Не в своём уме. Сборник рассказов

Работа продвигалась медленно. Дурацкие бактерии не хотели размножаться, да и вообще пытались сдохнуть при любом удобном случае. Но Олег не отступал, неделями просиживал в лаборатории, заставляя помощника проклинать энтузиазм и биологию. Через год бактерии были способны самостоятельно жить два-три дня, пытались размножаться и при хорошем настроении даже были немного заразны.

Теперь можно было поставить эксперимент. Олег вытащил из толпы крыс Василису, которую отпускал развеяться, пересадил всех остальных в специально подготовленный для такого случая вольер и нажал кнопку, которую забыли покрасить в красный цвет. Раствор с бактериями добавился в воду, и Олег сел рядом с вольером, чтобы лично увидеть, как поведут себя поумневшие крысы. Обычно хмурый помощник ради такого случая слегка повеселел, побросал все немытые пробирки и весь день просидел за спиной Олега, хрустя неизвестно откуда взятым попкорном. Крысы не спешили проявлять свои таланты, они занимались своими делами, не обращая внимания на зрителей.

– Пойдём домой, – наконец сказал Олег помощнику, который к вечеру снова впал в стандартное уныние, – всё равно эксперименты на интеллект только завтра делать.

Они вышли на улицу и молча добрели до остановки, спрятавшись под козырьком от противного мелкого дождя. В ожидании автобуса помощник закурил, огонёк сигареты на секунду освещал его мрачное лицо во время затяжки, и впервые за год Олег понял, что ни разу не видел этого человека улыбающимся.

– Вить, а ты чего всегда такой хмурый? – спросил он.

– А чего мне радоваться? – невежливо ответил тот, затягиваясь.

– Ну как чего? Мы же такое нужное дело делаем. Представляешь, как изменится жизнь, когда все станут умнее?

– Не станут, – неожиданно перебил Виктор, – ты же не на всех людей работаешь, а на Петрова. А он тебе не даст закончить.

– Почему не даст? Он же сам меня заставил этим заниматься!

– Олег, ты живёшь в каком-то своём мире. Зачем Петрову твои бактерии? Он же военный. Когда все в мире поумнеют и поймут, что можно не воевать, Петров зачем нужен будет? И он это понимает, хотя и прикидывается идиотом.

– Витя, ты, кажется, сильно преувеличиваешь, – рассмеялся Олег, – есть ведь и другие способы применения. Можно ведь заразить только свою армию и победить более глупого противника.

– Чепуха какая-то! Умная армия тут же поймёт, что лучше заодно заразить и врага, заключить мир, после чего все пожмут друг другу руки и разойдутся.

– Ну тогда можно заразить только противника, – сказал озадаченный Олег, – он решит не воевать, и его можно будет победить.

– Победить того, кто гораздо умнее тебя? Серьёзно?

В этот момент к остановке подъехал пустой троллейбус и распахнул свои тёплые объятия.

– О, это мой, – сказал Виктор, выбросил окурок и запрыгнул на подножку.

– Подожди, а для чего тогда вся моя работа? – дёрнул его обратно Олег.

– Просто присматриваются к тебе. Если первые результаты у эксперимента будут удачные – твой проект закроют, переведут тебя в другой отдел, будешь выводить чуму какую-нибудь термоядерную.

Водитель посигналил и показал на пальцах, что не стоит застревать на подножке. Виктор пожал плечами и скрылся внутри троллейбуса, а Олег в раздумьях остался стоять под дождём, нащупав в своём кармане чужую пачку сигарет.

С утра в вольере не оказалось крыс. Олег с помощником облазили всё вокруг, но вольер был герметичен, а его система вентиляции была нетронута. Они включили компьютер, чтобы просмотреть запись с камеры, но последнее, что она зафиксировала – Витя, спотыкающийся о кабель.

– Олег Павлович, удалите пожалуйста, – попросил Витя шёпотом, переходя на «вы» от волнения, – меня же после такого отправят работать участковым в сибирскую деревню.

– А что, других камер тут разве нет? – спросил Олег практически одними губами, параллельно стирая последнюю запись.

– У вас я работаю вместо них, – ответил помощник.

Доложили полковнику о происшествии, он пришёл в ярость и двадцать минут орал плохие слова, комбинируя их в различных последовательностях со словосочетанием «ваши чумные крысы».

– Чего вы? Они же практически незаразны, – вставил Олег, когда полковник начал стихать, – да и через пару суток всё равно бактерии погибнут, крысы станут обычными.

Эта фраза открыла в полковнике второе дыхание, и он продолжил орать про крыс, заменив слово «чумные» на то, что нельзя произносить вслух.

Следующую неделю лаборатория была закрыта на карантин, никого не отпускали домой. Злые учёные, подгоняемые криками Петрова, бродили по комнатам, пытаясь найти сбежавших крыс. Несколько раз в день кто-то находил клетку с Василисой и включал тревогу. Олег каждый раз перепрятывал свою крысу, пока уставший от ложных тревог Петров не забрал её к себе в кабинет. Через неделю карантин сняли, так и не обнаружив ни одну из сбежавших крыс.

