Ксюшка

– Ладно, Ксюха. Давай без шуток. – Голос собеседницы стал серьезным. – Приезжайте. Бросайте все и приезжайте. Мне нужна твоя помощь. Очень.

– Что с тобой?

Кобра с минуту молчала, будто решаясь о чем-то сказать.

– Нет, Рысь. Не по телефону. Но все действительно серьезно, иначе не звала бы. Приезжай. Кроме тебя мне никто помочь не сможет.

– Я поняла, – после паузы ответила Ксюшка. – Ждите. Давно мечтала показать Кире Лагуну.

Женщина повесила трубку, не дожидаясь ответа. Вернуться… Вернуться туда, откуда убежала семнадцать лет назад. И куда не возвращалась с того дня ни разу. Она потерла виски и нажала на интеркоме вызов секретаря.

– Оля, кто из замов на месте?

– Федорчук, – ответила секретарь.

– Вызови его ко мне. И начальника гаража тоже.

Ксюшка отключила интерком и повернулась к компьютеру. Страница с подарками. Она закрыла браузер и выключила компьютер. Подарок теперь будет другой. Вот только понравится ли он…

В дверь постучали, и через секунду показалось встревоженное лицо зама по финансам. Субтильный и трусоватый мужчина, с дурацкими усиками и легкими залысинами. «А ведь он моложе меня, – подумала женщина. – Как же он себя так запустил… Может, уволить его, пусть взбодрится». Он раздражал Ксюшку. Раздражал подобострастным поведением, бесконечным пресмыканием и масляными взглядами, которые бросал на ее фигуру. Но слишком хорошо этот тип знал свою работу, чтобы просто так его уволить. Не найдя адекватной замены. А разваливать дело всей жизни из-за капризов она пока не собиралась.

– Можно, Ксения Ивановна? Вы вызывали? Что-то случилось? По Петербургу отчетность еще не пришла, но мне звонили, сказали…

–Уймись, Петр Михалыч, – оборвала монолог женщина и довольно улыбнулась, когда собеседник замер с открытым ртом. – Я тебя по другому поводу отвлекла. Я на неделю – другую уеду. Останешься за старшего. Все понятно?

– Да-да, мне все понятно. Не беспокойтесь. Все хорошо будет…

– Вот и славно. Иди.

Ксюшка дождалась, пока заместитель выйдет из кабинета, и встала из-за стола. Взгляд ее упал на отражение в зеркале. Бедра стали немного шире, грудь немного больше, небольшой животик… Все же возраст берет свое даже сквозь тренировки. Но в целом из зеркала смотрела красивая, по-прежнему стройная и подтянутая женщина не старше тридцати. Ксюшка глубоко вдохнула, и улыбнулась отражению. Для своих тридцати шести она выглядела великолепно.

Вспомнилась вечерняя прогулка с дочерью по Александровскому Саду пару недель назад. Когда к ним подошли двое молодых людей. Ксюшка тогда не стала прерывать их весьма тактичную попытку завязать знакомство, и они провели очень не плохой вечер в итоге. Но вспомнилось не это. Уже в кафе, куда их пригласили ребята, один из них спросил Киру, почему у нее такая сестра необщительная. И Кира ответила в свойственной ей манере: «Мам, ты чего необщительная? Ребята, вроде, кулюторные…» Их часто принимали за сестер, и Ксюшка считала это лучшим комплиментом ее внешности.

В дверь снова постучали, и почти сразу в кабинет вошел крепкий мужчина средних лет. Достаточно высокий, в меру подтянутый и, как всегда, гладко выбритый.

– Разрешите, Ксения Ивановна?

– Да, Леша, входи.

Этот мужчина был ей симпатичен, в отличие от предыдущего посетителя. Не на столько, чтобы захотелось закрутить роман, хоть он и был достаточно привлекателен. Скорее, как человек. Спокойная уверенность, сквозившая в его действиях, всегда холодные, слегка прищуренные глаза… В нем чувствовалась армейская закалка, начиная с этого неизменного «разрешите» и заканчивая четкими границами субординации, которые он никогда не переступал.

– Леша, у тебя кто из водителей сейчас свободен?

– Вадик только с тест-драйва вернулся. Он на сегодня все, я его отпускать хотел.

– Задержи, меня до дома отвезет. Я его сама потом отпущу.

– Сделаю.

– И еще. Ты можешь моего Дракошу к дороге подготовить?

– Далеко ехать?

– Домой… – Ксюшка помолчала, и решила все-таки уточнить: – Тысячу триста километров. Посмотри его опытным глазом, пожалуйста, чтобы доехала. И к вечеру ко мне пригони. Такси потом за мой счет.

– Хорошо, Ксения Ивановна.

– Спасибо, Леша. Иди. Скажи Вадику, что через десять минут выезжаем.

Начальник гаража молча кивнул и вышел из кабинета. Такой же немногословный, как и… Ксюшка тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли. Как же трудно заставлять себя не вспоминать, когда невозможно забыть. «Ладно, – сказала женщина своему отражению в зеркале. – Вдох. Выдох. Погнали».

