…Экспедиция называется. Бомж. Сага жизни

…Экспедиция называется. Бомж. Сага жизни
Алексей Болотников

Роман «…Экспедиция называется» из трилогии «БОМЖ. Сага жизни» посвящён геологической теме. Герои его – геологи, рабочие, художники, поэты… – проживают на страницах Саги свои жизни. Неизвестные, незаметные не лишённые обаяния, в том числе харизматичного, сомнительного, рокового или дьявольского, своими образами пишут обыденные страницы истории отечества. Точнее, отдельные этюды её…Читается легко и захватывающе… Книга содержит нецензурную брань.

…Экспедиция называется

Бомж. Сага жизни

Алексей Болотников

«…Геологи едут. Карту достанут, дорогу спрашивать будут… Тебя в кустики поведут, меня огненной водой поить будут… Экспедиция называется» (из анекдотов)

Дизайнер обложки Нина Дувакина

Благодарности:

Автор благодарит за финансовую поддержку выпуска книги Елену Викторовну Христенко, Юрия Михайловича Михалёва и его дочерей

© Алексей Болотников, 2024

© Нина Дувакина, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0051-5559-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая.

Уголь, брат бриллианта

Кто бывал в экспедиции,
Тот поёт этот гимн,
И его по традиции
Мы считаем своим,
Потому что мы народ бродячий,
Потому что нам нельзя иначе,
Потому что нам нельзя без песен,
Потому что мир без песен тесен…

Глава первая. В поисках отца и такой-то матери

«На работу, как на праздник». Неизвестный умник

Человек с плачущими глазами открыл дверь кабинета и посторонился, молча пропустил Шкалика перед собой. Стеклянную створку шкафа трусцой и криво, по циркулю, пересёк таракан, арендующий тут архивную полку. Шкалик ступил пару шагов. Лампочка в абажуре подмигнула ему и зарделась. Кадровик уселся за стол, испарину лица смахнул тыльной стороной ладони. Осторожно, крадучись от посетителя, отдышался, как атлет от забега, указал Шкалику на стул.

– Что у вас?

– Мне бы на работу.

Кадровик на секунды отвлёкся, подавил в себе внутреннюю тягость, невольно скривил губы, словно усмехнулся и вскинул глаза на посетителя. Пальцы его репетировали джигу.

– Ну-ну… и на какую работу вы хотите?

– На ваше усмотрение. Мне без разницы.

– Документы?..

Шкалик из рук в руки тычком подал паспорт и трудовую книжку, выданную в Институте геохимии после полевой практики на Кольском полуострове. Кадровик мельком прочёл одиночные записи: «Принят коллектором… уволен…”. Ещё раз произнёс загадочное «ну-ну» и переспросил:

– На что рассчитываете?

Абажур на тонкой ножке неуловимо вибрировал в такт джиге, или дрожал от утренней прохлады. Не отрицал кабинетного уюта, но и не настаивал на нём.

– Мне бы… – Шкалик не решался просить должность… занятость, соединённые смыслом со словом «геология». И напрягся, пытаясь выжать изо рта ответ на прямолинейность, почти отказ, затаённый в тоне вопроса кадровика. Он внезапно привстал, почуял острую нужду покинуть этого человека. Но тут же сел, сообразив скорую неизбежность повторных встреч – не здесь, так там…

– Могу коллектором… помбуром… Маршрутным рабочим?

– А геологом? – прямолинейный же вопрос обескуражил Шкалика. Издевается? Срывает зло за какую-то свою обиду? Или есть вакансии и… нехватка кадров? Мокрые глаза пожилого мужлана не смотрели на него, обдумывая что-то тягомотно-мрачное. Он притянул за уголок папку, лежавшую поверх других, открыл и отвлёкся на содержимое.

– Геологом? Так… не закончил… отчислили за неуспеваемость. Но я в шахте работал… геологом.

– Где именно?

– В Горном Зерентуе, на практике.

– На полиметаллах? – уточнил, не отрывая глаз от бумаг.

– Да. У Зашихина… – Шкалик зачем-то вспомнил фамилию главного геолога рудника.

– Молодые геологи золотом бредят. Как минимум, бриллиантами. А вы на уголь проситесь. Что так?

– Золото на Маме мыл. Не геологом, бергалой… На Колыме немного пожил. На родину потянуло… Тут у меня дело есть.

– Сейчас где обитаете?

– Я? В общаге… нелегально.

– Жилья не имеете? А ваше имущество, кроме этой гитары?

– А… нету. – Шкалик скривил ухмылку на губах, не то сожалея о несостоятельности, не то глумясь над вопросом кадровика.

– Родители?

– Тоже нету. Сирота я… неприкаянная, – припомнил материнскую обмолвку. И в образовавшейся паузе, пытаясь сгладить кажущуюся неловкость, добавил: – Отец у меня хороший был. Ищу его.

– Почему – помбуром? Не уверены в выбранной профессии? Думаете, уголь – не золото? Научим! У нас, знаете ли, школа… Знания дополучите, навыки привьём, восстановим в вузе через год-два. Есть соображения о собственном будущем? – мужчина отодвинул папку и встал из-за стола. – Наше отечество величественно приумножает славу на века! Мы богаты недрами и историей… Нам бы ещё людей… Вы, молодое, дерзновенное племя, способны воплотить наши мечты. Взрослейте, учитесь качественно! В любви, работе, на семейном поприще! Да-да, перегоним Америку! Мы на вас надеемся. Вы подумайте. Приходите через… че… – внезапно он замолчал на вздохе, точно глотнул кипяток. Поразился мыслью, пришедшей в голову? Словно нечто пронзительное, кольнувшее в шею, прошибло мыслью-догадкой, как подопытную лягушку электротоком. Присел на стул, подкошенный. Внезапно переменившимся тоном спросил:

– Как моё предложение? – и тут же перешёл в решительное наступление, явно повинуясь осенившей его идее. – Будете работать, дадим жильё, подъёмные. Вы женаты? Нет? Женим! Как-к-ие у нас девушки! Если дадите согласие, сегодня же… – Джига пальцами вытворяла какую-то вагнеровскую валькирию – экстаз и энергетику, словно он тренировал руку к аккордам фортепианного мажора. Внезапно схватил трубку телефона и стал крутить диск, почти обжигаясь о цифры. Но отбросил трубку и вновь схватил папку с бумагами. Не затем, чтобы углубиться в её недра, но – сунуть в пухлый портфель. Туда же добавил вторую… третью… папки, суетливо озирая комнату. Взгляд застопорил на Шкалике: