Черная дыра или Воспоминания, которые нельзя назвать хорошими

Студентам Г.В.С. и С.А.А.

Относительно использования рентген-телескопа «Сова» в целях научного исследования не возражаю.

    В.Б.

Такое короткое письмо, но сколько счастья я от него испытал! Я был готов кричать от радости, бегать как сумасшедший, размахивая долгожданным листком бумаги, рассказывать каждому встречному над чем именно буду теперь работать, и как именно поможет мне продвинуться в исследованиях использование телескопа! Ведь теперь он был в моем распоряжении!

«Только у меня одно условие» – сказала Света, и в ее глазах вновь блеснул огонек.

«Условие?» – не сразу понял ее я.

«Вы возьмете меня с собой!»

Отказать я ей, конечно, не мог, да и не хотел. Я всегда радовался, если нам чаще удавалось с ней видеться, и вот теперь была возможность почти совсем не расставаться. В моей жизни все меня теперь устраивало, и в ней был успех! Успех во всем! А если будем посещать обсерваторию вместе – размышлял я, – значит, будем встречаться практически каждый день. Ведь работать над исследованием мы с Саней планировали как можно больше – все свое свободное время будем посвящать именно этому! С момента как заканчиваются занятия в университете и до глубокой ночи – пока нас или не выгонят из обсерватории или не отчислят из университета.

Все теперь у меня было: и любовь и возможность стать тем, кем мечтал.

Нашли, что искали

На следующий день после занятий в университете мы как всегда отправились в обсерваторию. Как сильно мы хотели начать наши исследования и как долго ждали, когда нам наконец-то дадут разрешение на использование телескопа. И вот теперь наша мечта сбылась! Весь мир с этого дня заключен был в маленькой комнатке, где день и ночь, борясь со сном, усталостью и самим собой предстояло провести несколько недель; несколько недель, пока все это чем-нибудь не закончится – победой ли, поражением, но там, впереди, теперь была цель, до которой мы решили обязательно дойти.

Когда заходим внутрь главного корпуса обсерватории, оказываемся в знакомом нам холле: именно здесь мы крались ранним утром несколько месяцев назад, когда искали кабинет с рабочим компьютером своих однокурсников. Кстати в этом кабинете теперь будем работать и мы сами.

Когда-то в этом небольшом душном кабинете без окон трудился отец Светы, Сергей Никифорович. Потом, после его смерти, кабинет так ни за кем и не закрепили и сейчас он пустовал.

После того, как мы здесь похозяйничали, все научные исследования наших однокурсников прервались и, видимо, возобновлению не подлежали. Несколько месяцев здесь никто не появлялся, а старый деревянный стол уже покрылся слоем пыли.

Иногда я даже сочувствовал нашим, оставшимся без всех исследований однокурсникам, но, конечно, не на столько, чтобы это могло как-то повлиять на меня всерьез.

Я дергаю вниз ручку двери, которую Саня едва не сломал, когда мы были здесь в прошлый раз.

Скрипнув, старая деревянная дверь открылась перед нами и дыхание перехватило… Вот она, святая святых! Переступив порог, я сразу же представил, как мы побеждаем в конкурсе. Оптимизм? Да, конечно! И мне он нравился. Приятное чувство не портил даже унылый и чрезвычайно скромный вид кабинета: мрачная серая плитка на полу, большой, совершенно не современный монитор на столе и металлические шкафы почти под самый потолок, которые стояли посреди кабинета – вот все, что здесь было, и при этом свободного пространства кругом оставалось немного. Даже стульев не хватало – их было всего два. В углу стоял небольшой деревянный столик, на котором в горшках когда-то росли какие-то растения – сейчас полностью засохшие они представляли собой торчащие из сухой, покрывшейся белым налетом земли ветки. Над растениями – люминесцентная лампа, установленная здесь когда-то из-за нехватки естественного освещения. Лампу давно уже никто не включал и ее, так же как и стол, покрывал слой пыли.

«Грустно, но мне все равно» – снимая с плеча рюкзак, в котором лежали книги и листы А4 с черновым вариантом нашей работы сказал Саня и принялся выкладывать содержимое на стол.