– С этого дня все ваши эксперименты – на обезьянах, – сказал полковник, возвращая Олегу Василису, – они крупнее, их искать легче.

Привезённые на следующий день обезьяны не понравились Олегу. Они скакали по клетке, ругались друг с дружкой и кидали в проходящего мимо помощника всякие неприятные предметы. Ближе к вечеру позвонили из лаборатории, в которой раньше обитали эти мартышки и предупредили, что все обезьяны курят, поэтому лучше дать им сигарет, чтобы они меньше волновались.

Сигареты были только у Виктора, который попытался дать закурить обезьянам, но те просто отобрали пачку, распотрошили её и стали скакать по клетке в поисках прохожего с зажигалкой. Виктор сказал, что больше к обезьянам не пойдёт и просто швырнул издалека зажигалку им в клетку. Оказалось, что прикуривать мартышки тоже умеют, и следующие пять минут можно было наблюдать, как они дружно дымят, по очереди закрывая глаза от удовольствия.

Следующие несколько дней пришлось работать в насквозь прокуренной лаборатории, потому что обезьяны требовали сигарет каждые полчаса, успокаиваясь только после перекура.

Наконец, работы были закончены, и обезьян перевели в новый герметичный вольер с автоматической подачей еды, воды и сигарет. Олег вновь нажал кнопку, добавляя бактерии в воду, включил пять новых камер и остался ночевать в лаборатории. Помощник всю ночь ходил по комнате и проверял, что все кабели включены в розетки.

За сутки обезьяны преобразились. Они успокоились, прекратили хаотичные прыжки и в задумчивости расселись по углам, иногда отвлекаясь на небольшой перекур. Через несколько часов помощник заметил, что одна обезьяна больше не берёт сигареты и вообще сторонится своих курящих друзей.

Эксперименты на интеллект подтвердили, что мартышки серьёзно поумнели. Они с лёгкостью выполняли все задания по добыванию еды, а в некоторых случаях даже объединялись, чтобы помочь друг другу. Завязавшая с сигаретами обезьяна, кажется, всерьёз задумывалась устроиться на работу. Причём расхаживала с таким важным видом, будто согласна только на высокооплачиваемую должность.

Зашедший на огонёк полковник Петров с удивлением наблюдал за Виктором, который улыбался впервые со времён младенчества, и Олегом, прыгавшим от восторга вокруг вольера с обезьянами.

– Получилось! Получилось! – кричал он, пугая обезьян. – Витя, нам нужно подготовить раствор с большей концентрацией. Мы из них людей сделаем!

Следующие несколько дней непривычно счастливый Витя ходил по пятам за Олегом, пытаясь помочь, отчего мешал ещё больше обычного. А через неделю с утра Олег не застал Вити в лаборатории, вместо него там суетились незнакомые люди, разбирающие оборудование.

– Эй, вы что творите? – возмутился он, отбирая у какого-то мужика клетку с Василисой. – Кто вам разрешил здесь что-то трогать?

– Иди к начальству, – ответил ему незнакомец и попытался вернуть себе клетку, но безрезультатно, – тебе там всё расскажут.

Олег рванул в кабинет к Петрову, без стука распахнул двери и с порога потребовал объяснений.

– Садись, – предложил полковник, указывая на свободное кресло напротив себя.

– К чёрту ваши посиделки! Что происходит?

– Сядь, я говорю, – повторил Петров, и Олег послушно упал в кресло, – мы временно прекращаем твои эксперименты. Пока займёшься другой работой, потом вернёшься к этой.

– Но я только-только добился результата, это же прорыв в науке, нельзя сейчас останавливаться!

– Родине сейчас нужно совсем другое, – сказал Петров, придвигаясь ближе и по старой привычке закрывая собою обзор, – ты же не откажешь родине? В общем, собирайся сейчас, иди домой, отдохни несколько дней, а с понедельника жду тебя здесь снова.

Олег попытался возразить, но вдруг обнаружил, что его аккуратно подняли из кресла и проводили к выходу.

– До понедельника, Олег Павлович, не опаздывайте, – услышал он финальное напутствие и оказался на улице с крысой в руках.

Мелкий весенний дождь висел в воздухе, и Олег понял, что оставил в лаборатории зонтик. Он посмотрел на Василису, которая недовольно ёжилась, пытаясь спрятаться от холодных капель, расстегнул куртку и слегка прикрыл ею клетку. В кармане что-то звякнуло о прутья, и Олег засунул в него руку, желая посмотреть, что умудрился стащить на этот раз.

– Чёрт! Это уже слишком! – сказал он сам себе, вытаскивая из кармана ампулу с бактериями. Защитная оболочка ампулы сверкала даже под дождём, Олег поскорее сунул её обратно в карман и поспешил к остановке.

– Что делать? Что с ней делать? – крутилось в голове всю дорогу. – Надо попробовать использовать её на ком-то, другого случая у меня не будет.