Черная дыра или Воспоминания, которые нельзя назвать хорошими

«Чего хотел-то управляющий недвижимостью университета этот?»

«Да…» – махнул рукой Алексей и посмотрел в сторону выхода, собираясь, кажется, покинуть нас как можно скорей.

«Да брось ты! – продолжал Саня. – Тут все свои! Что случилось-то, расскажи!»

«Обокрали нас, – впервые выпрямился Алексей в полный рост и, подняв взгляд, посмотрел прямо на Саню. – Несколько недель назад сюда кто-то залез и вместе со всеми нашими исследованиями вынес вещи управляющего».

«Вещи управляющего?!..» – удивился я, но вспомнив, что Света еще ничего не знает из того, что натворили мы тут с Саней в тот день, когда пробрались внутрь как тени, прикусил язык.

«Да, – продолжал Алексей. – И все, что мы успели сделать, используя рентген-телескоп, тоже украли и боюсь, информацию не восстановить. Никто из нас не успел сделать никаких записей и, насколько я знаю, резервных копий диска тоже нет».

«А как же теперь конкурс?» – полюбопытствовал я, но сразу же почувствовал укор совести, ведь в том числе из-за меня все теперь в этом вопросе было для наших однокурсников кончено.

«Какой конкурс?»

«Ну тот, что учредил университет».

«А, конкурс. Не знаю. Я в любом случае не хотел принимать в нем участия. Не обижайтесь, парни, вы то, если я все правильно понимаю, здесь как раз для этого, но лично я решил, что конкурс – только рекламный ход университета. Я работал не ради победы в конкурсе, а ради того, чтобы осуществить самую большую в своей жизни мечту, и с конкурсом они никак не связана».

Я закашлялся – не ожидал услышать от него ничего подобного.

«Вот оно как, – удивился и Саня. – Ну, ясно».

Когда Алексей вышел, Света, будто что-то почувствовав, спросила:

«А вы с этим никак не связаны?…»

Я опустил голову, Саня выдохнул.

«И?…» – посмотрела она на меня вопросительно.

«Ну, как тебе сказать…» – начал я, но Света меня перебила:

«А ты знаешь, что Леша помогал моему отцу с исследованиями?»

«Помогал твоему отцу? – воскликнул я и едва не свалился от удивления со стула; казалось, что только что меня огрели по голове чем-то тяжелым и из глаз посыпались разноцветные искры. На Саню ее слова, кажется, произвели такой же эффект. – Так он работал здесь с твоим отцом? Я думал, что вместе с втором… со своим другом, в общем».

«Нет. Отец взял Лешу в ассистенты как самого терпеливого и ответственного студента. И за человеческие качества, как сам отец и говорил».

«Человеческие качества?» – спросил я.

«Да. В последнее время, – продолжала Света, – отец как-то переменился; стал обращать внимание в людях не только на их отношение к работе, науке, успехи в которой, возвышали над всеми и его самого, но и на самые простые их человеческие качества. Если всю свою жизнь отец посвятил работе, то в последние месяцы будто знал что… что скоро его не станет и пытался познать все являющиеся основой человеческой жизни вещи, вещи доступные в принципе каждому, но которые раньше он, занятый поиском в далеких галактиках ответа на вопрос о нашем истинном предназначении, не замечал».

Какое-то время мы молчали, потом я решил поддержать Свету:

«Жаль, что его не стало так рано. Уверен, что все кто знал твоего отца, запомнят его как человека доброго, честного и открытого. Да, наука была тем, что получалось у него лучше всего, но ведь каждый из нас создан для чего-то…»

«Наука была не просто тем, что получалось у него лучше всего – наука была для него всей его жизнью» – перебила меня Света, и я почувствовал, что внутри у нее затаилась какая-то детская, горькая обида на отца.

«Как он изменился? Расскажи» – предложил я Свете продолжить разговор об ее отце.

Она вздохнула и снова заговорила:

«Он больше не считал, что живет ради только какого-то открытия или достижения. Он говорил, что успех – просто миг в жизни, который пройдет и останется лишь о нем вспоминать; сама жизнь – бесконечна, – именно так он и говорил, – и можно получать удовольствие уже от одной этой мысли. Не нужно все усложнять ложным представлением, будто без открытий и свершений человек – всего лишь такой же, как и миллионы других, незаметный и бесполезный, – это слова отца! Я ничего не придумываю! А еще он постоянно размышлял о самой сути нашего мира: был ли он кем-то создан, и если был, то кем и для чего. В начало жизни, как в событие, случившееся безо всякой причины, он, кажется, уже не верил».

