Ничей

«Сделали свой журнал?» – продолжала Марина.

«В процессе», – подпустил я тумана.

«У адвокатов научился?» – съязвила она.

«У всех учусь», – смиренно отозвался я.

«Что делать будем?» – пришло новое сообщение со смайликом.

«Целоваться?» – предположил я.

«Понравилось?» – мигом поступил ответ, сопровождавшийся аж двумя виртуальными улыбочками.

«Не то слово», – оценил я ее понедельничные старания.

«Посмотрим на ваше поведение», – изобразила она суровость.

«Лучше на что-нибудь еще», – не принял я строгий тон.

Ответом на это мое предложение был целый ряд смайликов, один даже с высунутым языком.

«Ам!» – написал я.

«Еще серьезный журналист называется», – попеняла Марина.

Потом ее резко выдернули в операционную, и содержательный диалог прервался.

Когда творческий состав начал потихонечку паковаться, поглядывая на часы, в редакцию опять заскочил шеф. Ему захотелось посоветоваться с нами по очень непростому вопросу. В прошлом номере была опубликована статья об истории счетоводческой деятельности в органах прокуратуры. Согласовывали ее раза четыре, так что Эрик, через которого шел процесс, буквально осатанел. Тем не менее, среди сплошной цифири затесалась опечатка: необъяснимым образом откуда-то появилась лишняя запятая. Референт прокурора на другом конце провода, будто предчувствуя неладное, заранее предупредил, что в статье каждый знак препинания имеет суть и вес. Эрик отнесся к ляпу довольно спокойно, а вот политичный Вэ-Гэ был просто в трансе. Он должен был лично отнести экземпляр журнала в казенный дом и вручить его грозному референту. Всеволод Георгиевич, как мог, оттягивал визит, но оттягивать дальше уже не было никакой возможности.

Консилиум по поводу злосчастной опечатки заседал недолго. Приняли следующее решение: коварную запятую аккуратно подчистить лезвием, а если зоркий референт узрит шероховатость, списать ее на типографский брак. «Не будет же он все номера сличать?» – мотивировала Нонна. Шеф согласился и стал собственноручно колдовать над злосчастной статьей.

По пути в резиденцию у «Алексеевской» я закупил кое-какие продукты питания, а также соки-воды. На месте, умывшись и переодевшись, накрошил салата из овощей, нарезал бородинского хлеба и по-быстрому сервировал стол на две персоны. Из недр кухонного шкафчика извлечена была початая бутыль виски, оставшаяся от наших с Никой возлияний. Отпили мы, как выяснилось потом, при дневном свете, сравнительно немного. Во второй линии, на всякий пожарный случай, заняла место медовуха.

Домофон закурлыкал практически вовремя.

– Отворяй ворота, – услышал я знакомый голос и нажал на кнопку.

Не прошло и минуты, как я крепко жал руку своему верному товарищу. Павел был знаком со мной с тех времен, когда я сражался в информационных войнах далеко от столицы. Свел нас общий друг и мой компаньон Лёва. Промчались годы, но связь не прервалась. Мы продолжали общаться и после моей миграции в Москву, хотя происходило это реже, чем нам обоим хотелось бы. Забот у Павла хватало: кроме семьи, где он один представлял сильную половину человечества, имелся бизнес, не позволявший ему дремать. Последние года два это был совместный проект с китайцами. Я называл его «Арбатовской конторой по заготовке рогов и копыт». Товарищ не обижался, только ржал в ответ.

Бизнес действительно заключался в сборе и складировании рогов, копыт, а также свиных и коровьих хвостов для последующего вывоза в Поднебесную и тотальной переработки. Что там из них делали, я толком не понял. Возможно, фирма действительно обеспечивала сырьем мундштучную промышленность. А может, копыта измельчались и служили основой для приготовления смесей, укреплявших мужскую потенцию.

Когда я только явился из своей глубинки, Павел предлагал мне подключиться к процессу. Мы с ним даже съездили на российско-китайские объекты под Фрязино. Его партнер, почти не говоривший по-русски, долго тряс мою пятерню и напоследок выдал блестящую фразу: «Не надо бояцця!» Как потом рассказал мне Павел, был он реальный долларовый миллионер, а папа его занимал высокий партийный пост в городе Гуанчжоу.

Предложения и уговоры, равно как и приглашение при случае посетить Гуанчжоу, меня тогда не проняли. Хвосты, копыта и рога, которые старательно перебирали и сортировали менее успешные соотечественники миллионера, смотрелись малопрезентабельно. Мотаться по всей Руси взад-вперед в поисках такого специфического товара как-то не хотелось. Поэтому я твердо решил не отклоняться от первоначального замысла и заниматься тем, что у меня худо-бедно получалось последние два десятка лет. Были затем моменты, когда мне казалось, что я, возможно, поспешил с выводами…

– Какой ты запасливый! – одобрительно произнес Павел при виде большой бутыли.

– Это не я. Бывший жилец бросил в панике.

– От кого или от чего бежал?

– Не вникал, если честно.

– Ну и ладно. Курить тут можно?

– Тебе можно, – сделал я приглашающий жест.

Павел благодарно кивнул и достал из кармана пачку крепких сигарет. Под пепельницу мигом приспособили чайное блюдце. Я наполнил рюмки.

– За вселение?

Именно мой московский товарищ на своей машине помог мне перевезти нехитрые и немногочисленные пожитки из «Вороньей слободки». Завершив их транспортировку, мы тотчас условились, не откладывая дело в долгий ящик, собраться и нажраться по этому поводу.

– Два дивана у тебя тут. Грешно не воспользоваться, – подмигнул Павел после пары тостов.

– Обновил уже, – улыбнулся я.

– Да ты что? Ох, и шустрые у нас господа журналисты! С кем обновлял?

– Это отдельная история.

– Дойдем и до нее, – согласился гость.

Налили еще.

– Привык к своему журналу? – спросил Павел.

– Отвыкать пора.

– Почему так?

– Засасывает. Жить вроде можно, хоть и небогато. Это как раз самое опасное.

– Парадоксами изъясняешься, но в чем-то ты прав, – задумчиво проговорил мой сотрапезник.

– У тебя с китайцами как, нормально?

– В принципе да. И всё равно чего-то своего хочется, – признался он.

– Ты предприниматель, так и должно быть.

– Наверное. Но ты-то ищешь варианты?

Я вполне доверял ему, поэтому выложил все подробности про беседу с шефом о преемнике и могучую оборонную компанию с ее миллиардами. Павел, слушая меня, периодически барабанил пальцами по столу. Потом встал, сходил в прихожую, где оставил свою куртку, достал и притащил вторую зажигалку вместо сдохшей, закурил повторно.

– Что думаешь? – спросил я, закончив повествование.

– Трудно придется, – помедлив, серьезно ответил он.