Месяц волка

Леди

Конечно, власть и стремление к ней не ограничиваются лишь теми немногими аспектами, о которых я упоминал ранее. Есть еще множество форм, характеризующих властного человека. И одно из них – это тщеславие. Наверное, эта черта для некоторых является основополагающей в стремление заполучить власть. Ведь кто как не излишне любящие самих себя люди считают, что достойны управлять другими, ведь они, по их же, должен заметить, ошибочному мнению лучше, чем остальные. Самолюбие, самосозерцание и стремление убедить остальных в своем как внешнем, так и физическим превосходстве над одним или несколькими оппонентами приводит к тому, что человек превозносит себя над остальными и при успешном воздействие получает над ними власть. Приводить какие-либо примеры не имеет смысла, ведь стоит лишь взглянуть на красивую женщину, которая определенно пользуется тем чем одарила ее природа, можно понять какую власть та имеет над олухами, что пытаются заполучить ее любовь или расположение. Или богатый мужчина, чьи немалые сбережения привлекают внимание хитрых и желающих хорошо устроиться в нашем нелегком мире дам. Но всеми ими, и красивыми женщинами, и богатыми мужчинами движет тщеславие. Они знают о том, что имеют и естественно пользуются этим, чтобы получить власть над тем, кого соблазняют их преимущества. Таким образом тщеславие определенно является частью власти, вызывающей в человеке желание достичь ее. Что как не тщеславие заставляет нас стремиться влюбить или наоборот заставить окружающих людей бояться нас.

Марид Блакир «Истоки власти»

Весь последующий вечер, после разговора с комендантом, и первую половину следующего дня я провел не выходя из комнаты. Ужин, принесенный мне слугами, я съел без особого аппетита, а завтрак оставил и вовсе нетронутым. Зато вино, которого я потребовал принести мне как можно больше, было выпито мной полностью. К полудню следующего дня я был уже изрядно пьян, и только в таком состояние я смог почувствовать себя спокойно. Тревожные мысли, терзавшие меня, ушли на задний план, а пришедшее вместо этого алкогольное помутнение не давало им снова овладеть мною. Мари, к моему не малому удивлению, за все это время меня так ни разу не посетила, что, надо признать, было довольно странно. Идти же к ней самому я не видел особого смысла, а шататься по форту рискуя наткнуться на коменданта, мне не хотелось. Поэтому я предпочел остаться в комнате и утопить свою грусть в вине. Конечно, я понимал, что это был не лучший выход, но другого занятия способного отвлечь меня я придумать не мог.

После обеда я, опорожнив последний из принесенных мне кувшинов вина, улегся спать. Голова от выпитого мной количества вина сильно трещала, и я решил ненадолго прилечь. Пьяный дурман возымел свое действие, и я тут же провалился в сон, как только моя голова коснулась подушки. Проснулся я от того, что кто-то настойчиво тормошил меня за плечо. Я с трудом разлепил веки и обнаружил склонившуюся надо мной Мари с обеспокоенным выражением на лице. В комнате царил полусумрак, лишь из-за полуприкрытых ставен пробивалась тонкая полоса света от клонившегося к закату солнца. По всей видимости проспал я довольно долго. Голова моя, казалась, болела еще сильнее чем прежде.

– Стоило мне оставить тебя ненадолго и вот, пожалуйста, ты уже напиваешься в одиночестве, – Мари окинула меня хмурым взглядом, а затем развернулась и направилась к окну.

Широко распахнув ставни, девушка впустила в комнату свежий вечерний воздух.

– Здесь пахнет как в дешевом трактире, – недовольно заметила она, помахав рукой перед своим лицом, так словно бы отгоняла о себя назойливых мошек. – Как все прошло? Что сказал комендант? Неужели все так плохо, что ты решил напиться до бессознательного состояния?

Голос девушки звучал требовательно. Она говорила так, будто бы я был ее мужем, и она отчитывала меня за мою очередную провинность. Это сравнение вызвало у меня невольную улыбку.

– Не вижу ничего смешного, – кисло произнесла Мари, заметив, что я улыбаюсь. – Так что тебе сказал комендант?

– Ничего определенного, – ответил я, перестав улыбаться. – Он внимательно выслушал меня и сказал, что я похоже ему не лгу. Правда он с определенным скепсисом отнесся к некоторой части моих слов, но тем не менее думаю наша с ним беседа прошла вполне успешно. Чего нельзя сказать о бедняге Мизолтоне, тоже присутствовавшем при этом разговоре. Он остался в кабинете после того, как ушел я. И не было похоже на то, что комендант собирается вести с ним задушевную беседу.

– Действительно бедняга, – сочувственно вздохнула Мари. – И все это выпало на его долю лишь из-за того, что он вызвался нам помочь. Надеюсь, комендант смилостивится над ним и у него все наладится. Так что насчет нас? Мы уже можем покинуть форт и отправиться в поместье Стьорн?

– Не думаю, – с сожалением ответил я. – По крайней мере не сейчас. Комендант сказал, что обдумает мои слова и примет решение. Он заявил, что поговорит со мной снова, позже.

