Врата духа

Вокруг нее царил полумрак. Что-то похожее на лишенные листвы и ветвей деревья или скалы торчали из земли на расстояние два-три ярда друг от друга. Плотный туман скрывал землю и нижнюю часть странных то ли деревьев, то ли камней. Сельма все еще стояла на коленях и не веря своим глазам ошалело оглядывалась по сторонам. Неужели у нее получилось? Это было столь странно, что Сельма все еще не могла до конца поверить в происходящее. Она посмотрела на небо, но не увидела ничего. Сумрачный полумрак казался столь бесконечным, что могло показаться словно над ее головой разверзлась необъятная бездна. Значит вот как оно все происходит. Или нет? Или это просто часть испытания, а на деле все совсем иначе. Впрочем, думать об этом сейчас не было никакого смысла. Сельма медленно поднялась с колен и потянулась к подолу платья, чтобы оправить его, но вдруг, ужаснувшись, поняла, что платья на ней нет. Девушка была совершенно нага. Она тут же панически прикрыла груди и лоно, чувствуя, как ее охватывает стыд. Если бы ее родные увидели ее сейчас, они бы… Сельма с трудом отделалась от этих мыслей. О нет, лучше не думать об этом, ведь здесь их быть не могло. Ее никто не видит сейчас, по крайней мере она на это надеялась. Легкий, чуть слышный, шепоток унисона голосов словно легкий ветерок вдруг пронесся мимо ее ушей, и Сельма вздрогнула. Девушка сделала один нерешительный шаг, потом второй. А затем взяв себя в руки уверенно зашагала вперед.

Странные то ли деревья, то ли камни при пристальном рассмотрение оказались серого цвета и при прикосновение гладкими на ощупь, а еще теплыми и внутри них будто бы что-то пульсировало. Так по крайней мере казалось Сельме, когда она приложила ладонь к одному из камней, она решила считать их таковыми, пока не поймет, чем те являются на самом деле. Девушка еще какое-то время держала ладонь на его гладкой поверхности. Новый поток ветра похожий на многоголосый шепот пронесся меж торчащих из-под земли камней, растрепав волосы девушка и та отдернула руку. Сельма вновь двинулась вперед, следуя скорее по наитию, ибо не знала куда ей нужно идти. Она шла, а шепчущий вечер скользил сквозь камней и чем дальше она углублялась в этот каменный лес, тем сильнее и громче он становился. Язык, если так, конечно, можно было выразиться, ибо голоса произносили что-то больше похожее на звуки чем на слова, был Сельме незнаком, но она, как ни странно, понимала его значение. Ее призывали двигаться. Манили за собой. И она шла очарованная этим странным местом забыв о смущение и страхе. Она даже опустила руки, больше не стыдясь своей обличающей наготы. Девушка двигалась вслед за шепчущими голосами до тех пор, пока лес из странных камней вдруг не уступил место большой поляне, посреди которой росло огромное дерево чья высокая, накрывавшая всю поляну словно куполом, крона терялась в бесконечности бездонного неба. Сельма остановилась и затаила дыхания, ибо была поражена видом представшего перед ней зрелища. То, что она увидела было не совсем деревом, хотя внешне и выглядело таковым. Ствол и нижние доступные ее взору ветви переливались радужными венами и пульсировали, перетекая друг в друга словно схлестнувшиеся потоки разноцветных рек. Обильная, крупная с пульсирующими прожилками, листва также была разноцветной, только вот они в отличие от словно оплетенного венами ствола были распределены отдельными группами и цветная стволовая жила, достигая ветвей, на которых были распределены эти группы, покидала общий поток, устремляясь к группе своего цвета, как бы питая ее. С каждого листочка расходилась тонкое облачко цветной пыли больше похожее на пыльцу. Тем не менее они не растворялись в воздухе, а кружили тонкими струями то расплетаясь, то сплетаясь в единые вихри, а затем оседали обратно на листья.

