Худой Мир

– Ммм, – промычала Марина, перебарывая злость, – Денис придумал?

– Денис приказал, – подчеркнула Диана, – Приказы не обсуждаются. Не мешайте урок вести.

Вместо ответа Марина подошла к первой парте, рядом с которой стояли растерянные ребята, и мягко, но настойчиво, взяла их за руки.

– Эй, ты что творишь! – Диана вскочила со стула. Марина мысленно послала ее ко всем чертям и пошла к выходу.

– Держите меня, ребята, – шепнула она им, – а то упаду. Что—то я еще не оправилась.

И они крепко вцепились в нее – справа Оля, слева Гена – и так вышли в коридор. Диана опомнилась и заковыляла за ними следом, что—то бурча. Но пока она дошла до соседнего кабинета, Марина была уже внутри и рассаживала детей по партам.

– Я сейчас Дэну доложу, он тебе устроит, – мстительно пообещала Диана. Марина повернулась к ней, подошла грозно – и захлопнула дверь перед самым носом.

* * *

Это был тот же кабинет, в котором их застала буря. Стекла никто обратно так и не поставил, и, пока ребята шушукались и хихикали над Дианой, Марина заклеивала окно большой картой из кабинета географии.

– Темновато, конечно, – подытожила она, – пересядьте—ка на два ряда назад. Будем рисовать.

– Ура! – подхватили дети.

– А что рисовать? – спросил Андрюша.

– Новый год, – не задумываясь ответила Марина, – Елку. С шариками и серпантином и подарками. Елку рисовать все умеют?

– Дааа!

– А вот и нет. Я сейчас покажу как надо.

Она достала краски, и все дети столпились вокруг первой парты, глядя, как она водит кистью по бумаге.  Кивнув, будто поняли все, каждый углубился в свой альбом.

– Тетя Марина, – позвал ее Илья Футболист – он ходил в синем зенитовском шарфе и таскал на портфеле брелок с футбольным мячом, – А Дед Мороз – он теперь красный или зеленый?

Марина задумалась. “Кое—кто хотел бы, чтобы Дед Мороз был красным или зеленым. Кое—кто очень любит ставить на свою сторону тех, в кого верят, тех, у кого не спросишь прямо. Деда Мороза. Умерших предков. Бога. Они пытаются намотать на бога шарф с именем своей команды , не понимая, как жалко и глупо это выглядит.”

– Не такой и не такой. Он белый, как снег.

Илья кивнул и продолжил рисовать.

Пока радужно и красочно плавали кисточки по листкам, Марина смотрела в окно. На улице было пустынно, а, впрочем, оно и неудивительно. Дети в школе. Денис и его бойцы умчались наверняка опять в леса. Остальные дома или на работах.

Внезапно, из—за угла вынырнула процессия. Четверо Дэновских ребят в камуфляже вели, а скорее тащили, связанного паренька с мешком на голове.  “Тот самый? Что стрелял в нас?” . Марина обернулась – дети пока не заметили, рисуют – и снова уставилась на конвой. Она видела как с любопытством отдергиваются занавески в домах, и чем больше взглядов приковывали к себе солдаты, тем четче был их шаг.

“Красуются”, – подумала Марина, – “Или намекают?”

Процессия скрылась за углом, где раньше была почта, и послышался лязг наручников. “В телефонную будку запихнули. Как в клетку”.

* * *

Стемнело рано, дети после уроков разошлись по домам. В школе остался только Андрюша, сидел в медицинском кабинете и ждал маму.

А Настя сидела в домике у Марины и плакала. Марина утешала ее, гладила по голове и удивлялась, как может беспомощно плакать человек, который к тигру в клетку зашел бы не раздумывая. Тигр еще бы и в реверансе присел.

“Потому и плачет, потому что знает, какая она сильная. И как она теперь сама себя боится”. Рядом примостился вернувшийся Ян Николаевич, и все пытался что—то сказать утешительное, но на полпути махал сам на себя рукой и только вздыхал.

– Давай я с тобой заночую, – утешала ее Марина.

– Ты меня не остановишь, – мрачно качала головой Настя, – Если опять накроет…

– Остановлю. Ты сама себя остановишь. Я тебя научу. Дети смогли, и ты сможешь.

– Кирилл, когда магнитные замки ставил, – Ян Николаевич прочистил горло, – говорил, что детям маленьким они не нужны. Дескать, в бою от них толку нет, вот призыв на них не действует. Вот взрослые… – он развел руками и вздохнул.   Настя всхлипнула и снова зарыдала. Марина погладила ее по голове и решила сменить тему.

– Новостей нет? О… Вепре.

– Нет пока что, – покачал головой Ян, – Буря много деревьев повалила. Говорят, половина дорог завалена, технике теперь так просто не пройти.

– Работы—то вы вроде уже заканчиваете?

– Да я уже сам не понимаю, – махнул рукой Ян, – Денис постоянно встревает. То оставьте ему проход, то завалите, то засаду ему надо в бункере, то уже и не надо. Но к ракете уже не подобраться… Кстати, завтра мы еще выходим. Там Ольга Петровна вернулась, надо бы ей подсобить с завтраком. Поможете?

Настя поднялась и вытерла глаза.

– Да, надо помочь, – кивнула она, обрадованная наличием дела, – Идем, Марин?

– Ты иди, я скоро подойду, – улыбнулась ей Марина. Настя неуверенно вышла и пошла в школу, беспрестанно озираясь. Ян Николаевич проводил ее взглядом и вдруг осознал, что Марина сидит рядом и смотрит на него почти в упор.

– Ян Николаевич, объясните, – сказала она, – Что значит “не подобраться”? Вы разве ракету не уничтожили? Не разобрали?

Ян Николаевич промолчал и лишь вздохнул.

– Я думала… Господи, я же думала…

– Мы так по началу и хотели, когда только про нее узнали. Бункер открыт, гарнизон разбежался, кто друг друга не перебил конечно. Обалдели, конечно, когда эту дуру увидели. Нам такого соседства не надо, спасибочки.

– Так почему же вы…

– А как? – старик развел руками, – Чем? Зубами ее, что ли, грызть? Электричества нет, автоген, что нашли, корпус не взял. И потом страшно ее трогать. А ну рванет?

– Значит, – покачала Марина головой, – отец ее запустит.

– Это вряд ли, – возразил Ян, – не ракету, так аппаратуру мы всю на кусочки разобрали и вытащили. Что не вытащили, превратили в крошево. И всю пультовую завалили. Кирилл приходил, проверял – сказал, что никак ты ее не запустишь.  Да и Денис, тьфу—тьфу—тьфу, пока держит оборону. Не боись, – попытался он ее подбодрить.  Только видно было, что он сам в это особо не верит.

“Смерть кащеева в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце. А вы не сломали иглу, вы зайца в клетку заперли. Плохая получается сказка”.

Марина взволнованно ходила по комнате.

– Кирилл, Кирилл, – повторяла она, – Этот ваш Кирилл – он кто? Я его еще не видела?