Все, что рассказала сейчас Света, мне, как физику, слышать было странно, ведь взгляд, которого придерживался Сергей Никифорович в последнее время своей жизни, не был взглядом ученого, посвятившим науке долгие годы. Неужели и вправду с ним могли произойти такие перемены вот так вдруг, внезапно? Что же тогда стало тому причиной?

«Бог? – спросил я. – твой отец искал именно Его?»

«Не знаю. Он никогда не говорил мне об этом прямо. Уклонялся, пытался все объяснить своими, иногда только ему понятными словами, но никогда не признавал, что стал верить в Бога. Думаю, что этому мешала насквозь пропитавшая его собой наука. Он познавал ее, но наука сковывала его сознание, загоняла в какие-то жесткие рамки и учила совершенно не тем вещам, над которыми в итоге он стал задумываться. Новые взгляды на жизнь, возможно, это – какие-то мысли в его подсознании, возникшие сами по себе; и, наверное, он не до конца этим мыслям доверял, но очень хотел в них разобраться».

«Постойте, – сказал Саня, как только в нашем со Светой разговоре возникла пауза. – Получается, что только Сергей Никифорович знал о существовании копии диска с исследованиями, и втайне от всех вел дневник?»

«Получается, так, – пожала плечами Света. – Только не совсем понимаю, как проглядели все это в обсерватории. Уверена, что такой материал их бы точно заинтересовал!»

Саня присвистнул.

До меня тоже только сейчас стало доходить, насколько ценной мы сейчас обладали информацией.

* * *

На следующий день мы успешно подключились к Сове, но прошло еще несколько дней, прежде чем обнаружили в космосе то же, что обнаружил когда-то и Сергей Никифорович. Объект находился в поясе Койпера и был источником слабых рентгеновских и гамма излучений, зафиксировать которые без точных координат было бы совсем непросто, если не сказать, что вообще невозможно. Объект вращался, причем, насколько нам удалось определить, вращался очень быстро. Точную скорость, к сожалению, нам узнать так и не посчастливилось.

Вращением мы называли не вращение самой черной дыры – мы ведь ее даже не видели, – а вращение пространства-времени, которое, искривлённое гравитацией, падало к ее центру вместе с оказавшимися поблизости метеоритами, газами и пылью.

Гравитационная сфера черной дыры нас, кстати, тоже удивила. Чтобы было понятней объясню. Сфера с радиусом равным гравитационному радиусу называется гравитационной. Все просто. Гравитационный радиус есть у всех космических тел. У такого массивного объекта как наше Солнце он равен почти трем километрам. Гравитационный радиус земли – около сантиметра. Гравитационный радиус обнаруженной нами черной дыры, из-за ее небольшой массы – но тем ни менее массы большей, чем масса земли, – равнялся примерно двум километрам. Совсем не мало! Но, тем не менее, недостаточно для того, чтобы с уверенностью можно было сказать, что черная дыра появилась в результате гравитационного коллапса – сжатия массивной звезды под собственным весом после того, как она истратила все свое топливо. По законам физики черная дыра образуется, когда вещество сжимается до размера сферы равной ее гравитационному радиусу – до гравитационной сферы; то есть когда, например, земля сжалась бы до размера чуть меньше сантиметра. Но такое, конечно, невозможно – земле не хватит на это своей массы.

Как только звезда сжимается до размера сферы равной ее гравитационному радиусу, она превращается в черную дыру и, обретя горизонт событий, перестает существовать для стороннего наблюдателя. Вероятно, звезда внутри горизонта событий продолжает там коллапсировать, превращаясь в точку с массой, стремящейся к бесконечности, но мы этого не увидим – все происходящее там, внутри горизонта событий, скрыто от нас.

Если упростить все сказанное то получается, что гравитационная сфера некогда существующей, но ныне сколлапсировавшей в черную дыру звезды становится равной его горизонту событий.