Сельма завороженно смотрела на происходящее. От этого зрелища у нее перехватило дыхание. Она напрочь забыла и о том, где находиться и о своей наготе. Девушка сделала шаг вступая на поляну под сень странного величественного дерева. Разноцветные струйки вдруг замерли, трепеща словно кружащие на свету разноцветные пылинки. Стелющийся по земле туман достигал колен Сельмы, так что она не могла видеть, что у нее под ногами, но чувствовала под босыми ступнями мягкий покров. Это было похоже на траву, но Сельма не была уверена в том, что это была именно она.

Девушка направилась к объемному стволу дерева. Оно будто манило ее, а цветные струйки, испускаемые листьями, все еще находились в одном положение трепеща и переливаясь, словно ожидали чего-то. Сельма достигла ствола и остановилась в двух шагах от него, не зная, что ей делать дальше. Ствол, состоящий из толстых переплетающихся и пульсирующих разноцветных вен, которые неслись от корней странного дерева вверх к многоцветной кроне, при ее приближение чуть замедлил ритм. Сельма протянула рук и дотронулась до него. У девушки возникло чувство, что под ее ладонью билось несколько сердец и все в одном и том же ритме. По телу Сельмы разлилось приятное тепло и ее охватила дрожь поначалу совсем слабая, но с каждым мгновение она нарастала, и Сельма не в силах оторвать руку невольно застонала, испытывая невероятное возбуждение, наполнившее ее до краев. Она ощущала себя сосудом, доверху наполненным водой, которая теперь лилась через край. Ноги девушки дрожали, а тепло в теле превратилось в жар. Но он не был обжигающим. Напротив, ей было невероятно приятно ощущать его. Это было удовольствие, которого Сельма не испытывала доселе в своей жизни. Ноги ее подкосились, и она рухнула на колени. Лоно ее пылало и именно там был сосредоточен пик ее удовольствия. Девушка стонала, раскачиваясь из стороны в сторону, а разноцветные струйки, которые она окрестила пыльцой, доселе трепетавшие в воздухе, вдруг устремились к ней. Не все, лишь по паре от зеленых, синих и красных цветов. Они стремительно ринулись к стонущей от переполнявшего ее возбуждения девушке и слившись в единый трехцветный поток влились в нее, заставляя испытать такой невероятный взрыв восторга и удовольствия, что девушку выгнула спину. Сельма открыла рот в бессловесном вопле и в конце концов сумела оторвать ладонь от ствола дерева падая в белесый туман. Прежде чем она потеряла сознание она подумала о том, как же ей сейчас было хорошо. Когда Сельма открыла глаза ее все еще охватывала легкая дрожь испытанного ею возбуждения. Голова слегка кружилась, но она не могла сказать, что чувствовала себя плохо. Говорящая, все еще сжимавшая ее руки в своих, на этот раз широко улыбнулась девушке и едва заметно кивнула. Затем она отпустила руки Сельмы и встала, оправляя подол платья, после чего неспешно вернулась к остальным Говорящим.

– Она справилась, – достаточно громко объявила она, занимая свое место рядом с Первым Говорящим.

– Встань дитя, – велела Делания Кэбрил, – и подойди ближе.

Сельма повиновалась. Ноги ее дрожали, и она боялась, что они могут подвести ее, но когда поднялась и сделал пару шагов навстречу Говорящим, то поняла, что держится вполне уверенно.

– Расскажи нам девочка о том, что ты видела, – велел Экхарт Бишаг как только Сельма остановилась перед четверкой Говорящих.

Он был все так же невозмутим, и его лицо не на миг не смягчилось за все то время, что он наблюдал за девушкой. Сельма рассказала Говорящим все что ей удалось увидеть и испытать, то и дело краснее, когда упоминала о своей наготе, а также когда рассказывала о том, что испытала, коснувшись ствола странного дерева. Но похоже ни одного из четверых Говорящих нисколько не смутил ее рассказ. Никто из них не попытался высмеять Сельму и даже ни разу, пока она говорила, не перебил ее.

