Глобус Билла. Пятая книга. Козерог

Это исчезло.

Потом он увидел две свечи с двумя огоньками. Чья-то ладонь постоянно гасила один из языков пламени.

Наконец, в свете этой меркнущей одинокой свечи он увидел великана, лежащего навзничь: из его широкой вздымающейся груди росло тонкое красивое дерево с кроной, похожей на огромный мозг.

Энкиду возрадовался, что зацепил дядю на всём скаку его ночной поездки по тёмным лугам своего королевства, но, видать, показал себя… не выдержал, вылез из-за вороха старых шуб, где прятался в Анфиладе от Шанни.

Тотчас к нему кто-то повернулся и принялся огненными злобными глазами искать в дрожащей маревом черноте. Не найдя, послал наугад несколько картин насилия.

Энкиду замер.

Нет, нет… высидеть, как мышка, и снова шмыгнуть в эту теплушку…

И тут он увидел такое, что сразу услышал свой стон.

Я попал в его сновидение. Предупредил себя Энкиду.

В ту же минуту чёрное существо в углу заворочалось, развернулось и двинуло к нему. Энкиду принял его на грудь и рухнул.

Нет, не было света – отключил свет дядя: ни капельки золота, ни волоска рыжины, ни пепельного закатного лучика.

Энкиду задохнулся и тут же обмяк в глухих объятиях неведомого жителя угла. Колени его подогнулись, веки опустились, скрывая самые красивые из когда-либо отражавших свет глаз.

Но чёрный ворох обманулся: Энкиду был непрост. Не открывая глаз, сжал существо в руках и, хотя оно поползло клочьями, но вдруг тревожно дёрнулось. Ага. Замельтешило в башке… вырвалось… Энкиду ещё подержал его для острастки и отпустил.

Власть здесь принадлежала теперь ему, но он был обессилен.

Он отдыхал, готовя мозг для новой осады.

Тут впервые тишина была нарушена звуком. Приятное стрекотанье и лёгкие шаги.

Энкиду повернулся, но не был ещё готов: на него набросилось нечто вполне материальное и многорукое. Он ощутил сильную боль в горле.

Энкиду наугад занёс руку и ударил. Что-то завизжало, как мокрое стекло, в темноте и кинулось прочь.

Энкиду собрал себя и потащился следом, но возле лаза рухнул.

Утром, не помня, как, он смог добраться до дверей в свою комнату. Тут его нашёл доместикус и выполнил поручение Энкиду.

3. Игра на холмах: о том, как трое бросали камни

– Что там? Как он? Почему вы мокрые?

Ас мигом оборвал этот гармидер:

– Всё в порядке. У него всё на месте. Мы поливали ему на руки.

Билл просто позавидовал: командир умеет обращаться с женщинами. Они ещё поморили девочек, чтобы дать Энкиду время расставить фигуры и наскоро обдумать дебют. Это наскоро не делается, но Энкиду успеет хотя бы принять решение, что и как ему сказать на два хода вперёд. Словом, по-товарищески.

Ничего не поделаешь, недавняя вспышка Иннан всё ещё была у них на уме. Когда переступили порог, Ас, Билл и Шанни искоса поглядывали на неё. Но обошлось. Обе девицы разом и почти одинаково округлили глаза, сунулись к ложу и произнесли необходимые междометия почти синхронно, да и выбор был из одной бочки.

Энкиду мог бы купаться в этих ласках, если бы его уже не облили холодной водой вдоволь. Запаха в комнате не ощущалось. Шанни, правда, повела носиком, как крысёнок возле кладовой, но тотчас её вниманием завладел след на шее возлежащего.

Они сидели по обе стороны от величественного и роняющего отдельные слова Энкиду, когда произошёл взрыв.

Иннан, которая так хорошо себя вела, прорыдала что-то недевичьим басом и схватила руку Энкиду.

– Идиот… – Молвила она.

Энкиду уже слышал это определение сегодня, но не с такой интонацией.

Иннан выпустила из огромных глаз, как клоун, две красивые струйки и облила ими руку Энкиду. Потом она наклонилась к нему и заново произнесла все междометия, но совсем не так, как раньше.

Шанни изумлённо отстранилась. Ас внимательно смотрел – вот и всё.

– Как сказано в Писании, яснее выразить нельзя. – Дрогнув голосом, полушепнул Билл.

– Это непохоже на поведение влюблённой женщины. – Тихо отозвался Ас.

– Отчего же. – Возразила Шанни. – Только если…

Непонятную сцену прекратил сам раненый. Энкиду отодвинул голову Иннан и, высвободив губы из её густых волос, как ни в чём не бывало потребовал:

– Сообщите мне мою легенду.

Ас встряхнулся.

– Ты загулял в городке. – Поведал он.

Энкиду, держа очень осторожно голову Иннан, так и подскочил. Иннан выпрямилась, хлопая мокрыми ресницами немалой длины.

– Кто это сочинил?

Шанни сдала Билла.

– Он.

Энкиду снова лёг и на подушке повёл головой.

– Так значит, это я – идиот. – Снисходительно произнёс он.

Билл замельтешил.

– А по-моему, отлично. Символично как-то… сын степей и лесов, это самое, в порочных объятиях цивилизации…

Билл глянул на Шанни, которая ободряюще ему кивнула. Уголки её губ дрожали.

Ас примирительно предложил: