Пробуждение

– Это горгундия. Древнее существо нижнего мира. Оно для нас угрозы не представляет. Пастухи редко дерутся из-за своих овец. Хочешь посмотреть, кто станет ее добычей?

Глаза Максима от удивления стали еще шире. Он ничего не ответил, подумав о том ужасе, который испытает жертва горгундии.

– Не дрейфь. Это твоя школа. За этим ты здесь. Будем следовать на некоторой дистанции, чтобы не нервировать ее.

Горгундия сделала несколько мощных махов и, распрямив огромные крылья, планируя, начала снижение к невидимой цели. Сталкеры приблизились еще ближе к твари, которая их, казалось, не замечала. Максим вдруг понял, что она выискивает кого-то за стенами огромного белого здания.

– Это больница, – подтвердил смутные догадки Максима Жрец. – Более того, психушка.

Горгундия вдруг сложила крылья и, как альбатрос, бросающийся в воду, камнем упала вниз, проникая сквозь стены больницы, совершенно при этом не нарушая их. Через несколько мгновений она взмыла над больницей, держа в пасти замеревшую от страха душу, с которой падали, как виноград с грозди, серые аморфные существа.

– Это лярвы, – прокомментировал Дедята. Судя по параметрам поля, пассажир нашей птички – убийца, сексуальный маньяк, любитель маленьких девочек. Если он не нашел свое пристанище в тюрьме, значит, его вина не была доказана и ему удалось откосить в психушке. Но от себя не убежишь. И тонкому миру ничего доказывать не надо. Поддавшись однажды искушению, он совершил звериный поступок, притянув тем самым из нижнего мира подобных тварей – неуспокоенные души, которые, совершив пробой в его поле, дальше уже паразитировали на его душе, искушая ее все новыми и новыми преступлениями.

– Одержимость? – предположил Максим.

– Да. В ее явной и худшей форме. Но тебе придется узреть людей, которые и не догадываются о присутствии в своем поле этих тварей. Самых обычных людей, – добавил Дедята, провожая взглядом скрывающуюся за горизонтом горгундию. – Впрочем, живой пример всегда гораздо показательней, чем назидательные речи. Пивка не желаешь?

Глаза Максима открылись бы еще больше, но больше уже было некуда. Дедята прошел сквозь тяжелую, в цвет мореного дуба, дверь и присел за свободный столик. Жрец с алчущим любопытством смотрел на две молодые пары, расположившиеся за соседним столиком.

– Обрати внимание на этого молодого человека в рваной джинсе, – в это время Максим, скорее, следил за оборотами речи Жреца, так виртуозно меняющимися в зависимости от обстановки и времени событий. – Поле его желто-коричневое, что говорит о том, что он уже подвержен страсти к алкоголю, что, впрочем, уже не преминуло повлиять на его внешность.

Максим перевел взгляд на лысеющего и мертвецки бледного молодого человека лет двадцати пяти, с одной стороны которого сидела вполне милая девчушка, немного моложе его, а с другой обнимала, обвивая руки вокруг его рыхлого тела, серая лярва, противно облизывая его щеки и раздувая ноздри.

– Лярва будет искушать паренька, пока он не напьется в стельку, а она будет наслаждаться процессом, облизывать его и вдыхать пары, купаться в ауре его пьяных бредней, покуда он не упадет.

Молодой человек, сидящий напротив этой пары, со светлым и румяным лицом, заказывал безалкогольный коктейль для своей спутницы. За их спинами толкалось значительное количество лярв и прочих элементальных духов.

– Я совершенно не могу понять, что это за фан-клуб у них за спиной? – растерянно произнес Максим.

– Иногда даже мне нелегко разобраться с первого взгляда и требуется наблюдение, – Дедята на минуту замолчал, с интересом наблюдая за событиями, разворачивающимися за столиком.

– Состав фан-клуба состоит из двух частей, – не отрывая взгляда от наблюдаемых, продолжил Дедята. – Этот молодой человек из вполне состоятельной и в общем приличной семьи, образован и порядочен. Некоторое время назад его пути пересеклись с однокашником, и они часто стали проводить вместе досуг, в котором он преследует интерес найти себе спутницу жизни. Этот парень имеет очень веселый нрав и обладает редким чувством юмора, что привлекает двух добрых духов, стоящих за его спиной. Они смеются над его шутками и подбрасывают ему свои, которые он иногда чувствует и использует. Его спутница только прикидывается достойной для него парой. Ее внешность ярка и соблазнительна, что собственно и привлекает его, но она крайне распутная девица и, как говорил один современный поэт: «Под ее атласной кожей течет отравленная кровь». Она имела связь сегодня до него и намечает встретиться с другим сегодня ночью. Даже сейчас лярва, вцепившаяся в ее промежность, искушает ее, но она держится, похотливо косясь на своего спутника, потому что у нее есть далеко идущие планы на него, но она старается предстать перед ним приличной девушкой.

