Ведьма поневоле

– Мурза Батар, наш большой друг и союзник. – представил монгола Афанасий Фёдорович.

– Мой большой лучший друг, уважаемый Иван Никонович, говорит, ты великой силой обладаешь и пришла встать на защиту этой земли. Не могла бы порадовать старика, явить свою великую силу, уважаемая Екатерина Андреевна?

Катя сначала растерялась, потом возмутилась, но после слов монгола успокоилась. У него и правда не было задних мыслей, он просто хотел увидеть чудо, старательно выговаривая сложные имена русских.

«Ладно, старый хрыч, будет тебе чудо».

– Хорошо. Кого из твоих людей тебе не жалко, мурза Батар?

– Всех жалко, все родные, – улыбнулся Батар.

– Тогда, кого больше всех любишь? – улыбнулась в ответ Катя.

– Арвай!

Вышел коренастый, крепкий на вид молодой парень, чьё юношеское любопытство явно пересиливало древние суеверия и страх. Ему тоже чуда очень хотелось.

В зале, или палате, где они там находились, Катя не знала, как правильно местные помещения назывались, колыхнулся воздух, потом резко ударил, словно над людьми располагался огромный барабан, только без звука. Окружающие охнули, попав в «барокамеру», мебель отбросило к стенам, с рук Кати, направленных ладонями вниз, гудя и щёлкая, сорвались молнии, ударив по подсвечникам, цепям люстр, пуговицам и украшениям. Катя подняла левую руку в направлении Арвая и в тот же миг, он улетел в другую палату через открытые двери. Хорошо, что они были открыты, иначе, он открыл бы их собой. Катя ухмыльнулась, довольная презентацией.

В абсолютном шоке были все. Старый мурза перестал быть монголом, такими круглыми у него стали глаза, из соседнего помещения раздавались причитания улетевшего туда Арвая, который никак не мог подняться, барахтаясь на полу, бояре, с наэлектризованными волосами и бородами, больше похожие на бешеных мопсов, рассматривали дымящиеся кафтаны и пробовали дышать после электрошока.

«Сами попросили, придурки. Скажите спасибо, что стены на месте». Единственное, что смутило Катю, это ошалевшие глаза отца Феодосия и Стояна. Эти-то чего? Вроде не сильно шарахнула. Тишину нарушили три выпавшие из прогоревшего кафтана Афанасия Фёдоровича серебряные пуговицы.

– Заверяю! Я твой вечный и лучший друг, Екатерина Андреевна. Если тебе что-то понадобится, только скажи, – прошипел мурза и, поклонившись в пояс, поспешил убраться.

Висящий на руках соплеменников помятый Арвай находился в состоянии полного восхищения и сожалел, что его уносят прочь от могущественной ведьмы, вместе с которой он так хотел бы разрушать города и убивать тысячи врагов. В его юношеском воображении он уже взял её в жёны и основал клан волшебников, который покорил весь мир.

– У тебя… Ох…, – отец Феодосий трижды перекрестился и держась обеими руками за висящий на груди крест стал читать молитву.

Перекрестился и Стоян.

– Вы чего?

– Да как-то либо позади тебя всё время оказывался, либо впереди. Никогда лицо твоё не видел, а вот теперь увидел. У тебя, когда колдуешь… Жуть какая, вывались мои глаза.

– Да что не так?

– Когда Арвай этот полетел, у тебя по два зрачка в глазах появилось. Зрачки словно разошлись и их четыре стало! Кать, ты вообще человек? Скажи лучше сразу, я же тебя словно сестру уже полюбил. Ты демон?

Опачки! Линзы нашлись. Неведомая сила их, оказывается, под свои нужды приспособила. Какая-то дополнительная система наведения? Ну а что, высокие технологии никогда не поздно осваивать.

«Интересно, а если я компьютерную микросхему в рот засуну, она её тоже куда-нибудь приспособит?» Вопрос вопросов, жаль микросхем здесь нет.

– Сам ты демон! Человек я.

– Какой-то уж больно страшноватый ты человек, Екатерина Андреевна. И ведьма неправильная. – закончил молитву отец Феодосий.

– Да кто бы сомневался! В источнике шума! Мало тебе стен порушенных, ты мне и терем развалить решила? Ну что за ведьма такая неугомонная мне досталась, – всплеснул руками появившийся воевода, явно очень довольный представлением перед монголами, – ни на день оставить нельзя, что-нибудь да сломает, кого-нибудь да зашибёт!

Иван Никонович грозно посмотрел на окружающих:

– Словно дети малые! Я вас сюда не с молниями играть позвал. Враг на пороге! Военное совещание у нас! Что за люди, у половины уже головы поседели, а им бы всё в бирюльки играть.

– Точно! Спички детям не игрушка. – и Катя проследовала вслед за воеводой в большой зал.

– Что ещё за птички?

– Сие не ведомо мне, отче, – пожал плечами Стоян.

Отец Феодосий не уловил сарказма:

– Наверное, какие-нибудь адские птички. Исключительно зубастые и кровожадные.

Стоян понимающе похлопал священника по плечу и вместе со всеми проследовал за воеводой.

– Ты её ещё в бою не видел. Вот где настоящий кошмар. Людям с тонкой душевной организацией на такое лучше вообще никогда не смотреть.

– Почему?

– До конца жизни под себя ходить будут.

18

Первым докладывал Созон, сотник, отвечающий за разведку.

– Как и ожидали, основное войско в двух днях пути от нас. Так как их провели, заранее и далеко отправлять разведку они не могли, чтобы себя не выдать.

– Раньше или позже явиться могут?

– Раньше не могут. У них на хвосте ребята из обойдённых острогов. В открытый бой не лезут, но атакуют и засады устраивают постоянно. Потому, монголы ни лагерь оставить с по пути награбленным не могут, ни обозы. Так до самой крепости и будут идти оглядываясь.

– Это хорошо, молодцы. Что со стеной, Афанасий Фёдорович?

– Доделать успеем, людей сейчас в крепости даже больше чем надо. Но, будет вдвое ниже старой и уже. Ну и без ворот.

– Понятно. Теперь надо думать, как быть. Княжеская дружина к нам вовремя не успеет. Да если бы и успела, всё равно нас было бы вдвое меньше. Наши семь сотен, из дружины да местных детей боярских, да тысяча княжеской дружины против трех тысяч всадников Ердена. Только вот, я думаю, что князь одну только дружину не пошлёт, людей собирать будет. Хотя бы ближников своих с ратями. Значит, ещё дольше задержится.

– Ердену князя не с руки ждать, тот может большую силу собрать.

– Думаешь, крепость брать будет? Здесь конница не поможет, а народу у нас много. Его потери будут огромными.

– Не, не такой он дурак. Оставит здесь тысячу, остальных на грабежи отправит. Ему главное с добычей вернуться, кланам пыль в глаза пустить.

Пока уважаемые мужи обсуждали вероятные действия противника, Катя размышляла относительно собственной пользы в этом мероприятии.

Как воевали в средневековье? Выходили в поле, строились длинными шеренгами и лупили друг друга железяками до изнеможения. Какой в этом случае от неё прок? Да никакого. Ну убьёт она несколько десятков, ну сотню, и что? Хотя, у Ердена конница, не будут они с коней слезать. Катя наклонилась к Стояну:

– Как монголы в поле большим войском сражаются?