Последний из Первых Миров. Эпоха Тишины. Том 2

– Не говори за всех. – уверенно отрезал Френтос. – Если бы здесь был Таргот, эта арена взорвалась бы прежде, чем ты на нее зашел. Уж я-то знаю.

Серпион тяжело вздохнул. Неудивительно, что он понимал это даже лучше, чем Френтос. Однажды с ним такое уже случалось, и Френтос об этом тогда даже не догадывался.

– И все равно, ты дрался не в полную силу. Как и я.

– Не важно. Я проиграл. – скрипя зубами от боли в шее, качал головой Серпион.

– Ты проиграл мне, а не Черному Пламени. Надеюсь, хоть теперь я смог вбить это в твою башку? Я действую только из собственной прихоти, и никакое Пламя надо мной не властно.

– Спина… – окончательно опуская голову к груди, прошептал Серпион.

– Да… – вздохнул Френтос, чувствуя прыгающее от недостатка воздуха и усталости в груди сердце, из-за того дыша только тяжелее и глубже. – Сломанная спина не проблема. Если я найду Соккона, то он легко это исправит. Если ты поможешь мне его найти, конечно.

Серпион сидел впереди всего в семи метрах, и голова его была опущена к самому доспеху, будто сознание его уже правда покинуло. Даже с такого расстояние Френтос чувствовал, что внутренняя сила Бога Природы изменилась, будто закрылась внутри тела, как это бывает у октолимов во сне. Он не сразу понял, что тот сказал последнее слово на своем последнем дыхании, и вовсе не о своей спине тогда говорил. Внутренняя сила Френтоса была ничтожно слаба, и он едва ли чувствовал все это время чужое присутствие позади себя. Хоть он и не услышал его шагов, будто он стоял рядом еще с того момента, когда тот поднимался на ноги, он нутром чувствовал, что позади него есть нечто опасное, ощущение чего было похоже на самый настоящий животный инстинкт. На мгновение сердце Френтоса дрогнуло, понимая, в какой ситуации он оказался. В его голове пронеслись слова Серпиона, сказанные тем еще перед началом их битвы. Они буквально оказали друг другу медвежью услугу – оба ослабили друг друга, совсем забыв, что все это время рядом с ними был настоящий, и куда более могущественный враг.

– Ты победил. – однозначно отразился от затылка Френтоса металлический голос Ультры.

Френтос все еще был в смятении, а в глазах его искрами переливались «зайчики». Даже резко повернувшись назад, в сторону голоса своего недавнего спутника, он не был готов к продолжению боя уже с ним, и, тем более, почти его не видел. Его черный доспех слишком сливался с окружающей тьмой, а свет луны почти не касался его, будто материал, из которого он был создан, самостоятельно поглощал излишний свет. Он стоял всего в нескольких шагах от Френтоса, как всегда неподвижно и спокойно, направив взгляд прорезей своего шлема пока Серпиона, медленно и с тихим скрипом поворачивая шею к Френтосу. Тот же, в свою очередь, при одном только повороте головы с дрожью поняв, насколько ослаб, от злости на себя самого крепко сжал зубы и напряг скулы. «Ну и нахрен ты приперся, консервная банка. Добить меня хочешь?» – зло думал про себя он.

– Правитель Доран доволен твоей силой. Ты помог нашему товарищу найти покой.

Френтос напряг уши, и стал еще серьезнее. Голос Ультры переменился, будто принадлежал уже кому-то совершенно иному, хотя так же доносился из тех же доспехов.

– Что случилось с твоим голосом? – сглотнул Френтос.

– Ты заметил? – совершенно новым, грузным и глухим голосом заговорил Ультра. – Как меняются наши голоса.

– Ваши? – не понял Френтос.

– Все мы части Бога Душ. Мы живем в этих доспехах. Здесь мы едины. – быстрее и проще заговорил новый голос Ультры.

– Что? Т-только не говорите, что эти доспехи… – понял Френтос.

– Доспехи – и есть Ультра.

Только теперь Френтоса осенила внезапная мысль «Вот, почему он так странно двигался…». Ранее под весом Ультры, крупного человека, облаченного в громоздкие доспехи, едва ли проминалась земля, и движения его были совсем легкими, будто…

«Внутри этого доспеха никого нет?»

Сложно представить себе возможную реакцию Френтоса, если бы он узнал, что души, населившие доспех Ультры, обитали отдельно в каждой его части. Под черным металлом его нагрудника, под латами наплечников, и даже в его перчатках – под каждой частью его доспеха в кольцах едва заметной мелкой кольчуги обитали самые настоящие, все еще живые души людей. Может быть именно ощущение взора тысяч душ было воспринято Френтосом как опасность? Может ли вообще человек чувствовать подобное, или же я несу ахинею?

