Ничей

Георгий Александрович ждал меня в маленьком кабинете сбоку от входа. Я про себя отметил его спокойствие, совершенно нетипичное для последних дней. Мелькнула даже безумная мысль, что он договорился с Кобяковым, и мы снимаемся с выборов.

Я протянул Макееву листок с графиком трансляций, уже почти решив прощупать почву насчет урегулирования вчерашнего конфликта.

– Думаешь, бесится кандидат? – спросил он, откладывая мою бумагу в сторону.

Меня будто под дых ударили. Я ожидал чего угодно, только не этого.

– Ты не зарывайся и запомни: я тебе не дядюшка, – тихо продолжил Макеев. – Я в девяностые в Самаре такими делами ворочал, какие тебе не снились.

Повисла полная тишина. Прямо как на той планерке.

– А что будет, если зароюсь? – сказал я, чувствуя, как во мне закипает настоящее бешенство. – Что будет-то? А, Георгий Александрович? Опять орать начнете? Юрина вспоминать?

– Таких, как ты, за город на кладбище отвозили и в могилу клали. Они по-другому петь начинали, – по-прежнему негромко ответил он.

– Жора, перестань, – раздался голос Василия Александровича.

Макеев-младший зашел неслышно. Или просто я его не услышал.

– Думаешь, ты тут начальник? – участливо спросил кандидат. – Я кого захочу, того и поставлю. Хоть Наталию. Будет рулить не хуже тебя.

– Кому-то на готовенькое захотелось? – ухмыльнулся я.

– Хватит, – повысил голос Василий Александрович.

– Рулите на здоровье, – посоветовал я и вышел.

Из кабинета. И из офиса.

Я шагал, куда глаза глядят. А глядели они почти всё время под ноги. В голову лезли обрывки фраз и всякие разные лица. Потом почему-то невероятно четко вспомнилось, как я точно так же брел по центру без цели и планов. Только вместо снега шел дождь, а на асфальте было полно желтых и бурых листьев. Теперь асфальта не почти осталось, повсюду была плитка, в приказном порядке уложенная при позапрошлом мэре Цап-Царапине. Тогда стояла осень после дефолта девяносто восьмого года. Проект, которым я занимался больше семи месяцев, рухнул в один день. Дома меня ждали жена, сидевшая без работы, и совсем маленький сын. В прохудившемся ботинке хлюпало. Надо было жить и что-то делать дальше. Потом я попал на телеканал, и жизнь сделала крутой поворот.

Я остановился. На меня в упор таращились облупленные гипсовые морды львов с фасада старинного особняка. С ним тоже был связан один из моих боевых эпизодов, еще более ранний, чем дефолт. Здесь находилась редакция литературного журнала «Наверх», куда меня заманил на работу популярный писатель Владислав Локтев. Должность моя именовалась солидно: завотделом краеведения. Правда, в отделе не было ни одного сотрудника, и занимались мы каждый день с утра до ночи борьбой за помещение. Противостояли городскому комитету по имуществу, прямо как общество «Геркулес» из «Золотого теленка». Одновременно внутри коллектива бились насмерть две фракции – сторонников и противников капитуляции. Всё мое заведование продлилось недели четыре.

За размышлениями я не сразу уловил, что кто-то окликает меня по имени.

– Алексей! – раздалось опять.

Из иномарки цвета морской волны мне махали рукой.

Я сделал шаг навстречу.

Это был мой эксперт, как я называл его в шутку. Вернее, бывший эксперт, потому что за последние два года мы виделись ровно один раз, тоже на улице. У него было и другое прозвище, для журналистов – «Бонд». Работал он (точнее, служил) в известном «сером доме». В войну этот дом был разбомблен, а затем заботливо восстановлен одним из первых.

– Привет, – сказал я без эмоций.

– Садись, – пригласил он меня в салон.

– Ты машину сменил? – спросил я, просто чтобы не молчать.

– Требования конспирации, – улыбнулся «Бонд».

– Как дела-то?

– Как обычно: пытки, расстрелы, – заулыбался он еще сильнее.

– Ясно, – кивнул я.

Спрашивать было больше не о чем.

– На выборах работаешь? – спросил в свою очередь «Бонд».

– Пробую.

– Тебя с Макеевым видели, – заметил он.

– Это не слишком серьезно, – сказал я безразлично.

– Может, пристроить тебя куда-нибудь? – оживился эксперт. – Я бы мог похлопотать. К Малафееву Игорю, например? Хотя нет, он от партии идет.

– Спасибо, не надо ничего.

Пауза между репликами грозила затянуться.

– Есть идея, – «Бонд» поднял указательный палец. – Ты в штаб к Макееву вхож?

– Предположим.

– На меня буквально вчера вышел мой старший товарищ. Он на пенсии, конечно. Оказывает клиентам разные услуги, – тщательно подбирая слова, заговорил «Бонд».

Мне стало немного любопытно.

– Кто сейчас его клиент?

– Депутат Филейкин. Из твоих бывших подопечных.

– А дальше?

– А что дальше? Его интересует информация. Как всегда. Насчет оплаты, это уж как договоритесь. Могу свести с ним. Тебя ведь лично с Макеевым ничто не связывает?

– Ничто, – подтвердил я.

– В чем же проблема?

– У меня сегодня ощущение, что я расстался с этим штабом.

«Бонд» перестал улыбаться и сказал:

– А ты попробуй вернуться.