– Так вот значит, как она это видит, – воскликнула непривлекательная Говорящая с вкрадчивым голосом. – Дерево!? Хм, это интересно. Очень интересно.

Первые Говорящие никак не прореагировали на это замечание, продолжая внимательно рассматривать Сельму. Черноволосая хешшинка бросила на заговорившую первой странный взгляд. Сельма могла бы назвать его осуждающим.

– Что же дитя, должна признать, несмотря на некоторые нюансы, ты все же справилась с испытанием, – Первая Говорящая одарила ее мягкой улыбкой. – Думаю, нам незачем больше мучать эту девочку.

Экхарт согласно кивнул.

– Ступай дитя, – велела черноволосая Говорящая поддержавшая ее вовремя испытание. – И отдохни. С завтрашнего дня начинается твое обучение. Двери Цитадели открыты для тебя и теперь только от твоей усердности, прилежности и силы воли зависит, как скоро ты станешь Говорящей и произойдет ли это вообще.

Она сделала отсылающий знак рукой, и Сельма, присев в глубоком реверансе на хешшинский манер, которому ее обучили в родном доме, подобрала подол платья и поспешила вверх по проходу импровизированного амфитеатра. Она все еще не могла до конца поверить в происходящее. Неужели она действительно была в том странном месте? И она прошла испытание, хотя первые две попытки закончились полным крахом? Нет, не могли же Говорящие врать ей о том, что она справилась. Определенно не могли. Сельма, которая, казалось, должна была ощущать радость и прыгать от счастья, чувствовала сейчас себя опустошенной и уставшей. Возбуждение спало, а ноги словно налились свинцом и достигнув верхней ступени амфитеатра она сильно запыхалась. Тэлия Масаир ожидала ее у массивных золотых дверей и на лице ее играла улыбка. Правда Сельма отнюдь не назвала бы ее дружелюбной, скорее злорадной и насмешливой одновременно. Сельма, на всякий случай присела перед Говорящей в реверансе.

– Значит нашему дикому хешшинскому зверьку удалось пройти испытание, – заявила Говорящая не переставая улыбаться. – Ну что же, поздравляю. Но я бы на твоем месте не спешила радоваться. Впереди у тебя годы обучения, а зная таких как ты я с уверенностью могу заявить, что ты станешь Говорящей намного позже других слушателей из твоей группы. Если вообще ей станешь.

Тэлия развернулась и с усилием надавила на створки отворяя их перед Сельмой.

– Оае Мии, – громогласно объявила Говорящая, вызывая следующую испытуемую, а затем обернулась к Сельме, которая уже было ринулась к проходу в желание побыстрее покинуть зал Испытания.

– Кстати, совсем забыла сказать, – удовлетворенно проворковала Тэлия, заставляя Сельму вновь замереть на месте, – я буду наставницей вашей группы. Впереди у нас много дней обучения и должна заверить тебя моя дорогая, что я одна из самых строгих наставниц в Цитадели. Так что тебе несказанно повезло. Но можешь не волноваться, болтливых боэек я люблю не больше, чем хешшинок навроде тебя. Так что, если будешь вести себя подобающе, наказание будет настигать тебя не чаще чем всех остальных. Ну может быть чуть чаще, – все же в конце добавила она и улыбка пропала с ее губ. – А теперь вернись к остальным, девочка. Нечего стоять и хлопать ресницами словно набитая дура. Иди.

Сельма и сама была рада поскорее скрыться от взгляда Тэлии. Она вновь присела в реверансе, а потом, подобрав подол платья, ринулась к выходу, чуть было не сбив по пути Оае Мии, еще одну уроженку Боэе, которая также не успела пройти испытания и жила в соседней комнате с Сельмой.

Девушке стало намного легче, когда она услышала за спиной глухой звук сомкнувшихся створок. Она чуть ли не бегом заняла свое место рядом с Айи. Ее руки дрожали так сильно что Сельма невольно вцепилась в подол платья стараясь унять дрожь.

– Ну что? – спросила ее светловолосая Айи ободряюще улыбнувшись Сельме уголками своих розовых чуть припухлых губ.