– Ультра есть собрание душ, желавших единства, и для того ставших ножнами безымянного Клинка Власти. – продолжил недавним тяжелым голосом Ультра. – Искусственный Клинок Власти Ультра, Клинок Черной Искры. Искра – сама природа Пламени, сакральный смысл которого…

– Ладно, хватит! – резко махнул рукой все это время в недоумении качавший головой Френтос. – У меня нет на это времени. Расскажешь все это потом, когда я найду Соккона – переводчика языка идиотов на нормальный язык.

– Точно. Ты же еще не знаешь, где искать Соккона?

– И ты, конечно, любезно поделишься со мной этой информацией?

– Мы не знаем.

– Что?.. – едва не поперхнулся собственной слюной, которую как раз пытался сглотнуть во спасении сухого горла, Френтос.

– В дело вмешалась…сторонняя сила. Черное Пламя не знает, куда пропал Соккон Кацера. – говорил уже привычный Френтосу с начала его пути от Ренбира к Дафару, самый неторопливый, и самый скрипучий голос Ультры.

– Значит, ты мне не поможешь?

– Прости. Знали бы мы сами…

«Он передо мной извиняется?..». Френтоса все больше сбивало с толку поведение Бога Душ. Не говоря о том, что упомянутым Ультрой «тысячам душ» наверняка было очевидно положение Френтоса, раненного и обессиленного, буквально бессильного против них, они вели себя до предела дружелюбно, будто сами считали Френтоса союзником, а между его Синим Пламенем, и Пламенем Черным, была почти родственная связь, просто не позволяющая им быть врагами. Хоть Френтос и не понимал этой связи, но наверняка именно из-за нее Серпион пытался его убить, и именно об этом говорил, даже если Френтос и пропустил часть его слов мимо ушей. Но он не чувствовал в своей голове чужого голоса, как об этом рассказывал Джером, и полностью контролировал свое тело, что шло наперекор словам Серпиона. Редкий чужой шепот, который он слышал с самого рождения, пропал два года назад, после встречи с Думой во время пожара Кацеры, и он уже почти не помнил, о чем тот шептал. Но был совершенно уверен, что это не был голос, о котором говорили прочие. Это был голос его собственного сознания.

– Слушай, слуга Черного Пламени… – сглотнул Френтос, решимостью своих глаз сверкнув на Ультру, наконец решившись начать с тем откровенный разговор. – Ты же расскажешь мне, как связано мое Синее Пламя с вашим Черным?

На пару секунд наступило молчание. Скрипя креплениями своих доспехов на шее, доспех Ультры повернул голову в сторону Серпиона, будто специально указывая этим что-то для Френтоса. Даже я не смогу описать того, что происходило в мыслях Бога Душ – это были мысли слишком многих душ, и они слишком разнились между собой. И все равно, все их мысли в чем-то одном, чего Френтос не понимал, полностью сходились.

– Серпион, да? – повернул голову в ту же сторону Френтос, видя, что положение и состояние Бога Природы совсем не изменились. – Он вырубился и нас не услышит. Так что не мямли.

Ультра не шевелился. Френтос продолжал внимательно следить за ним, но не видел в его поведении ничего нового. Доспехи стояли на месте, пустыми прорезями глаз глядя в сторону бывшего товарища, безжизненно украшающего кровавыми пятнами песок впереди и отражая на всю округу лунный свет от своего поломанного доспеха. На арену опустилась мертвая тишина, и была она, пожалуй, даже чем-то напряженной, с чем Френтос мириться уже не мог.

– Ну? – торопил Ультру Френтос.

– Знаешь…

Его голос снова изменился, и в нем Френтос почувствовал нечто совершенно новое и жуткое, что на мгновение заставило его вздрогнуть. Он сказал лишь одно слово, но страшный холод уже железной хваткой объял изнеможенное тело его собеседника, будто само продолжая незаконченное предложение, так и рисующееся в голове напуганного Френтоса. Огромный черный доспех, населенный тысячами душ, слуга Бездны и Бог Душ. Френтос был уверен, что одного только движения такого монстра хватит, чтобы убить его, и до сих пор не понимал, почему тот этого еще не сделал. Он висел на волоске, и Ультра точно это понимал. Зачем ему было оставлять в живых того, кто всей своей сущностью был против его Правителя, и кто был готов всеми силами ему противостоять? Почему он так ничего и не сделал?

Свет луны вокруг мелькнул, будто что-то очень большое и быстрое пролетело высоко над ареной цирка, своим телом закрыв ее от взгляда луны. Френтос заметил это, и тут же бросил испуганный взгляд к небу.

– Будет лучше, если ты узнаешь это от него. – неожиданно закончил предложение Ультра.

