Ничей

Кандидат ворвался, как янычар во вражеский город. Я хотел предложить повестку, но тщетно. Свои первые полчаса Георгий Александрович посвятил вчерашнему приключению. Солировал только он, все слушали. Мы снова были введены в курс нашей (и наших родственников) интимной жизни, а также получили дополнительные сведения о своей квалификации и образовательном уровне. Фурсов явно выслушивал это далеко не в первый раз и, по-моему, роль полевого командира его уже тяготила.

Наконец, перешли к другим темам.

– Андрей, ты знаешь, что Филейкин свои плакаты по лифтам разместил? В каждой высотке на округе? – приступил к допросу Макеев.

– Откуда? – довольно резко отозвался Андрей.

– Вот! – подпрыгнул кандидат. – Знаешь еще, чем хороший юрист отличается от очень хорошего?

– Чем же?

– Хороший знает законы, а очень хороший – судью!

– Не улавливаю смысла, Георгий Александрович, – сказал Андрей.

– Смысл тебе понадобился? – заорал во всю глотку Макеев. – За смыслом сюда пришли? Чаи с кофеями гоняете? Шпионов ловите? А у тебя должна уже готовая жалоба лежать! Чтобы я только взял и подписал!

– Разведка на местности в мои обязанности не входит. По чужим лифтам не хожу, – ответил мой однокурсник.

Я хотел призвать их не горячиться, но пронзительный вопль клиента хлестнул всех по ушам.

– Блядь! Надо будет, и по лифтам пойдешь!

– Да пошел ты сам, – отчетливо произнес Андрей, поднимаясь со стула.

В newsroom воцарилась такая тишина, что было бы слышно летящую муху, если бы все эти насекомые не впали в спячку по случаю зимы. Наталия втянула голову в плечи. Андрей отодвинул папку с документами на край стола, проследовал мимо замершего кандидата, снял с вешалки куртку и шапку.

– Лёша, хватит, бросай эту хрень. Чем скорее, тем лучше, – сказал он, обращаясь ко мне.

После чего скрылся в предбаннике. Звякнул домофон, а потом хлопнула дверь, которая вела на улицу. В смысле и значении этого эпизода не усомнился, наверное, никто. Даже уполномоченный Матвей.

– Привел ты мне специалиста, – сказал кандидат.

Мне показалось, что сейчас точно лучше не спорить.

Макеев, набычившись, оглядел оставшихся членов штаба. Глаза у него были какие-то мутные. Он остановил взор на Максиме.

– Это кто? – спросил он у меня.

– Ответственный за типографию.

– А где Алёна?

– Ушла. Я вам позавчера докладывал. Вы распорядились найти замену.

– Какую, на хрен, замену?! Верни обратно!

– Не понял, – искренне ответил я.

– А чего тут непонятного? Для этого высшее образование требуется? – гаркнул он, как на плацу. – Вернуть, я сказал!

– Хорошо, я позвоню.

– Звони сейчас же, при мне! – брызгая слюной, завопил вероятный депутат. Условный, как выразился бы Фурсов.

Брызги попали мне на костюм.

«Только не сорвись, – твердил я мысленно. – Только спокойствие».

Макеев, наклонив голову, уставился на меня. Я достал телефон, набрал номер.

– Алёна, добрый день, – проговорил я каким-то не своим голосом. – Кандидат хочет, чтобы вы вернулись к работе в штабе. Это его просьба. Когда? Можно прямо сейчас. Мы у Василия Александровича.

Макеев прошелся по комнате, остановился, уже по-человечески спросил о чем-то Романа. Тот начал отвечать ему, открыв ноутбук. Я их почти не слышал, в голове шумело. В кармане рыпнулся мобильник. Это было смс от Наталии: «Мандец!» Я набрал: «Дядюшка Ау не в себе». Она тут же прислала второе сообщение: «Сделай же что-нибудь!!!» Я ответил: «Позже. Пусть перебесится».

Остаток дня и вечер я провел в полевом штабе. Планерка завершилась так же сумбурно, как начиналась. Кандидатом были очень подробно описаны его собственные достоинства, в тридцатый или сороковой раз бранных эпитетов удостоился Юрин, заодно досталось преподобному Филейкину. Когда Георгий Александрович заперся в малом кабинете с братом, Володя и Лёва по-тихому выскользнули из офиса. Им, кажется, неловко было смотреть мне в глаза. Дима с преувеличенным вниманием изучал бумажный макет газеты. Максим сложил материалы, кивнул мне на прощание и вышел. Я тоже встал и уехал вместе с Фурсовым и Романом. Валерий Сергеевич изучающе оглядел меня, но за всю дорогу не проронил ни слова. Наталия задержалась по просьбе кандидата. Куда и когда делся финансовый уполномоченный, я даже не понял.

Часов около девяти раздался звонок от Лёвы.

– Ты как?

– Сегодня о делах не будем, – ответил я.

– Может, приехать? И по рюмочке?

– Не хочу.

Раскачаться на следующий день было непросто. А тут еще, проснувшись и начав собираться в путь, я выяснил, что оставил в нашем штабе зарядку для телефона. Мобильный, судя по индикатору батареи, с минуты на минуту должен был вырубиться. Оставаться без связи я никак не мог и ускорился, чтобы успеть на телецентр к началу жеребьевки.

Я привычно нажал кнопку домофона, затем еще и еще раз. Наталия не ответила: видимо, опаздывала. Воспользовавшись своим ключом, я поднялся на этаж и вошел. В тихом офисе на самом деле было пусто. Зарядку я обнаружил на холодильнике, на кухне. Что-то показалось мне странным, и, возвращаясь обратно, я замедлил шаг. Сначала это был запах. Обоняние у меня слабоватое, но его я ни с чем не спутал бы. Как-то раз, во время занятия сексом, наш офис-менеджер предложила мне сделать вместе с ней пару-тройку затяжек. Это якобы дополнительно заводило ее. На меня допинг совсем не подействовал: может, доза была недостаточной. Однако с тех пор коноплю я чувствую безошибочно.

Остановившись посреди комнаты, я внимательно огляделся. Всё вроде было на месте, и в то же время ощущение какого-то сдвига не покидало меня. Я подошел к окну, провел рукой по подоконнику. Кто-то зачем-то стер с него пыль, копившуюся с первого дня работы штаба. Для дальнейших исследований не было времени, и я выскочил на лестничную площадку. Уже боковым зрением заметил на полочке в прихожей розовые, с узором, варежки. Их носила Наталия.

Жребий был благосклонен к нам. До первого эфира оставалась еще целая неделя, можно было спокойно снять и смонтировать всё, что нужно. И вообще, график показов оказался удобным. После церемонии я остановился покалякать с Колей Калмыковым, нашим известным телевизионным публицистом. Новое начальство без жалости и пиетета к заслугам переформатировало канал, но его пока терпело. А он был увлечен серией зарисовок об уникальных пейзажах и людях на их фоне.

Арам вдруг посигналил мне с парковки. Мы с Николаем распрощались, и я подошел к машине.

– Что такое?

– Кандидат вызывает, звонил, – сказал он.

Я чертыхнулся: мой телефон во время жеребьевки был выключен, и я совсем позабыл включить его.

– Куда подъехать, не сказал?

– К Василию Александровичу.

«Скоро все поголовно туда переберемся», – подумал я, ничуть не горя желанием видеть и слышать Алёну. Да и кандидата.