– Мы что, пленники? – хмурясь, воскликнула Мари. – Кем бы не возомнил себя комендант Блюр, я не позволю ему так с нами обращаться. Знаешь, а я уже все чаще начинаю ловить себя на мысли о том, что Карвер был прав. И почему ты не уговорил меня отказаться от этой идеи?

Я вздохнул, пожимая плечами.

– Может быть, потому что это было правильным решением, – ответил я, хотя сам не особо верил в то, что только что сказал.

– Может быть и так, – неохотно согласилась девушка. – В любом случае я хочу побыстрее отсюда уехать.

– Поверь мне Мари, я тоже. Я так же, как и ты, хочу поскорее увидеть барона Фольк и твою леди. Да и желания попасть в распределительный пункт в Корвиде еще не потерял.

– Конечно, – согласилась девушка. – Но это не все причины, по которым я так стремлюсь покинуть это место. Есть еще две. И имя им Эсви и Ивея Блюр.

Я удивленно вскинул брови. Мари поймала мой взгляд и, смутившись, опустила глаза.

– Нет, не то, чтобы они пытались создавать мне проблемы, – проговорила она оправдывающимся тоном, – просто еще несколько дней общения с этими особами сведут меня с ума. После того как Эсви Блюр позвала меня вчера за собой, мне не было от них покоя. У этой женщины замашки вечной наставницы. Она еще хуже, чем леди Габриэла со своими нравоучениями. О, нет-нет, я не хотела сказать, что леди мне надоела, просто она тоже иногда…

Мари, в конец смутившись, замолчала. Я с трудом сдержал улыбку.

– Я тебя понимаю, – с серьезным видом сказал я девушке. – Продолжай.

– Просто леди Эсви с самого начала знакомства принялась делать мне замечания. Поначалу я не обратила на это особого внимания, и даже пыталась прислушиваться к ее словам. Но потом эти постоянные нравоучения и придирки начали меня раздражать. Кстати, леди Эсви, как оказалось, встречалась в Сагеваре с леди Габриэлой. И отзывалась о ней в совсем нелестной форме.

– Я знаю об этом. Комендант упомянул эту встречу в нашем разговоре.

– Мне было так неловко, когда зашел разговор об этом, – призналась Мари. – Я так хотела отстоять честь леди Габриэлы, но не могла этого сделать так, чтобы не обидеть леди Эсви. Поэтому мне оставалось лишь кивать в ответ.

– Я тебя понимаю, – вздохнул я. – А что не так с ее дочерью?

– Дочерью? – переспросила ушедшая в свои мысли девушка. – Ах, ты об Ивеи Блюр. Она, как бы это сказать, немного взбалмошна и глупа. Нет, я не могу сказать, что она плохая, но эта ее назойливость и постоянные расспросы про жизнь в Лаборе надоели мне в равной степени, что и нравоучения ее матери. Конечно, я ее понимаю. Она не видела ничего кроме форта и Сагевара, в котором она бывает не так уж и часто и который представляется ей центром цивилизационной жизни. А еще она постоянно хохочет и даже упреки ее матери не могут остановить эту ее дурацкую привычку. Из этого я и сделала вывод что Ивея легкомысленная, недалекая особа. Хотя и должна заметить, что она довольно добра и по-настоящему рада общению со мной. Что самое главное они принимают меня за равную, и лишь это заставляет меня терпеть их обоих. Что-то я слишком разболталась, наверное, не стоит говорить так о людях, давших нам пищу и кров.

Мари попыталась выдавить из себя сдавленную улыбку. Я мягко улыбнулся ей в ответ. Меня мучала жажда, но в комнате не было даже воды, не говоря уже о вине, которое я выпил все до последней капли.

– И как же тебе удалось от них сбежать? – поинтересовался я, понимая теперь почему девушка не пришла ко мне ни вчерашним вечером, ни сегодняшним утром.

– Это ненадолго. Леди Эсви хотела пригласить тебя для беседы и поручила это Кэтлин. Мне едва удалось уговорить ее, чтобы самой сходить за тобой, – Мари сочувственно вздохнула, жалея то ли себя, то ли меня, а может сразу и нас обоих. – И вот я здесь. Сейчас придут слуги, и ты сможешь умыться и привести себя в порядок. А потом ты удостоишься чести на себе испытать всю прелесть общения с обоими леди.

– Что-то я не очень хорошо себя чувствую, – кисло заметил я, вовсе не желая никуда идти, тем более после слов Мари. – Может мне сослаться на плохое самочувствие?

– Нет-нет, Эдин, прошу тебя, – буквально взмолилась Мари, – не оставляй меня с ними наедине. Я больше этого не вынесу. Ты должен согласиться, ради меня.

– Ну хорошо, – снисходительно ответил я. – Только если ты просишь. Просто у меня трещит голова и я бы лучше выпил еще немного вина, чем вел с дамами великосветские беседы.

– Вот и еще одна причина по которой тебе стоит пойти, – строго заявила Мари. – На сегодня тебе хватит. А что насчет головной боли, то я могу сходить к Линси и попросить заварить для тебя травяной отвар из черной лиственницы. Он хорошо помогает при головной боли, особенно если она вызвана излишним употреблением выпивки.