– Я…, – Сельма запнулась и взглянула на подругу. Голос ее дрожал так же, как и руки, – я, кажется, справилась. Да, я справилась. Я теперь слушатель Цитадели духа.

Добродушная Айи невольно взвизгнула и тут же зажала рот ладошкой боясь, что привлекла к себе внимание одного из Говорящих со стороны наблюдавшего за порядком в их рядах. Сельма, неожиданно для себя, не смогла сдержать слез. Она разрыдалась и Айи, желая успокоить подругу, заключила ее в свои объятия. Сельма была благодарна ей и счастлива, что ей все же удалось пройти испытание. Но страх перед будущим все равно не покидал ее, и она плакала, уткнувшись в мягкое плечо Айи.

Экхарт

Золотые птицы на небесного цвета сводчатом потолке выглядели словно живые. Они сидели на искусно изображенных ветвях с ярко-красными листьями. Да, художник, расписавший более века тому назад потолок в кабинете Первого Говорящего, был настоящим мастером. Сколько бы раз, за время проведенное на этом посту, взгляд Экхарта не падал на расписной потолок, изображенное там действо всегда вызывало у Первого Говорящего восхищение. Казалось, что птицы вот-вот взмахнут крылышками и вспорхнут, разлетаясь по кабинету.

– Кажется Делания интересуется этой девочкой. Наверняка она хочет сделать ее своей марионеткой.

Экхарт с трудом отвел взгляд от небесного потолка и со вздохом откинулся на спинку своего мягкого обтянутого золотой парчой кресла. Созерцание птиц его успокаивало, и он не любил, когда его от этого отвлекали. Даже если то была Хельга. Сейчас она сидела, изящно закинув ногу на ногу, на одном из покрытых красным бархатом кресел, полукругом выстроенных перед большим рабочим столом Первого Говорящего. Экхарту нравилась Хельга и не только потому, что они иногда делили с ней ложе. И даже не потому, что оба они были уроженцами Хешшина. Просто Хельга была его верной сторонницей и именно благодаря ей Экхарту все еще удавалось утирать Делание Кэбрил нос. К тому же Хельга была по-своему красива. Темные глаза под стать волосам воронового крыла, аккуратный, хоть и слегка большой нос, тонкие губы на худом немного вытянутым лицом. Она была старше Экхарта на пять лет, но закрепившая красоту Хельги маска молодости ни коем образом не намекали на то, что возраст этой женщины приближался к столетию.

– Она надеется, что в этот раз ей удастся привлечь на свою сторону хешшинку. Видел, как мило она и ее собачонка Олети улыбались ей? Наверняка Делания постарается завлечь девочку в свои сети. И даже больше. Она безусловно желает сделать так, чтобы мы думали, что девочка наша сторонница, а на деле та будет докладывать ей. Это было написано на ее лице. Я вижу, как эта лживая паучиха смотрит на нее. Она считает себя очень умной и хитрой, и должна отдать ей должное, ей удалось перетянуть на свою сторону половину совета, но эта девочка достаться ей не должна.

Экхарт согласно кивнул. Он и сам знал это. Девочка была хешшинкой, а в Цитадели вот уже более пяти лет не было слушателей с его родины. И все из-за проклятого барьера, который мешал его соотечественникам развить свой дар. Лишь единицы были способны на то, чтобы пробиться сквозь него, и даже поборов его впервые, они всю свою жизнь так или иначе были вынуждены бороться с ним. Сколько прибывающих в башню хешшинцев не прошли испытание и сколько еще не пройдут. Поначалу Экхарт сомневался и насчет этой девчонки. Но она справилась и, хотя Экхарт внешне никак не выказывал своих чувств, его это обрадовало. Делания не получит ее. Никогда. Как бы она того ни хотела. Он не допустит этого. Хельга не допустит этого.