– Пойдем отсюда. Меня бы вырвало сейчас, если бы было чем, – Максим выбежал на улицу, которая в своем беспорядочном движении была наполнена простыми людьми, лярвами, неуспокоенными духами и прочими элементалями. – Физический мир мне всегда казался более светлым и простым, чем он видится изнутри.

– Выше нос, мой юный друг. Позволю себе процитировать Омара Хайяма, красноречивее всех отразившего увиденное сейчас нами:

«Ад и рай – в небесах», – утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:

Ад и рай – не круги во дворце мирозданья,

Ад и рай – это две половины души.

Глаза Учителя наполнились светлой грустью.

– Я покажу то, что добавит тебе оптимизма, – Дедята на секунду прикрыл глаза, сосредоточившись на своих чувствах. – Да, пожалуй, это то, что нужно. Следуй за мной.

Сталкеры пронеслись сквозь несколько старинных кварталов, изрезанных узкими улицами на небольшие квадраты. Дедята ступил на небольшой балкон, увешанный кашпо с цветущими петуньями. Сталкеры смотрели сквозь стеклянную приоткрытую дверь, не решаясь пройти дальше. В светлой и просторной комнате музицировала прекрасная девушка, по сути, еще дитя. Ее щеки горели кровью, воспламененные куражом виртуозного исполнения музыкального шедевра. Она играла вдохновенно, самозабвенно, не зная, что за ее спиной стоят два духа, амплитудно дирижируя, вдохновленные ее талантом; они словно не замечали наших путников, которые еще долго стояли молча, пока Дедята глазами не показал, что им пора.

– Ты хочешь сказать, – начал было Максим, едва они удалились с балкона, – что они… что она?..

– Ты на верном пути в своих прозрениях, мой друг, – помог Дедята оформить свою мысль Максиму. – Симпатическая связь между мужчиной и женщиной в физическом мире гораздо меньше, чем связь между духами Нави и человеком. Подобное тянется к подобному. Эти двое, вдохновленные творческим полетом души этой юной дамы, были притянуты из мира Нави и будут вдохновлять ее теперь еще более, внеся в ее талант частички своего опыта и души. Для всякой души всегда найдутся вдохновители!

– То есть ты имеешь в виду, что любые идеи находят поддержку в тонком мире? – с сомнением спросил Максим, явно сожалея о том, что Дедята не дал ему возможности лицезреть рождение блистательного произведения.

– Идеи, мечты, желания, цели, страсти, фантазии! Все находит созвучный отклик на небесах и получает поддержку! Чем больше душевного огня вкладывается в мысль, тем сильнее влияние неба. Вот почему практически все достижимо человеком. Он не один, даже если он один в тайге и ни одного живого человека на тысячи километров вокруг. Он всегда не один. Чем больше человек взял рычаг для преобразования мира, тем больший сонм ангелов и духов влияют на него: охраняют, вдохновляют, дают знаки. Чувство, вложенное в творческий акт, словно запах из духовки, где дожаривается сочная утка, разносится по тонкому миру.

– Почему именно утка? – скептически произнес Максим.

– Любил я ее очень, – между прочим заметил Дедята.

– Кстати, о любви… – Максим запнулся, тщательно подбирая слова. – Она влияет на человека, если любящие сердца разделены мирами?

– Ого! – выпалил Дедята, словно ревностный болельщик в ключевой момент матча. – Влияет сильно, причем в обе стороны. Дух, находящийся уже в мире Нави, ничуть не меньше любит, чем в земной жизни и, находясь возле возлюбленного сердца, как правило, сильно помогает тому на жизненном пути. Человек же, сохранив любовь в сердце своем к усопшему человеку, дает ему энергию, которая, как ты понимаешь, здесь определяет многое. Но это чувство опасно и на Земле, и на Небе. Дух может «прилипнуть» и, погружаясь в горе от потери, не совершенствоваться и не расти дальше. Нужно понимать, что он все равно увидит любимую… – тут Дедята осекся и скомкал последние слова: – Или любимого…

От внимания Максима не ускользнуло то, что голос Дедяты изменился при последних словах, которые словно зажевало, как магнитофонную ленту на старой магнитоле.

«Задам я тебе вопросик в лоб. Будет время», – подумал Максим, но Дедята быстренько перевел разговор уже на другую тему.