Спустя час черный представительский ауди припарковался возле ворот неброского, по сравнению с соседями, дома в весьма не бедном коттеджном поселке.

– Спасибо, Вадик, – сказала Ксюшка молодому парню, сидящему за рулем.

Она уже открыла дверь, чтобы выйти, но остановилась.

– Вадик, а у тебя девушка есть?

– В каком плане, Ксения Ивановна? – удивился парень.

– Ну, в каком плане бывают девушки.

– Есть.

– Держи. – Ксюшка протянула парню две пятитысячные купюры. – Считай это внеплановой премией. Сегодня пятница, значит, машину вернешь в гараж в понедельник. Лешку я предупрежу. Удиви ее чем-нибудь.

Женщина вышла из машины и пошла к воротам. Ее домик был самым маленьким в поселке, где каждый сосед стремился быть выше и круче другого. Всего два этажа, несколько комнат, и отдельно стоящий гараж на три машиноместа. Для семейного пикапа «митсубиши Л200», в который Ксюшка влюбилась, еще когда Стелс купил себе такой внедорожник после их с Коброй свадьбы, и четырех мотоциклов. Гоночный «дукатти» и кроссовый «кавасаки» Киры сейчас стояли в гараже, выстроившись в линию вдоль задней стены. Еще два места пустовали. И если Ксюшкин Дракон сейчас был в мастерской ее техцентра, все же семнадцать лет, серьезный возраст для байка, то третий мотоцикл дочери, черная шоссейная «хонда» стоял прислоненным к перилам крыльца. Значит, Кира уже вернулась с учебы. «Никогда не припаркуется, как надо, – покачала головой женщина, обходя мотоцикл и поднимаясь по лестнице. – Кобры на нее нет. Быстро бы научилась».

Кира. Семнадцать лет эта взбалмошная, упрямая и до невозможного похожая на своего папу девчушка была для Ксюшки всем. Тем самым, казалось, навсегда потерянным смыслом. Именно ради Киры женщина пятнадцать лет назад бросила весьма хорошую работу, которую ей с таким трудом удалось найти после переезда, и все же организовала собственное дело. Сеть авто и мотосалонов, с собственными станциями технического обслуживания и ремонта. А начиналось все со съемной однокомнатной квартиры в ближнем Подмосковье и одуряющего одиночества девятнадцатилетней беременной девушки. А потом и маленькой дочки на руках. Но Ксюшка справилась. И считала это хорошей местью судьбе за отобранную любовь.

Женщина открыла входную дверь, и ее тут же накрыла волна жестких гитарных рифов. В очередной раз она поймала себя на мысли, что Еж мог бы гордиться своей дочкой. Кира не представляла своей жизни без тяжелого рока и мотоциклов. Сама могла разобраться с поломкой техники. И даже Ксюшкины ребята из техцентра иногда поражались, как ловко хрупкая девушка управляется с ключами и отвертками, когда дело доходит до ремонта мотоциклов. Ксюшка позволяла дочери приезжать в техцентр после учебы, раз уж это все равно было в ее генах. И Кира с десяти лет регулярно пропадала в ремонтной зоне, помогая механикам в работе с техникой. Особенно Ксюшка запомнила первый раз, когда маленькая Кира заскучала в мамином кабинете и ушла путешествовать по офису. Когда же Ксюшка нашла дочь в мастерской, зрелище было эпическим. Школьная форма была напрочь испачкана моторным маслом, а поверх была наброшена куртка от спецовки кого-то из механиков. В руке девочка держала гаечный ключ.

– Кира? – удивленно спросила женщина. – Ты что тут делаешь?

– Мам, мам. Мы с мужиками этой колымаге отработку слили и сцепление поменяли. – Кира махнула рукой с ключом в сторону стоящего над ямой «Порше». – Петрович сказал, что оно крякнуло бы не сегодня завтра к Сявкиной коленке, и тарантас вместе с водилкой пошел бы по… Ой. – Девочка поспешно закрыла рот ладошкой, а механики отвернулись, пряча смех от начальницы. Где тогда спрятался от материнского гнева вечно поддатый Петрович, она так и не узнала.

Кира нашлась на кухне. В старой футболке с едва читаемым логотипом «ХардРокКафе», той самой, которую когда-то Стелс привез Ксюшке, и которую она не смогла оставить в прошлом, и коротких домашних шортиках, девушка нарезала бутерброды, попутно изображая из себя то гитариста, то вокалиста, то, вообще, ударника рок-группы. Женщина, не разуваясь, прошла к музыкальному центру и выключила музыку. Тишина сразу резанула по ушам.

– Ты давно дома?

– Да только приехала. – Кира оторвалась от занятия и повернулась к маме. – Тебе чай сделать?

– Давай. И сама чай попьешь, спать ложись. Я тебя потом подниму.

– Чего так?

– В ночь выезжаем. Нам тысячу триста отмахать надо, так что отдохни.