– Делания, наверняка до сих пор кусает локти от того, что и в этом году ее речь во время церемонии Принятие вызвала меньший резонанс по сравнению с твоей. Олети снова не справилась с текстом. Надо признать несколько дней после этого она имела достаточно бледный вид. Делания похоже была ей крайне недовольна. Еще бы второй год подряд…

– Она видела древо, – прервал Вторую Говорящую Экхарт. – Это впечатляет. Интересно удастся ей проникнуть столь глубоко еще раз или нет?

На лице Хельги лишь на краткое мгновение промелькнула тень недовольства, а затем она нацепила маску сдержанной невозмутимости, делая вид что ее не прерывали.

– Кто знает, – пожала она плечами, взбалтывая в бокале, который небрежно держала двумя пальцами, вино. – То, что ей во время первого испытания удалось увидеть древо, не значит, что она сможет достичь его и в следующий раз. Ты же помнишь с какого раза у нее получилось сделать хоть что-то.

– Именно об этом я и говорю, – вздохнув, Экхарт пригладил на голове редкие волосы, скрывавшие круглую проплешину на его макушке. – Сначала у нее ничего не выходило, а затем сразу это. Что-то я не припомню, чтобы кто-то родом из Хешшина на первом же испытания предстал перед древом Духов.

– И не только из хешшинцев. На моей памяти последней, кому при первом испытание удалось такое, была Карише Эсико. Но она эдшарка, а тебе прекрасно известно насколько они одарены. Жаль, что их верность Цитадели сомнительна, да и мало кто из их одаренных вообще желает проходить здесь обучение и становиться Говорящим. В любом случае того, что девочке удалось достичь на первом испытание, недостаточно, чтобы мы могли смело утверждать об ее уникальности. Она может и вовсе не стать Говорящей. Мы оба это прекрасно понимаем.

Экхарт лишь молча кивнул, вновь поднимая глаза на небесного цвета потолок с золотыми птицами. Карише Эсико. Третья Говорящая которая более пятнадцати лет тому назад покинула Цитадель духа и с тех пор о ней больше никто ничего не слышал. О, у нее определенно были на то причины, ведь случившиеся тогда с ней, было довольно прискорбным событием. Карише стыдилась произошедшего и это сломило ее. Хотя Экхарт ни до нее, ни после не знавал женщины с более сильной волей, чем у Карише Эсико. Так по крайне мере ему казалось до тех пор, пока та не решила исчезнуть. Эта женщина была одной из самых сильных одаренных, но что самое главное, невероятно красива. В нее были тайно влюблены многие из мужчин в Цитадели, и Экхарт не был исключением. Он как сейчас помнил эту статную женщину с волосами цвета расплавленного золота, раскосыми глазами с пронзительным изумрудным блеском, лебединою статью, мягким голосом и такими прекрасными, такими манящими, полными губами. Экхарту вдруг стало невероятно тоскливо. И почему она тогда выбрала Идаши. Неужели только потому, что он и сам был эдшарцем. Экхарт не знал любила ли Карише Идаши, но вот тот определенно души в ней не чаял. Лишь глупец добровольно откажется от места в Высшем совете и покинет Цитадель духа ради женщины, если он, конечно, не является глупцом, потерявшим от любви голову. Правда, когда речь касалась Карише Эсико здесь в пору было сомневаться, ибо Экхарт не знал, как бы поступил сам, если бы она выбрала его. Интересно и где сейчас Карише, невольно подумал Экхарт, разглядывая одну из птиц, что была изображена склонившей голову набок и казалось, будто она сейчас с любопытством наблюдает за ним. Если бы она только выбрала его.

– Экхарт ты меня слушаешь?

Первый Говорящий раздраженно перевел взгляд на Хельгу, которая все это время похоже что-то говорила ему. Он действительно не слышал ее слов, воспоминание о Карише занимали все его мысли.

– Может то, что она видела древо Духов ничего и не значит, – едва заметно вздохнув заявил Экхарт, – но я почти уверен в том, что эта девочка добьется немалых успехов. Нас и так мало здесь в Цитадели Хельга и терять новую сторонницу, которая при этом может достичь наших с тобой высот, я не собираюсь. Не позволяй Делании и ее своре влиять на девчонку. Кажется ее определили в группу с боэйками, не так ли? А наставница у них Тэлия Масаир, как я понимаю. Она верная прихлебательница Первой Говорящей, а это значит, что мы должны перевести девочку в другую группу, где наставником будет один из наших сторонников.

