– А что, Софи, вы много проиграли?
– Много, – отвечала она с улыбкой: – тысяч сорок франков проиграла.
– Сорок тысяч! Зачем же вы это делали?
– Так, от скуки… скучно… – отвечала Софи.
– Много ли же теперь у вас осталось от всего капитала?
– Немного уж! – отвечала Софи опять с улыбкой и затем, выслав Бакланова от себя, занялась своим туалетом, и к обеду вышла блистающая красотой и нарядом.
5. Восхождение на гору Риги
По Цугскому озеру к Арту шел пароход.
На нем ехали наши путешественники. Тут они уже входили в настоящие швейцарские горы, которые, сдавляя взор то зеленеющими, то обрывистыми и почти голыми скалами, окружали их со всех сторон. Неба чистого, голубого, блистающего полуденным солнцем, был виден только клочок. На нижних склонах гор были рассыпаны деревеньки, а на верхних – изредка мелькали пастушьи хижины. Все это как будто бы было на театре, а не в жизни и не на земле.
Бакланов беспрестанно повертывался из стороны в сторону.
– Нет, тут жить нельзя, – говорил он. – это слишком все как-то искусственно… Жизнь человеческая должна проходить обыкновеннее.
– Что в нашей-то обыкновенной жизни! Наскучила уж она! – возразила Софи.
– Посмотри, – прибавил он: – ты видишь дым около этой горы? Это облака.
– Это гора Риги! – объяснил им стоявший около них господин, в плоховатом пальто, но с чрезвычайно добродушною физиономией.
– Риги… Мы туда и поедем? – переспросил Бакланов.
– Туда, на самый верх; его еще не видать в облаках.
– Софи! Мы будем в этих облаках! – воскликнул Бакланов.
Но Софи в это время была занята другим. Она уже несколько минут не спускала глаз с того самого молодого англичанина, который подал ей перчатки в Бадене и который решительно теперь ехал по следам их: куда они брали билеты, туда и он.
Софи, конечно, на мгновение, но придала такое выражение глазам, что в значении ее взгляда не оставалось никакого сомнения; англичанин при этом слегка улыбнулся и потупился.
– Madame! – обратился к Софи господин в поношенном пальто (это был их проводник): – угодно вам пешком или на лошади ехать на гору?
– А как страшнее? – спросила она его.
– Некоторые дамы боятся верхом, а другие нет.
– Ну, так я поеду верхом и на самой сердитой лошади! Смотрите, такую мне и дайте!
– Вы получите коня, достойного вас! – сказал ей вежливый швейцарец.
Софи говорила громко и при том опять взглянула на англичанина.
Тот опять улыбнулся своею хорошею улыбкой.
Всего этого Бакланов или не видал, или не хотел видеть, и только, уж вслушавшись в последние слова Софи, проговорил:
– Что за глупости ехать в гору на сердитой лошади!
– Я так хочу, и в ледники еще пойду, – отвечала Софи.
Бакланов пожал плечами. Они, как выехали из Бадена, все ссорились.
В Арту проводник провел их в гостиницу.
Англичанин тоже пришел туда.
Софи переменила туалет и вышла в черном с длиннейшим шлейфом платье и шляпке a la Гарибальди.
Бакланов все это время был на улице и смотрел, чтобы в самом деле не привели бешеных лошадей.
– О, нет! У нас таких нет! – успокаивал его проводник.
Софи стояла перед зеркалом и начала поправлять свои волосы, которые, по густоте своей, никак не укладывались под шляпку.
– Как идет к вам этот наряд! – осмелился наконец обратиться к ней с первыми еще словами англичанин, и при этом весь вспыхнул.
– Вы находите? – спросила Софи.
– Да, – проговорил англичанин.
– Вы едете на Риги? – спросила его Софи.
– Д-да! – протянул еще раз англичанин. – А вы потом куда поедете? – прибавил он уже робко.
– В Париж.
– И я! – сказал англичанин.
– О, это хорошо! – воскликнула Софи и, молодцевато похлопывая себя хлыстом по платью, пошла навстречу Бакланову.
– Все готово, – сказал тот.
– Allons! – обратилась Софи к англичанину.
Тот пошел.
Софи, как только усадили ее, сейчас же начала свою лошадь бить хлыстом и поскакала.
– Софи! Софи! – кричал Бакланов, едва поспевая за ней.
Англичанин ехал от них в некотором отдалении около своего проводника, который нес ему плед, подзорную трубу и стулья в палках.