Пробуждение

– Ты знал, что я обязательно нырну?

Дедята кивнул в ответ.

– Но это было совершенно спонтанным решением.

– Скитаясь по миру Яви, когда я свободен от здешних дел, я наблюдал картину, которая лишь отчасти отразит то, о чем пойдет речь дальше. В одной молодой семейной паре произошел следующий случай: муж узнал, что его ненаглядная жена изменяет ему с его же другом. Сердце его было разбито, а душа опустошена. Долгое время он не в состоянии был сообразить, что же делать. Сердце его чернело при виде того, как жена лгала ему каждый день и, как только он уходил из дома, тут же являлся любовник. Муж очень хорошо знал свою жену. В частности, то, что она не управляет эмоциями в состоянии опьянения. И в его голове созрел коварный план. Он купил две бутылки крепкого вина, небольшой торт и, придя домой, объявил супруге о том, что отправляется в длительную командировку и хотел бы устроить прощальный ужин. Он откупорил обе бутылки, достал большой нож для резки торта, зажег свечи. И когда обе бутылки были почти допиты, он засобирался в путь. Жена, предвкушая свободу, радостно поцеловала мужа и сказала, чтобы он не шалил в ее отсутствие. Тот, как бы невзначай ответил, что он, конечно же, постоянен, в отличие от его товарища, который каждую неделю меняет женщину, а с последней он провел всю ночь в дорогом отеле, а затем хвастался ему о том, что так много любовью он никогда не занимался. Сказав это, он поцеловал жену и ушел. Без лишних подробностей скажу следующее: все закончилось именно так, как он спланировал. Жена в состоянии алкогольного опьянения, обезумев от ревности, пригласила любовника и убила его кухонным ножом, который, в свою очередь, был идеально подобран как орудие убийства. К чему я это? К тому, что зная твой характер, легко было предсказать этот головокружительный полет. Кстати, у этого водопада нет конца. Он так и называется Водопад Иллюзий.

– Почему ты мне это говоришь?

– Я обещал тебе ответить на вопросы, мучающие тебя. Скажу сразу: отвечу частично. Остальное узнаешь позднее, но узнаешь. Я обещаю. Ты же мне доверяешь?

– Кому же мне еще доверять, если не тебе? – Максим сокрушенно повесил голову, предвкушая сложный разговор.

– Так вот, этот частный пример иллюстрирует общую картину управления миром темными силами. Только один из ста пытается заглянуть под красивый фантик, уготованный торговцами для людского потребления. Остальным он кажется таким, каким видится. На твое предложение развернуть фантик они ответят смехом. Бутафорию они привыкли принимать за настоящее. Потому что мастерство иллюзиониста велико и поверить в то, что кролик не исчез из клетки, а переместился на второе дно, они не могут.

– И как же быть?

– Тебе и еще нескольким избранным необходимо будет изучить земные реалии для будущей миссии на Земле.

При этих словах сердце Максима екнуло. Он вскочил на ноги, но, видя холодность Дедяты, уселся в прежнюю позу и постарался изобразить хладнокровие, хотя в душе у него играл «Марш Буденного».

– Почему я? – спросил Максим с перекошенной от счастья улыбкой, хотя вопрос ему самому показался сейчас на редкость наивным.

– Темные леги и арлеги курируют земной мир, и мы отвечаем тем же. Так было и будет всегда.

Максим задумался, глядя в падающие воды водопада. Он поднял голову и пристально посмотрел в глаза Учителя, ища искреннего ответа.

– Дедята, на лекции ты сказал, что мир светлой Нави, где нет зла, склонен к утопии?

– Да. Душа теряет стимулы к развитию. Из этого мира прямой путь в мир Прави – мир богов, но мало кто проходит в эту дверь. Обстановка, знаешь ли, разлагает. Как бы парадоксально это ни звучало.

– Значит, зло несет свою полезную функцию?

– Вот ты и сам ответил на вопрос, к которому многие идут долгие жизни. Поэтому боги допускают его, потому что конечным продуктом является качество души. Поэтому черные и светлые леги не истребляют друг друга на поле брани, так как понимают, что они лишь функция Божественного проявления, имеющая целью эволюцию души. Светлые и темные духи делятся на таковых лишь по причине взращенных качеств своей души, но всегда понимают, что они всего лишь фигуры на шахматной доске Бога. Но понимают не все. Далеко не все. Многие верят в конечную победу добра или зла, идеализируя эти приводные механизмы прогресса. А главная задача сводится к тому, чтобы душа в своей свободе самоопределения научилась искать путь к Богу, отделяя зерна от плевел, хорошее от плохого.

– Ты учишь меня терпимее относиться к злу?

– Да нет. Зло всегда нетерпимо. Я хочу, чтобы ты понял, что путь к Богу – это лабиринт, а зло – тупиковый путь. Ошибка. Мы даем человеку правильные ориентиры, а торговцы сбивают человека с пути ложными. Я хочу, чтобы ты смотрел на суть вещей и человеческое устройство многослойно, а не поверхностно.

– Не знаю, что ты еще хотел мне сказать, но все, что я хотел услышать, я услышал.

– Большинство духов быстро прикипает к этому миру и не стремится так быстро обратно. Рождение и смерть в физическом мире сходны со сном и бодрствованием. И та, и другая функции, исчерпываясь, переходят в противоположную.

– У меня счеты на Земле, – ответил Максим, зло сверкнув глазами. И не только…

Дедята крякнул, не ответив на эмоциональный выпад выпускника. Мотивы Максима лежали на поверхности и не противоречили планам Жреца.