– Думаю в этом нет нужды, – Хельга изящно поднесла бокал к губам, ярко подведенным вишневого цвета помадой, и сделала небольшой глоток. – Тэлия идиотка, которая мечтает достичь большего положения в Цитадели и думает, что поддержка Делании обеспечит ей это. Она слишком несдержанна, груба и очень строга со своими воспитанницами и воспитанниками. Слушатели не любят ее больше, чем кого бы то ни было из других наставников. А также насколько я знаю, будучи вуллонкой, она терпеть не может всех, кто родился за пределами герцогства, ну может быть кроме тессинцев и ларлонцев. Но особенно ей не по душе уроженцы Хешшина и Эдшары. А так как представителей обоих государств среди слушателей сейчас всего двое и один из них уже практически закончил обучение и готов стать Говорящим, то эта девочка для Тэлии словно красная тряпка для обезумевшего быка. Она будет издеваться над ней и наказывать ее по каждому поводу или без него. Во-первых, это закалит дух девочки, а во-вторых, что самое главное, воспитает в ней ненависть к Тэлии и сделает их врагами. А друг твоего врага твой враг. Тэлия сторонница Делании и надо дать понять девчонке, что ее наставница действует по наущению Первой Говорящей. И тогда ее неприязнь перейдет и на Деланию.

– Может ты и права. Но если Делания хочет заполучить девчонку, то наверняка даст Тэлии строгие указания чтобы та обращалась с нею помягче.

– Определенно она так и сделает, – мрачно ухмыльнулась Хельга, – но как я уже сказала ранее, Тэлия слишком несдержанна. Рано или поздно она сорвется и тогда ее не остановят никакие предупреждения со стороны Первой Говорящей. Масаир слишком долго соответствовала образу одной из самых жестких наставниц в Цитадели и вряд ли отступится от него даже если то будет приказанием Первой Говорящей. Я почти уверена, что эта женщина не сможет справиться со своими чувствами и будет постоянно ущемлять девочку, а если все же я окажусь не права, то мы можем в любой момент перевести ее в другую группу в связи с деспотичным отношением к ней ее наставницы.

– Ну что же, ты отвечаешь за эту девочку, тебе и решать, – рассеяно заявил Экхарт. – Если что-то пойдет не так, вина падет на тебя Хельга.

Вторая Говорящая надменно хмыкнула.

– Я отвечу, если то будет нужно. Но, если ты не заметил, я редко когда ошибаюсь. В любом случае Сельма хешшинка и это делает ее изгоем. А в этом случае ей придется стать сильной и принять нашу помощь, либо сдаться и покинуть Цитадель. Если она вдруг решиться стать сообщницей Делании нам надо сделать так, чтобы девочка никогда не получила звания Немой Говорящей.

– Вот и займись этим. И хватит уже об этой девчонке. Ты сделала то, о чем я просил тебя?

– Наши люди в Боэе смогли отследить ее до Гайе. Там след теряется. Но я уверена, что скоро ее найдут, – с холодной улыбкой ответила Хельга и приложилась губами к бокалу с вином.

– Поиски слишком затянулись, – не менее холодно заявил Экхарт. – Делания наверняка послала своих людей на поиски Аврин. Мы должны найти девушку первыми. Ты знаешь, что стоит на кону. Если Аврин подтвердит наши подозрения, Делания уже не сможет отвертеться.

Хельга, продолжая холодно улыбаться, лишь молча кивнула и, отставив бокал на подлокотник кресла, встала. Медленным шагом Вторая Говорящая обошла стол Экхарта, а затем вплотную приблизившись бесцеремонно уселась к нему на колени. Обхватив его шею обеими руками, она медленно склонилась к нему и поцеловала его в губы.