Пробуждение

– Кто тебя успел просветить на этот счет?

– Как кто? Меня здесь встретили почившие родственники. И уже сейчас я с уверенностью могу сказать, что не так страшна смерть, как ее малюют. Более того, мне здесь очень нравится.

Рэй казался очень жизнелюбивым и оптимистичным парнем, что очень импонировало Максиму.

– А по земным делам, по близким, оставленным там, не скучаешь?

– Нет, – как отрезал, сказал Рэй и сразу как-то помрачнел.

– Итак! – прервал их разговор Леонид, проводивший подопечных к выходу. – Называй меня Мастер, или Леон. У меня ты пройдешь начальный курс боевой подготовки длительностью в семь дней. В это время Макошь будет плести твою судьбу. От того, как сплетена будет твоя судьба, зависит, будешь ли ты дальше повышать свое мастерство или осваивать смежное дело.

– Разрешите вопрос, Мастер? – осторожно поинтересовался Максим.

– Валяй.

– Я видел в Вальхалле воинов, бьющихся на мечах. Как это может помочь или пригодиться в их земной жизни? Как бы Макошь ни сплела их судьбы, прогресс неизбежно ушел вперед.

– С одной стороны, это игра, позволяющая развивать реакцию и координацию воина. Это как шахматы, развивающие способность к анализу. Бетховен и Моцарт начали писать свои произведения в пятилетнем возрасте. На Земле это называется талант. Один может всю жизнь обучаться музыке и остаться неспособным сочинить незатейливую мелодию в три аккорда. В голове Моцарта музыка звучала уже тогда, когда он начал говорить. Людям невдомек, что все способности развивались у них в мире Слави путем служения делу, к которому привело их сердце. И второе, юноша. Нельзя забывать, что история, а вместе с ней прогресс, движется по спирали, и когда-то воины будут биться на бластерах, как на мечах. Я ответил на твой вопрос?

– Техника боя, в котором мы участвовали, тоже будет когда-то применима на Земле? – ответил вопросом на вопрос Максим.

– Неужели ты думаешь, что эти способности даны только тебе? Это боевая магия. Она доступна духам как светлой Нави, так и темной Нави. Как хорошим людям, так и плохим. Кроме того, в мире духов это один из немногих способов вести бой. Мы – охрана Сварги Небесной.

– От кого? – не унимался Максим.

– Етуны. Это чуждая нашему миру цивилизация. Они предпочитают не вступать с нами в боевые столкновения. Они пользуются другим оружием в совершенстве. А именно: это ложь. Во всех ее многообразных формах: иллюзия, подмена форм и понятий, обман, лесть, сокрытие правды. Ты можешь прожить целую жизнь, так и не поняв, что ты стал жертвой созданной кем-то иллюзии, созданной с целью оболванить тебя и воспользоваться плодами твоего труда. Ты можешь положить жизнь на то, чтобы создать что-то, а это что-то кладет себе в карман етун, глумливо сплюнув на твой труп. Это высшая форма боя. Ты не видишь своего врага. Он скрыт от тебя и, скорее всего, выдает себя за твоего друга, предлагая ложные цели и ценности. На кону твоя душа и жизнь, потраченная впустую. Обольстительно вдыхая в тебя ложную идею, етуны уводят тебя с истинного пути. Расставляют приманки, полагаясь на несовершенство нашего духа, замешанного на самых низменных качествах, таких как жадность, зависть, похоть, тщеславие. Еще их называют торговцами. Они не создают ничего, меняя безделушки на реальные ценности. Как в свое время у американских индейцев выменивали золото и меха на виски.

– Нам предстоит биться с ними? – подключился к разговору Рэй.

– Для них наша плотность чужеродна, как и плотность етунов для нас. Битва происходит в приграничье. И этот рубеж – наша Мирград-Земля. Только через нее етуны могут попасть в наш мир через древо Игграссиля

.

– Это что еще такое? – широко открыл глаза Рэй.