– Советую тебе немного отдохнуть. Нас ждет нелегкое путешествие.

Максим вскочил на ноги и, промчавшись несколько кругов вокруг Дедяты, словно игривый щенок за теннисным мячиком, помчался в свои покои. Прошло около тридцати пяти градусов солнечного круголета, прежде чем Максим появился в покоях Жреца. Взглянув на Максима, тот сразу понял, что поспать отроку толком не удалось.

– Как я погляжу, восстановиться толком не получилось? – сурово спросил Жрец.

– Уснешь тут, пожалуй… Но у меня все же получилось поспать недолго.

Взглянув на заходящее за цветастые облака солнце, Жрец назидательно произнес:

– На Земле сейчас светает. Слушай всегда меня. Ни во что не влезай и постарайся оставаться безучастным, эмоционально ни на что не реагируя. Понял?

– Понял, – с готовностью ответил Максим. Дедята, с сомнением поглядев на Максима, нервно выдохнул и добавил:

– Тогда в путь.

Глава 34. Явь

Дедята устремился вдаль, и Максим, не мешкая, последовал за ним. Не успели они покинуть пределы города, как тут же им открылся следующий город, а затем – еще. Города пребывали в такой же упоительной красоте и свежести, к которой уже успел привыкнуть глаз Максима. Затем взору открылось безбрежное море. Перекатывая ярко-зеленые волны и брызгая пеной, оно казалось живым организмом.

– Так и есть, – прочел мысли спутника Дедята. – Ты уже успел заметить, что сходство с Мирград-Землей, к которой ты привык в физической жизни, значительное. Этот мир просто менее плотный, вибрирует на другой частоте и подчиняется другим законам.

– Напоминает поездку за рубеж: все вроде по-другому, но в целом такая же жизнь, – философски заметил Максим.

– Врат междумирья всего семь. Самые удобные для нашего похода находятся в Альпах. Существует еще несколько десятков разломов и червоточин, но они являются секретом для каждого исследователя плотных слоев жизни.

Впереди показались абсолютно лишенные какой-либо растительности горы. Дедята указал рукой на грот в скале и устремился к нему. Вслед за Дедятой Максим нащупал под ногами твердь и огляделся вокруг. Время, проведенное в этом мире, опровергло его первоначальное мнение о том, что дух ничего не чувствует, так как не имеет тела. Так же, как маленький ребенок в начале жизни плохо видит и слышит, не различает запахи и тактильные ощущения, – так и в этом мире ощущение его через соприкосновение полем приходит не сразу, но достаточно быстро и развивается с каждым днем пребывания здесь. Максимально развитым оно бывает у ангелов, но до них еще надо дорасти и прожить немало жизней. Максим посмотрел вниз. В шаге от его ног заканчивалось крошечное плато, переходящее в вертикальный обрыв.

– Как много все же в тебе еще человеческого. Только человек обернет свой взор на леденящую душу пропасть, по привычке страха перед нею, хотя уже давно находится на крыле. Прошу, – Дедята театрально распростер руки.

Максим прошел в темноту грота и уже через пару шагов увидел свет, который, по мере продвижения к нему, усиливался и открыл свои каменные своды перед сталкерами.

– Теперь, зная это место воочию, ты сможешь попасть сюда мгновенно, только представив его в своем воображении, – раздался голос Дедяты немного позади.

Максим уже обозревал открывшийся ему мир Яви. Широко открытыми глазами он смотрел на большой город, озаренный восходящими лучами утреннего солнца.

Максим потянулся руками к лучам и умиленно посмотрел на Дедяту.

– Явь? – спросил он, заметив, что Жрец с какой-то лукавой улыбкой наблюдает за ним.

– Мне было бы интересно понаблюдать, какие выводы будешь делать ты сам в ходе нашего путешествия, – с трудно сдерживаемой улыбкой, прикрываемой напускной строгостью, ответил Дедята.

– Ну что ж, в путь! – сказал он и шагнул вперед.

Первое, что почувствовал Максим, – это различие в возможности скорости перемещения. Среда казалась более плотной, и перемещаться со скоростью баллистической ракеты уже не получалось, хотя двигались они все равно быстро. Показался пригород, встречающий сталкеров вывеской «Тurin». Лицо Максима растаяло от знакомого названия, и лицо рассекло широкой улыбкой, напомнив арбуз с гигантским вырезом. Неожиданно громадная тень легла на их плечи. Максим посмотрел через плечо наверх и замер в леденящем ужасе. Над ними, расправив гигантские перепончатые крылья, летела огромная тварь с мордой ящера. Тварь издала леденящий вопль, оглядела путников и, подняв немного левое плечо, виражом покинула место встречи.

– Что это было, Дедята? Ты же сказал, что это Явный мир! А в нем бы, увидев эту тварь, я бы в штаны наделал.

– Ты не мог слышать от меня таких слов. Ты сам выдал желаемое за действительное. Мы в астрале. Это слой, разделяющий плотный и тонкий миры. Или плотные слои тонкого мира. И то, и то верно. Мы наблюдаем из него физический мир. Изюминка в том, что наблюдаем не только мы. А вторая особенность заключается в том, что мы людей видим, а они нас нет… За редким исключением.

– Еще изюминки будут, а то может, мне памперсы в аптеке купить? – попытался пошутить Максим, отходя от сковывающего его движения страха.