Тулэрги. По ту сторону дней

Тулэрги. По ту сторону дней
Александра Васильева

Что ждет человека после смерти? На данный момент у фантастов больше ответов на вопрос, чем у ученых. Любая религия рисует четкую и однозначную картину. То ли дело наше воображение! У него имеются весьма разнообразные варианты развития событий. В этой книге мы столкнемся со смертью, что, вопреки традиционным представлениям, не заканчивается забвением. Переживем посмертную депрессию с людьми, чьи души скоро озарит надежда на спасение. Но возможно ли спастись от смерти, когда та уже состоялась?

Тулэрги

По ту сторону дней

Александра Васильева

Letum non omnia finit —

Со смертью не все кончается

    Секст Проперций

Никого нельзя назвать счастливым прежде его смерти

    Солон

© Александра Васильева, 2020

ISBN 978-5-0050-2934-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

На протяжении тысячелетий представления людей о загробном мире менялись самым причудливым образом. Обрастая новыми легендами и героями, они обретали и новые смыслы, трактовки, прочтения. Разнообразие этих представлений может поразить воображение даже самого искушенного читателя: насколько же сильным было стремление человека объяснить смерть, чтобы на свет появилась столь богатая библиотека сочинений на эту тему! У разных народов мира имелись свои герои загробных поверий, свои посмертные пристанища. Эти мрачные обители именовались по-разному. У карело-финнов это была «Солнечная страна», у древних грузин «Страна серн». «Страной без возврата» назывался загробный мир у шумеров, у японцев – «Страной желтого источника». У маньчжурских народов загробный мир определялся просто как «Тулэрги», что в переводе означало «по ту сторону земли». Довольно расплывчатое направление, в отличие от, например, скандинавской мифологии, в которой царство мертвых Хель имело весьма четкие координаты, располагаясь под одним из корней древа жизни Иггдрасиля.

Чем больше появлялось открытий на карте, тем конкретнее становились «адреса» загробных миров. Они обретали широту и долготу, пусть и весьма условные. И все-таки это были по большей части отдаленные уголки земли, не изведанные человеком. Так, к примеру, у папуасов местом пребывания умерших являлся подземный мир, вход в который приблизительно располагался за рекой, в отдаленных нехоженых землях. То же и в якутских мифологических представлениях: там загробный мир был помещен среди Ледяного моря, за горы на севере.

А теперь, когда мы «закончили заполнять карту», когда знаем все или почти все о земле, на которой живем, возможно ли придумать легенду о загробном мире, не приписав тому конкретного «адреса»? Если мы зададимся этим вопросом, рано или поздно нам понадобится ответ на него. Такой ответ – или, вернее, один из вариантов ответов – ждет вас в этой книге.

Часть 1

Поле мертвых принцев

Она никогда не была красива и не старалась казаться привлекательной. Ею не интересовались, проходя мимо с торопливым смущением. Ей не улыбались, боясь подать ложные надежды. Однажды поставив на себе крест, она опустила руки, и те тут же сложились в молитвенную позицию. Она не стала святой. Бесконечные просьбы к всевышнему сделали ее набожной и немощной, поставив в такую же бесконечную очередь просителей. За всю прожитую жизнь соприкоснуться с красотой в живом человеческом воплощении ей так и не удалось. Та проходила мимо, прячась в лицах незнакомых людей, в словах, обращенных не к ней, в поступках, что совершались не ради нее. Музыка, которой она отчаянно посвящала все свободное от насущной необходимости время, давала лишь жажду. Неутоленная душа грезила о чуде. Чуда не случалось. Шли годы, наматывая физический возраст. Клавиши рояля, как и нотные страницы, желтели. Ее единственным спутником оставалось одиночество. Увы, нежеланным спутником. И вот наконец…

Голубоглазый ангел с золотыми крыльями улыбнулся и что-то протянул ей в ладони.

– Возьми, – мягко произнес он.

Это был ключ. Она откуда-то уже знала: такими ключами обычно воскрешают людей, заводя в них остывшие сердца.

– Тебе сюда. – Ангел указал на одну из дорог, что по-особому засветилась в этот момент.

Их было много. Сотни разноцветных дорог, переплетенных между собой, словно тугие нити. На фоне пустоты, посреди которой они стояли, эти нити слепили глаза.

– Не собьешься, – прочитал ее мысли Ангел. – По другим просто не сможешь пройти.

Она взяла из его руки ключ:

– Это ведь – только для одной жизни?

Ангел согласно кивнул:

– Одной будет достаточно, поверь. И не торопись, выбор может быть весьма сладок.

Дорога оказалась всего в несколько шагов. Ее глазам открылось зеленое поле, на котором росли диковинные цветы. Она принялась их рвать и вдруг застыла в удивлении, цветы выпали из рук: в высокой траве лежал молодой мужчина с простреленной грудью. Она подошла ближе и опустилась на колени. Он был мертв и вряд ли мог отвести взгляд во избежание нежелательного знакомства. Кровь еще сочилась из раны, вытекая яркими пятнами сквозь разорванный шелк белоснежной сорочки. Она когда-то его уже видела, когда-то давно, вот только где? Ах да: он был принцем, законным наследником короны, которому мешали взойти на престол двое братьев, строя жестокие козни. Она очень за него тогда переживала, надрывая свое одинокое сердце. Добился ли он короны, или его убили до восшествия на престол? Ответа она не знала, а все, что вспомнила, обрывалось на завязке с интригами.