– Этот курс будет вести Дедята. Обо всем сразу не скажешь, – закруглился Леонид. – Давайте в казармы. Гаспар расселит вас. Вместе со всеми в сорок восьмой градус на разбор боя.

Максим и Рэй отправились в сторону многоуровневых сооружений, возвышающихся над отвесными скалами. Максим представлял, что такое казармы, вспоминая службу в армии, и после апартаментов Дедяты ему не очень хотелось отправляться туда, о чем он простодушно поделился с Рэем.

– Мне все равно, – честно ответил Рэй. – Вся моя жизнь была службой. Другой я не знал.

– Поделишься? – спросил Максим, вызывая Рэя на откровенность.

– Да, пожалуй, и нечего сказать, – грустно ответил Рэй. – Мне было десять лет, когда от наркотиков погиб мой старший брат. В расцвете сил. Ему было двадцать. С того момента я знал точно, кем я буду в жизни. Повзрослев и закончив школу полиции, я получил назначение в штат Канзас в отдел по борьбе с наркотиками. Я ловил мелких дилеров и нещадно сажал их за решетку, но всегда мечтал поймать крупную рыбу. Со временем я обзавелся семьей, закончил академию и получил должность. За время моей службы в отделе у меня сложилось четкое убеждение, что наркотики распространяются системно и под хорошим прикрытием. Годы ушли на то, чтобы распутать этот змеиный клубок. Когда я решил этот ребус, передо мной открылась страшная картина. В обеспечении наркотрафика были задействованы крупнейшие чиновники и политические деятели Мексики и Соединенных Штатов. Доход от продажи наркотиков из Мексики сопоставим с прибылью, получаемой этой не слабо развитой страной от функционирования всей экономики. Наркотрафик обеспечивал благоденствие не только мексиканским чиновникам, но и процветание всей штатовской элиты, причастной к транзиту. Я попытался зацепить одну «гадюку» помельче, как зашипел весь змеиный клубок. Меня обвинили в коррупции, в организации наркотрафика. Мою жену под страхом смерти наших детей принудили дать показания против меня. Я ее ни в чем не виню. Дети дороже. Тем более что наши отношения дали изрядную трещину из-за моей службы опять же. Она много раз говорила мне, что я мало внимания уделяю ей и детям, что я помешан на своей работе, а денег в семье все равно не хватает. И в конце концов наши чувства охладели и ее отношение ко мне переросло в неприязнь. Мне вынесли обвинительный приговор, а затем убили в камере, инсценировав самоубийство. Я не смог побороть систему и не смог построить семью.

– Тебя тянет к ним? К детям? – сочувственно и осторожно спросил Максим, боясь принести боль Рэю.

– Я думаю о них каждый день. Они приходят ко мне во снах… – голос Рэя дрогнул и лицо исказила гримаса боли. – Но они даже не приходят на мою могилу…

– Откуда ты знаешь? – почти крикнул Максим, ошарашенный услышанным.

– Ты, видно, еще не знаешь, – задумчиво произнес Рэй, приводя свои чувства в порядок, – Есть дни, когда на Земле поминают ушедших в наш мир и приходят на могилы.

– Конечно, знаю. У нас эти дни называют родительскими, но этой традиции много тысячелетий.

– Ты прав. Так вот в эти дни мы тоже приходим на могилы и встречаемся со своими близкими. Они нас не видят. Зато мы их видим и слышим замечательно. Ты не представляешь, какая это боль, когда на твою могилу никто не приходит, когда ты не оставил после себя следа, когда над твоим холмиком не плачут благодарные тебе дети, – Рэй отвернулся, не в силах больше молвить и слова.

– Значит, и я смогу увидеть своих? – взволнованно спросил Максим.

– Ты разве не видел их еще? – с удивлением спросил Рэй.

– Нет.