Они долго бродили по погружающемуся в вечерние сумерки городу. На сознание Максима обрушился шквал впечатлений, и он себя ловил на мысли, что, как бы он ни старался внимать каждому слову Дедяты, его внимание невольно переключалось на кипящую жизнь вокруг. Жизнь, о которой он не знал. Жизнь, от которой он успел отвыкнуть. Жизнь, которая очень изменилась за время его отсутствия в физическом мире. Он с любопытством заглянул за плечо пожилого итальянца, обозревающего футбольную колонку в свежем номере «Sport news». Газета, датированная 17 июля 2011 года, повергла его сначала в шок, затем – в уныние. Солнце багровым диском склонялось к горизонту, и на горячий южный город начала опускаться долгожданная прохлада. Уютные кафешки наполнялись ожившим после дневной сиесты людом. Молодая пара сидела за столиком рядом. Перед ними стояли два коктейля, к которым они не притронулись. Они молчали и, держа друг друга за руки, смотрели в глаза. Максим застыл, наблюдая очарование этого момента. Ностальгия взяла в клещи его сердце. Здесь, в этом мире, остались его любимые люди. Он перевел растерянный взгляд на Учителя, который все время, пока Максим наблюдал за влюбленными, наблюдал за ним. Поймав на себе многозначительный взгляд Максима, Дедята крякнул и… промолчал.

– Мне спросить или сам ответишь? – с железными нотками в голосе спросил Максим.

– Полагаю, завтрашний день тебе даст больше ответов на твои вопросы. По-хорошему, нам надо вернуться. Здесь, в чуждой нам среде, тратится много энергии, но тем не менее мы можем остаться здесь, выбрав любое ложе в этом городе. Например, с молодой и темпераментной парой.

– Ты шутишь? – чуть не вскрикнул Максим

– Конечно, шучу. Просто тошно смотреть на твою кислую физиономию. Расположимся в любом пустом номере отеля, хотя присутствие людей нам не помешает, а вот духи, сопровождающие их, нарушат наше одиночество. Утром мы сможем пораньше отправиться в Рим, и не растратим силы на переход сквозь миры.

– Зачем нам нужен Рим? Гораздо роднее для меня Москва.

– Завтра узнаешь. Видишь этот замечательный отель? – Дедята взглядом показал на роскошное пятиэтажное здание, на котором огромными красными буквами кричало, призывая уставших туристов «Boscolo Hotel Aleph». – Здесь есть замечательный и вечно пустующий номерочек для VIP-персон. Поверь вечно странствующему духу, скитающемуся между мирами и планетами.

– Мое сознание кипит. Мир кажется таким сложным, неоднозначным и в то же время целостным, взаимосвязанным. Думая о себе, жившем когда-то в физическом мире, я вспоминаю наивного юношу с сознанием ребенка.

– Для того и дана жизнь, чтобы твое сознание эволюционировало, – резюмировал Дедята, дефилируя по апартаментам класса «люкс». – Спокойной ночи, сын мой. Утро вечера мудренее, – сказал, потягиваясь, Дедята, удрюпываясь на широченную кровать из красного дерева, обрамленную орнаментом ручной работы.

– Спокойной ночи, – Максим посмотрел на утопающий в огнях город и, заняв аналогичную кровать, для усыпления воспаленного сознания прочел мантру и через несколько мгновений уснул.

Глава 35. Откровение

Максим проснулся, разбуженный заразительным девичьим смехом. Молодая особа, на вид лет двадцати, не более, двигалась к кровати Максима, скидывая с себя одежду, которая, впрочем, и так минимально прикрывало ее роскошное тело. Заразительно смеясь, она бросила за тумбочку кружевной полупрозрачный бюстгальтер и, отпустив в свободное парение тело, упала прямо на Максима. В комнату, не торопясь и вальяжно улыбаясь, вошел лощеный и лысеющий господин лет шестидесяти на вид. Впрочем, он был гораздо старше. Максим узнал его. Столь известных людей часто видишь на экранах телевизоров. Несмотря на свой почтенный возраст, он был моложав, подтянут, горяч и слыл большим любителем молоденьких девушек. Одним движением бросив свой галстук на спинку кресла, он, как легкоатлет, в два прыжка преодолел расстояние, отделяющее его от широченной кровати, с которой, соблазнительно моргая глазами, распластавшись на Максиме, призывно смотрела на него юная прелестница, и удрюпался рядом с нею. Оказавшись в кровати втроем с незваными гостями, – хотя большим вопросом оставалось, кто тут гость, – Максим вскочил как ошпаренный и буквально отпрыгнул в глубину комнаты.

– Как видишь, в каждой шутке есть доля правды, – Дедята закатывался от смеха и едва смог перевести дух, чтобы вымолвить эту фразу.

Максим посмотрел на заливающегося Дедяту, перевел взгляд на господина, который не терял время зря: рыча от вожделения и рассыпая тирады про внезапно нахлынувшую любовь, он разбрасывал одежду по комнате и тискал загорелое тело красавицы.