Света держала на руках Ракету – та тихо поскуливала, видимо вспоминая, как еще недавно хозяин брал ее сюда с собой на работу.

«Отпустишь?» – спросил я, и Света поставила переноску на пол.

Ракета, понюхав плитку, будто не узнавая знакомые запахи, тут же устремилась под небольшой стол в углу, который находился здесь видимо специально для нее. Цокая по плиточному полу когтями на маленьких лапках, Ракета, громко выдохнув, рухнула под столом, положив маленькую мордочку на передние лапы, тем самым приняв довольно жалостный вид.

«Это ее место, – пояснила Света. – Интересно, куда делась теплая подстилка?»

Она открыла маленький шкафчик, стоявший внизу под компьютером, и Ракета, увидев это и вскинув мордочку, навострила уши. Посмотрев в сторону Светы, собака стала принюхиваться.

Света улыбнулась.

«Папа всегда держал в этом шкафчике для нее что-нибудь вкусное. У кого-нибудь есть что-нибудь?…»

Не найдя в шкафчике подстилки для собаки, Света закрыла дверцу, а я глянул в свой пакет – знал, что там лежит один единственный бутерброд.

«Ну, только это…».

«Нет, – возразила Света. – Оставь себе! Еще проголодаешься».

«Да ладно. Не жалко».

Поманив к себе Ракету, я скормил ей бутерброд. Собака посмотрела на меня своими большими и, казалось, благодарными глазами; наверное, поблагодарила по своему, по-собачьи – подумал я.

«Так, ребят, давайте начнем, – плюхнулся Саня в кресло перед компьютером. – Тут все подключено?»

«Должно быть, – провел я рукой по волосам и нахмурил лоб. – Думаю, что компьютер подключен к Сове с тех самых пор, как здесь работал Сергей Никифорович. Он тебя ни в какие детали не посвящал?» – спросил я Свету.

«Нет, конечно!»

«Эээ…»

«Так, ясно» – деловито произнес Саня и запустил компьютер.

Скоро мы уже вовсю осваивали Сову, которая имела миллион разных настроек, и, скорее всего, чтобы освоить их все нам потребовался бы не день и не два.

Неожиданно кто-то дернул за ручку с той стороны и дверь открылась.

Мы увидели двух человек: мужчину чуть выше среднего роста с рыжими волосами и маленькими глазками, которые забегали в разные стороны сразу же, как увидели трех незнакомцев и – … а этому-то что здесь надо?! – подумал я и почувствовал, как в голову перетекло сразу несколько литров крови. В этот миг я, должно быть, стал похож на разъяренного быка, из ноздрей которого вот-вот появится дым вместе с языками пламени, способными сжечь все вокруг. Внутри будто буря поднялась, когда рядом я увидел одного из ненавистных нам однокурсников…

«А вы кто?» – спросил рыжеволосый, которому во внешнем виде явно не хватало очков.

Будто услышав меня, он достал из внутреннего кармана пиджака и одел себе на нос маленькие овальные очки, будто хотел нас разглядеть; я же подивился тому, как точно представил себе его образ, который теперь был явно завершенным.

«Мы – студенты. Здесь работаем» – ответил на вопрос рыжеволосого Саня, беспечно откинувшись на спинку своего стула.

«Вот разрешение на использование телескопа» – поддержал я друга и помахал листком бумаги за подписью В.Б., будто нас с поличным поймали за каким-то нехорошим делом, и теперь срочно нужно было выкручиваться.

Мужчина был недоволен и, проворчав что-то типа «зайду позже», скрылся.

Второй собирался последовать за ним, но Саня его окликнул:

«Эй! Постой! Что случилось-то?»

Алексей – так звали нашего однокурсника – стоял в нерешительности и переминался с ноги на ногу.

«Да есть тут фигня одна…» – замялся он.

Втроем мы вопросительно на него посмотрели.

«А тот мужик, что с тобой был, кто такой вообще?» – продолжал расспрашивать Саня.

«Степан зовут. Он управляющий недвижимостью университета».