– Когда умираешь, в голове с необычайной яркостью проносятся главные события твоей жизни. Причем становится необычайно ясно, где ты поступил верно, а где ошибся. И как могла бы повернуться твоя жизнь. Иногда это очень больно, а иногда подсознание показывает, что от этого урока жизни тебе все равно нельзя было уйти. Он положен тебе по карме. Так вот, показывается вся жизнь, момент смерти и твои проводы близкими в мир иной.

– Но я этого не видел! – почти закричал Максим.

– Странно, – почесал в затылке Рэй, – а почившие родственники тебя встречали?

– Да. Дедята.

– Только он один?

– Ну да! – почему-то возмущенно ответил Максим.

– Странно. Но я думаю, ты найдешь ответ на этот вопрос в ближайшее время.

________________________

Древо Игграссиля – исполинский ясень, в виде которого северные народы представляли себе вселенную, обитаемую девятью мирами, среди которых Ётунхейм и Мирград-Земля соседствуют друг с другом.

Глава З1. Навь

В казарму Максим вошел, чувствуя необыкновенную усталость. Гаспар проводил Максима до его обители.

«Нашей бы армии такие казармы», – подумал Максим. Его обитель представляла из себя небольшое, но удобное помещение в одном из самых красивых мест города. Во всяком случае, вид на город отсюда открывался необыкновенный. Но не слышны были голоса и пение птиц, потому что обители располагались высоко на скалах, и звуки не долетали до усталых воинов. Какое-то непродолжительное время ум Максима генерировал мучающие его вопросы, но усталость, порожденная бессонной ночью, дала о себе знать, и Максим без чувств упал на прозрачное ложе, сотканное из светящихся эфирных нитей.

Ему снились сны, наполненные тревогами и чувствами прошлых воплощений. Всплывали картины из воплощений древних времен. Потом он увидел второе воплощение, третье, и так вплоть до девятого. Все картины были логически связаны событиями предыдущих воплощений и поступками, совершенными в них. После девятого, последнего воплощения, сон вернулся опять в первое, только со сдвигом во времени, где он был не маленьким мальчиком, а уже юношей, правда, пока безусым. Сны прокручивались по спирали, перенося его из воплощения в воплощение и возвращаясь обратно, словно плетя невидимый узор, в котором присутствовала определенная повторяемость и твердая логичность. Максим видел, как рождался он в своем роду, у своих потомков, внуков и правнуков. Видел, как все поступки отражаются на дереве рода и идут за ним по пятам из воплощения в воплощение, ставя перед ним задачу их разрешения вновь и вновь.

Максим проснулся от необычайной бодрости, наполнившей его астральное тело. Он поднялся со своего ложа и посмотрел на просыпающийся город.

«Как ни прекрасно небо, а такая красота для Земли недостижима», – подумал Максим, наслаждаясь увиденным. Ничто из снов не улетучилось и не стерлось, как это бывает в земных снах. Наоборот, все пережитое когда-то, начинало приобретать особый смысл, гораздо больший, чем когда он жил в физическом мире. Мир вдруг стал целостным, логичным, справедливым; законы, по которым развивалась сущность, – последовательными и мудрыми. Душа либо внимала им и развивалась, либо перечила им и находила свою погибель. А главное, физический мир стал казаться ему классом начальной школы, в котором Зоя Ивановна, учитель русского и литературы и по совместительству классный руководитель, учила его азам грамоты. В то время ему, несмышленому мальчишке, этот класс казался университетом жизни, а Зоя Ивановна – великим авторитетом. Но жизнь шла своим чередом, и опыт школьной скамьи оказался лишь небольшим эпизодом в этой богатой событиями жизни. А сейчас и сама жизнь в последнем физическом воплощении стала казаться лишь небольшим эпизодом в странствиях души.

Вдруг раздался стук. Максим отдернул тюль, определяющий границы его обители. На пороге стоял улыбающийся Рэй.

– Ну, как себя чувствуешь? Мастер велел не будить тебя вчера на разбор боя, и ты проспал очень много. Как впечатления от первых снов? – похлопал по плечу Максима Рэй и озорно подмигнул.

– Знаешь, Рэй, я почувствовал себя совсем другим человеком…