Глаза наверняка не обманывали Френтоса, ведь теперь к ним, в тот же миг, подключились и уши. Тяжелые взмахи крыльев и мощный рык были настолько реальны, что Френтос едва не ущипнул сам себя, пытаясь понять, точно ли он не спит, и не снится ли ему это все после попойки в корчме возле Дафара. Создаваемые шумом сверху вибрации отчетливо давали понять, что существо, которое парило в воздухе совсем над городом метрах в двухсот, выглядело маленьким только от дальности, и, по мере приближения, его силуэт рос в геометрической прогрессии, а по мере того росло и волнение Френтоса. Он все еще не верил ни своим глазах, ни своим ушам, ведь впервые видел подобное в реальной жизни. Отражая свет луны, закрывая город огромной тенью своих гигантских крыльев, наверняка не меньше сорока метров в размахе, к арене цирка Дафара приближался огромный крылатый ящер с четырьмя шипастыми лапами и двумя закрывающими Френтосу вид на луну твердыми перепончатыми крыльями.

«Это…Доран?» – в ужасе сглотнул подкатившийся к сухому и больному горлу ком Френтос.

– Его имя Заэль. – глядя туда же, в небо, пояснил Ультра. Его голос бы почти не слышим из-за рыка дракона, своей силой сотрясавшего весь город, но Френтос отчетливо услышал его тогда, и без того максимально напрягая слух. Этот голос будто передавался ему телепатией. – Он многое знает о Бездне, и наверняка расскажет тебе о ней, если его лояльность людям еще сохранилась.

Махнув небольшим плащом сзади под поясом, Ультра развернулся в неизвестную сторону, и, уже осыпаемый подлетающим с каждым взмахом крыльев опускающегося все ниже Заэля, начал быстро уходить. Френтос, перебрасывая испуганный взгляд с дракона на Ультру, и обратно, уже начал немного паниковать, закрывая лицо руками от мощных взмахов ветра с песком.

– П-погоди секунду, консервная банка! Мы еще не договорили! – кричал ему вдогонку слегка дрожащим голосом Френтос.

«Пускай идет.» – вдруг пронесся по его голове рычащий, явно нечеловеческий, вполне спокойный голос. «Мы все равно…бессильны перед ними.»

– !? – резко повернулся в сторону уже совсем близко подлетевшего к арене дракона Френтос. – Это…ты говоришь?

Услышав тот голос, теперь он смотрел на дракона уже спокойнее, пока тот, ловко махая огромными крыльями, замедлялся, стараясь как можно аккуратнее сесть на край арены, оставив голову совсем над Френтосом, чтобы не сесть на мусор вокруг арены задней частью тела, но и не придавить человека впереди передними лапами. В один момент, будучи уже достаточно близко к арене, он сделал последний мощный взмах своими сильными крыльями, и с громоподобным грохотом, мощью своего тела пошатнув землю под ногами Френтоса, от чего тот едва не упал, приземлился на четыре лапы буквально в четырех метрах от его лица. Пока падал на арену песок, поднятый его приземлением, сам он в полную длину своей могучей шеи поднимал над Френтосом мудрую голову. Это было величественное существо, старое как мир, и потому невероятно умное, познавшее за столетия своей непростой жизни много тайн, и прошедшее через не меньшее число битв. Его покрытое острыми кроваво-красными шипами огромное чешуйчатое тело было тут и там украшено наверняка старыми, но по-прежнему жуткими огромными шрамами. По тем же шрамам было видно, что темно-коричневая чешуя Заэля, кое-где даже не прорезанная или проколотая, а вовсе пробитая или разрушенная, сама по себе была прочна как камень, и не менее прочны были прерывающие ее тут и там длинные костяные шипы. Те же багряные шипы, но уже куда большие, составляли настоящую гряду от относительно небольшой головы дракона по толстой шее к самому уже не столь толстому, десятиметровому, заканчивающемуся большим шипастым наростом, хвосту. Его рога также были багряными, от самого носа с изгибом идущими вверх, выступающими на метр над головой. Зеленоватые яркие мелкие глаза, в купе с поистине огромной зубастой челюстью, смотрелись Френтосу, смотрящему на них снизу, на высоту почти пятиэтажного дома, как минимум пугающими, учитывая, как из ноздрей и рта его валом валил наверняка раскаленный белый пар. Он никогда в жизни не видел существа столь огромного, и в то же время столь величественного и могучего, настолько близко. С его текущим уровнем сил он вряд ли смог бы победить даже в пьяном дебоше, что говорить о боях с драконами, победители в которых среди людей до сих остаются легендами, и которых за столетия насчитываются лишь единицы.

«Я видел ваш бой с самых небес.» – снова эхом по подсознанию Френтоса разносился голос дракона, смотрящего как раз на него полными какой-то особенной грусти глазами. «Досадно видеть, что Серпион так отчаялся. Воистину, Бездна непобедима. Пока никто не может понять ее природу, никому не по силам ее обуздать. И если никто не сумеет ее обуздать, ее жертвы будут и дальше бродить по свету, стараясь заглушить в голове ее голос, или вовсе станут слугами ее Проклятья».

– Сразу видно, что говорю не с человеком. – почти шепотом вздохнул про себя Френтос. – Сейчас модно говорить так, чтобы ничего не было понятно?