Молодое лицо, обрамленное темными локонами, останавливало на себе взгляд. Тонкие губы были разомкнуты, дыхание в них остыло. На нежной шее перестала пульсировать жизнь. Она уже поднесла ключ к его груди, как вдруг остановилась: «Не торопись, выбор может быть весьма сладок» – вспомнились ей слова ангела.

– Выбор? Разве у меня может быть выбор?

Она отдернула руку с ключом от сердца принца и, не понимая себя, встала с колен. Сделала несколько шагов по зеленой траве и снова принялась рвать цветы, дивясь их запахам и замысловатым соцветьям. В детстве рвать цветы ей не разрешали, только смотреть на них. Впереди послышалось журчание ручья. Прозрачная вода струилась по земле. Она бросила сорванные цветы в воду, и те, подхваченные течением, понеслись прочь.

Перейти вброд этот широкий, но мелкий ручей не составило бы особого труда. Так она и решила поступить, как вдруг заметила, что на дне ручья лежит человек. В первое мгновение ею овладел страх, однако вспомнив, что властна над любой смертью, она быстро пришла в себя. Отвращение прошло, уступив место любопытству. Неожиданно легко вытащив утопленника из воды, как будто он был не настоящим человеком, а муляжом, она положила его на траву лицом вверх. Он был мертв не более минуты. Жизнь, отнятая насильственно, в поспешности забыла свои краски, сохранив на лице его одухотворенное выражение. Широкий нос, густые брови и атласные губы, созданные для соблазна и только для него одного. Кем он был? Скорее всего, тоже принцем или камергером принца. Длинная серьга в ухе с гербом неведомой страны и расшитая золотом восточная одежда выдавали вельможу. Молодое смуглое лицо его, казалось, могло пригрезиться лишь искушенному художнику. В стране солнца, где появляются на свет такие лица, сейчас, наверное, плакали. Ярко-синий платок, какими принято покрывать головы высокородным особам, запутался в черных волосах. Одежда разметалась, обнажая красивое тело.

«Его нарочно столкнули в воду? Это был несчастный случай? Или он покончил с собой?»

Она приблизила руку к его груди – и улыбнулась, не обнаружив в пальцах ключа. Тот был в кармане. Посчитав это знаком, она поднялась и, недолго думая, перешагнула через смуглого юношу. В третий раз начала рвать цветы, впервые за многие годы ощущая себя самой собой. Вот как она должна была прожить свою жизнь: не прятать глаза, искать чужих взглядов, выбирать из них, осознавая свое превосходство. И пусть сейчас взгляды были потухшими, глаза полузакрытыми – азарт, который она ощущала, ни с чем в ее прожитой жизни не был сравним по остроте. Теперь она точно знала, что ищет. Идя по зеленой траве и перешагивая через трупы молодых красавцев, она больше не останавливалась.

Глава 1.

Новосел

В растворенные окна небольшой комнаты лился мягкий сумрак. Отшатываясь от длинных лучей лунного света, он проникал в углы и комкался там наподобие пыли. Невысокие стены были сплошь завешены картинами. Специально подобранные по размеру, картины окружали и искусно оттеняли собой предметы мебели: большой письменный стол, два кожаных кресла, секретер с тысячью ящиков на замках. Платяной шкаф упирался чуть ли не в потолок, оставляя свободной небольшую часть стены, но и туда помещались картины. Маленькие рамки их едва угадывались, создавая эффект потертого гобелена. Различить, что было изображено на всех этих полотнах, не представлялось возможным: краски их выцвели из-за ветхости.

За большим письменным столом, положив голову на руки, спал человек. Его спутанные волосы придавали безмятежному лицу неопрятный вид, хотя накрахмаленный ворот чистой рубашки, окаймленный черным галстуком, старался все исправить. Спал человек крепко, не ощущая неудобства от выбранной позы. Не шевелясь и не произнося ни звука, он казался одной из картин, отличающейся от прочих лишь тем, что не утратила красок.

На столе прямо перед его закрытыми глазами лежал исписанный листок бумаги. Лунные блики высвечивали некоторые слова. «Ошибка!», «нарушение правил» – кричали они. «Вы обязаны», «немедленно»… но нет, все угрозы сейчас были бессильны. В полночной темноте даже предметы, находящиеся в комнате, казались дремлющими.

Вдруг дверь с треском распахнулась. Человек открыл глаза. Глаза фиолетового цвета.

– Войдите, – проговорил он машинально, еще не совсем проснувшись.

– Атанда[1 - Герой разговаривает на воровском жаргоне. Для читателей, незнакомых с криминальным миром, мы приводим в конце книги словарик непонятных слов.]! Атанда! Меня? В академию?

На пороге стоял мальчик лет двенадцати. Выпученные глаза на изможденном лице. Стоял и вопил:

– Почто замели-то? Вырубили, значит, да и к хозяину определили! А я чист, может! Нечего тут дело лепить!

– А, вот и ты, отрок. Мир тебе.

– Аллюр! – огрызнулся отрок, не меняя нагловатого тона. – Ты, стало быть, сыч?

За спиной мальчика выросли двое мужчин внушительных размеров, в странного вида форме.