Как мы уже знаем, гравитационный радиус земли меньше сантиметра, и чтобы сделать из нашей планеты черную дыру, нужно сжать ее до такого же размера – меньше сантиметра; но ведь это невозможно – черные дыры возникают только тогда, когда под собственным весом сжимаются (коллапсируют) очень, очень массивные звезды! Земля на роль кандидата в черные дыры не подходит по определению но, предположим, нашлись силы, которые землю все же до необходимого размера сжали. И что? Вот земля стала размером с горошину, однако, сохранила всю свою массу и даже больше – значительно ее приумножила за счет гравитации. Теперь масса земли все больше стремится к бесконечности. Гравитационный радиус равен сантиметру, и мы все еще видим нашу планету; но вот вдруг она уменьшается и… исчезает – земля сжалась до размера своего гравитационного радиуса, а во вселенной появилась искусственно созданная черная дыра! Другой вопрос, что такие технологи по сжатию планет и звезд нам еще неизвестны и известны, вероятно, будут очень, очень не скоро.

С тех пор, как у нашей искусственно созданной черной дыры появляется горизонт событий, внутри которого от взора стороннего наблюдателя скрыто абсолютно все, она кажется нам просто черной точкой; ее горизонт событий теперь равен ее гравитационному радиусу, то есть в нашем случае – меньше сантиметра. Превращенная в черную дыру земля продолжает коллапсировать (при условии, что силы, сжавшие ее настолько сильно продолжают оказывать давление), превращаясь в точку все меньше… ее размер уже миллиметр, миллиметр в минус n-ой степени, и меньше, меньше… но горизонт событий неизменен – всегда он будет около одного сантиметра, не больше и не меньше.

Как и любая другая черная дыра, обнаруженная нами, имела горизонт событий равный его гравитационному радиусу. С поправкой на вращение, конечно. То есть вокруг нее находилась сфера равная более чем двум километрам, за пределы которой из-за сильной гравитации ничего не могло выбраться. Даже свет. (В случае статичной черной дыры такая сфера равнялась бы ровно двум километрам).

Также черная дыра имела сферу, которая превосходила по размерам горизонт событий – эргосферу. Внутренняя граница эргосферы – горизонт событий черной дыры, внешняя – предел статичности. Любое тело внутри такого предела не может находиться в покое и постоянно увлекается вращающейся черной дырой к ее центру; но процесс обратим. Вырвавшись из эргосферы и оказавшись за пределом статичности, тело опять не ощущает никакого воздействия гравитации. Иначе дело обстоит, если падение в черную дыру продолжается: преодолев эргосферу и оказавшись под горизонтом событий, никто и ничто не может оттуда выбраться, если конечно вопреки теории Эйнштейна не достигнута скорость выше световой!..

Итак, в ходе наблюдений удалось определить, что обнаруженная нами черная дыра появилась из сжатого вращающегося тела массой в несколько раз больше земли; но какими же силами она образовалась – вопрос другой, и ответить на него мы пока что не могли.

* * *

Как-то с Саней мы договорились встретиться на Воробьевых как обычно, но он не пришел…

Я попробовал дозвониться другу на мобильный, но он не отвечал. Конечно я знал, что Саня может вот так взять и просто на какое-то время исчезнуть, поэтому не придал случившемуся большого значения. Разве что лишний раз подивился тому, каким все-таки легкомысленным может быть мой друг, несмотря на наличие за плечами четырех лет на физическом факультете сильнейшего в стране университета! Мы ведь только начали продвигаться в своих исследованиях, и у нас была информация, которая очень быстро приближала к победе в конкурсе, а в будущем, возможно, к престижным международным премиям! Голова кружилась от того сколько еще нам предстояло узнать!.. Каждый день загадочный объект давал нам все больше и больше сведений для исследований, раньше не проводимых ни одним ученым в мире! Нет, не мог Саня вот так взять на все плюнуть и просто исчезнуть. Не мог!

Я добрался до обсерватории, где настроившись на очередную бессонную ночь, стал вытаскивать вещи из своего пакета, что принес с собой. Два бутерброда – один для себя, другой для Ракеты; наконец-то и легкую обувь не забыл взять – а то сидеть в теплых зимних ботинках здесь было невыносимо – топили по-советски. Еще несколько очередных книг по физике и блокнот Сергея Никифоровича, который я постоянно носил с собой – все это я выложил на стол и сел, нащупав рукой кнопку системного блока.