, одно на двоих.

Холм молчал под защитой низких густых кустов. Неподалёку торчала колонка, о которой и упоминал бедняга Энкиду.

Они помогли ему избавиться от одежды, которая до нитки пропиталась токсичной вибрацией зла, словно вобрала в себя саму суть темноты.

Ас, несмотря на драматизм ситуации, счёл необходимым спросить:

– Может, сожжём твои джинсы? Это вроде указания Судьбы?

Энкиду с внезапной твёрдостью ответил:

– Хорошая попытка. Но это не пройдёт. Судьба вовсе не против моих джинсов.

– Ладно, ладно. Но что прикажешь с ними делать?

Энкиду указал, он явно оживился от свежей воды:

– Там за деревом бочка. Замочите мою одежонку. Там драконарии стирают свои портянки.

Билл поймал на себе взгляд Аса и покорно потащился к бочке. Ас спустился в комнату за простынёй. Энкиду стало легче, когда он избавился от объятий призрака, и его, замотанного в простыню, мокрого и холодного, было легче впереть в комнату.

– Киньте меня на койку. – Распорядился он.

Ложе застонало под его тяжестью. Энкиду потребовал, чтобы его укрыли по горло и подоткнули края.

– Хочу выглядеть прилично. – Пояснил он и, поморщившись, тронул кровавое пятно на шее. – Я так понимаю, официальный визит отменить не удастся?

Ас кивнул, выполняя поручение:

– Правильно понимаешь. Не дёргайся.

Выпрямляясь, он с сомнением бросил взгляд на рану.

– Ты уверен…

– Абсолютно. – Оборвал Энкиду.

Он шевельнул под простынёй плечом и коленом.

– Теперь валите и можете прихватить мне укрепляющего… да, можете прихватить.

Билл, обтирая ладони об собственные волосы, проворчал у двери:

– Похоже, он вне опасности.

Ас продолжал смотреть на Энкиду, покоящегося в кровати надгробием на саркофаге рыцаря. Потом он зорко обшарил взглядом комнату.

Выцветшие гобелены с торчащими зелёными нитками покачивались на стенах, в углу скатан густой ковёр. Теперь станет прохладнее, и Энкиду, наверное, утеплится.

Энкиду с постели сделал вопросительное движение. Вид у него был умиротворённый. Ас покачал головой – ничего.

Энкиду молвил:

– Ну, дайте мне горячительного и можете запускать ко мне женщин.

Ас поощрительно рассмеялся.

– Да и…

Билл и Ас переглянулись. Билл задумчиво осведомился:

– Он хочет сказать: спасибо, – но голос его слаб и ничтожен, как и все прочие его части?

Ас шумно прошептал:

– Думаю, что да, Билл.

Оба воззрились с порога.

– Пошли вон. – Донеслось с кровати, и ледник угрожающе задвигался.

Они вышли, громко беседуя о частях Энкиду, но когда отошли и голоса их уже не смогли бы добраться до слуха раненого, замолчали. Вид у комедиантов был удручённый и растерянный.

– Что произошло… – Начал Билл.

– Давай не будем…

А что не будем? Обсуждать то, что успел сказать им Энкиду? Да он ничего и не успел. Вёл он себя, знамо дело, героически – одно обливание чего стоит, – но кроме отговорок и обещаний «всё распатронить позже» они не добились. Да и понятно – не будешь ведь допрашивать едва дышащего нибирийца, который, к тому же, и не чужой им.

Накануне, взяв с подоконника провокационное послание, Энкиду сразу развеселился. Мелькнула у него мысль разбудить кого-то из парней, но он отмёл её: сам.

Почему так, он себя не спрашивал. Возможно, тут сыграло свою жалкую роль самолюбие. Раз леди Шанни, не оповещая прочих, подсунула ему этот листок, значит, слабо ему будет, если он созовёт пионерский сбор.

В карте ему чудился вызов, а Шанни ведь была очень, очень красивая леди… даже если вы на ножах с такой, есть вещи, против которых не попрёшь, как против рожна.

Например, такие вещи – это два синих глаза, которые завтра найдут его глаза над столом и молчаливо спросят: ну, как?

Энкиду, правда, в такие дебри не забирался. Чаятельно, если бы он отдавал себе полный отчёт, он бы не совершил такой глупой, достойной юнца ошибки. Тогда бы он собрал всех, ну, хоть в беседке, и они бы, не торопясь, обдумали, как и что.