– Нет, не стоит, – поспешно отказался я. – Мне просто нужно слегка умыться, и я буду снова бодр и свеж.

Я попытался улыбнуться девушке чтобы мои слова прозвучали более убедительно, но судя по выражению ее лица она не слишком то мне поверила.

– Помимо умывания тебе бы не помешало причесаться и слегка проветриться, – скептически заметила она.

Мне ничего не оставалось, кроме того, как покорно с ней согласиться. Слуги пришли совсем скоро. Они принесли немного горячей воды, и забрали нетронутый мной завтрак, а также пустые кувшины из-под вина. Мари при этом неодобряюще кивала и косилась в мою сторону, осознавая сколько я выпил. Когда слуги вышли я быстро умылся, расчесал бороду и волосы на голове. Затем надел одну из выданных ранее мне Кэтлин свежих рубах.

– Я готов, – сказал я, располагающе улыбнувшись Мари.

Девушка окинула меня скептическим взором, а потом со вздохом покачала головой.

– Пойдем, нас, наверное, уже заждались и мне скорее всего снова придется выслушивать нравоучения леди Эсви, – девушка направилась к двери. – И, кстати, эта борода тебе не идет.

После этих слов она вышла. Я невольно ухмыльнулся. Эта девица делала мне замечания, так глядишь еще немного, и она будет давать указания, что мне стоит делать, а чего нет. Женщины, тут же подумал я, дай им волю, и они сядут тебе на шею и начнут погонять, не зависимо от того какого она возраста. У меня возникло чувство, что я уже знавал таких женщин, вот только я не мог понять было ли это отголосками моей прошлой жизни до потери памяти, или просто впечатление, навеянное настоящим. Интересно, а какова моя сестра? Судя по письму, она довольно нежная и чувствительная девушка, впрочем, и о Мари я не мог сказать другого, но тем не менее она не раз уже пыталась выказать свой характер. Я очень надеялся на то, что в скором времени смогу побольше узнать о своей семье и моем происхождении, а также наконец встретиться со своей сестрой. И может быть тогда мне удастся вспомнить хоть что-то, а Ани, возможно, поможет мне в этом.

Я решил оставить все эти размышления на потом. Все равно от них не было никакого толку, до тех пор, пока я не доберусь до распределительного пункта в Корвиде. Поэтому я просто вышел следом за Мари, мысленно готовясь к встрече с Эсви Блюр и ее дочерью. Мари нетерпеливо ожидала меня в коридоре. Она явно нервничала и, по всей видимости, не только из-за того, что ей так долго пришлось дожидаться меня.

– Куда нам? – спросил я ее, когда мы уже подошли к лестнице.

– В сад, – ответила Мари. – Он находится за домом. Нам надо пройти через кухню к черному входу. Леди Эсви и Ивея уже ожидают нас там.

До сего времени я и не знал, что за домом коменданта находился сад и заявление Мари меня немного удивило и в то же время заинтересовало. Мы спустились на первый этаж и прошли на обширную кухню. Как и в форте Старн на ней трудилось множество поварят, которые убирались, мыли котлы и посуду, резали овощи и мясо, а также занимались всем тем, чем было положено заниматься на кухне. Руководила всем процессом тощая, словно жердь, кухарка, имевшая вытянутое лицо и чуть выпирающей нижней челюстью. Она не повышала ни на кого голоса, говорила тихо и вкрадчиво, но это не значило что кто-то из ее помощников делал свою работу медленно или пытался отлынивать. Ее указания выполнялись неукоснительно и без каких-либо промедлений. Женщина окинула нас с Мари недовольным взглядом, видимо не слишком довольная тем, что посторонние люди ходят по ее кухни, но говорить ничего не стала. Взор у женщины был тяжелым и властным, а потому я предпочел не встречаться с ней взглядом. Кухню мы миновали быстро и вышли в еще один коридор с рядом служебных комнат по обеим его сторонам. Дойдя до конца коридора, мы достигли черного входа.

Сад, о котором говорила Мари, оказался совсем небольшим, но довольно уютным местом. Он в основном состоял из яблоневых и грушевых деревьев, а также невысоких ухоженных кустов черной смородины. В дальнем конце сада находилась круглая беседка со шпилеобразной крышей, поддерживаемой квадратными колоннами и обнесенная незамысловатой балюстрадой. К беседке вела тропинка, вымощенная серым гравием. Мари, поманив меня за собой, направилась по тропинке в глубь сада.

Леди Эсви и ее дочь Ивея сидели за небольшим, покрытым белой кружевной скатертью, круглым столом, расположенным в центре беседки. Эсви Блюр, казалось, дремала, откинувшись на спинку плетеного стула. Веки ее были полуприкрыты, но я понимал, что скорее всего это не так. Ивея напротив была довольно оживлена и что-то весело щебетала на ухо своей матери. Завидев нас, она замолчала и слегка подтолкнула локтем свою мать. Та шикнула на нее, не меняя своего положения и не открывая глаз.

– Леди Эсви, я привела господина маглура как вы и просили, – громко сказала Мари останавливаясь у входа в беседку и приседая в реверансе.