Ведьма поневоле

– Нет, это личное. Если ты успел заметить, я нечисть высшего порядка. Сродни вашему тысячнику. У меня даже собственная воля имеется. Когда-то и планы собственные были. Ваша Екатерина Андреевна мне могла бы быть полезна. А вот колдуну этому я нагадить хочу. Чем больше, тем лучше. Да и скучно здесь. Мало нас стало, большинство одичали совсем, поговорить не с кем.

– А Катя тебе зачем?

– Могла бы хозяйкой стать. Что-то вроде воеводы при князе, который, в свою очередь, при императоре. Вместо этого. – она кивнула на врата.

– А ты при ней тысячником.

– Угу.

– А мы?

Путаница широко оскалилась.

– Понятно. Мы за кроликов сошли бы. Слушай, вы его то колдуном, то хозяином, то гадом кличете, имя у него есть?

На этот раз Путаница скривилась.

– Адетоканбо Кебаб Люциус.

– Чего? – Стояна самого перекосило, – Ты это серьёзно?

– Более чем.

– Хозяин, значит.

– Точно.

Повозка выкатилась из врат, словно ногой пнули и её тут же обступили.

– Василий, как она?

– Хорошо. Очень хорошо. Просто замечательно!

Все заулыбались, похлопали друг друга по плечам, поздравили с успехом. Даже Путаницу похвалили и похлопали.

– Вот и ладненько, – она сделала круговое движение пальцем, как бы указывая сразу на всех, – вы все мне должны. Особенно ты, священник. Не забывай об этом!

После этого подошла к вратам, с гордо поднятой головой и очень красиво стелящимися следом длиннющими волосами.

– Адетоканбо Кебаб Люциус! На, выкуси! – и показала вратам простую русскую дулю.

Весьма забавно и странно было видеть такое поведение адского тысячника. Врата гулко огрызнулись, резко втянули воздух, собрав вокруг валявшиеся листья в охапку и швырнули их в лицо Путанице.

– Пф-ф-ф, – она сдула прилипший к лицу листик, – ничтожество.

Стоян потряс головой.

– Как теперь это развидеть?

Смешавшись с туманом, Путаница улетела куда-то в лес. Плащ Стояна упал на землю.

– Ну вот, снова по лесу голая бегать будет.

– А возмущалась!

– Покатили. Надеюсь, выйдем на наших. Не хотелось бы до крепости повозку на горбу тащить.

30. Крепость «Белая»

– О, живая! Знаешь, жук такой есть, вредитель, долгоносик называется. Он с пшеничными амбарами несовместим, так же как ты с крепостями. Ты зачем дома за стену повыбрасывала?

– Я не специально, как бы.

– Да ладно, – воевода легко приобнял Катю за плечи, – знакомое чувство. В бою, сколько голов не руби, всё мало. Хорошо справилась, молодец. Сильно помогла нам выстоять и врага напугала до чёртиков. Рад, что жива.

– Только благодаря ребятам и Путанице.

– Да, об этом мы позже поговорим, когда окончательно поправишься. Дошли до меня кое-какие сведения. До последнего! Варвара!

– Здесь я.

– Экая у тебя способность удивительная, прятаться на видных местах. Ты сама не ведьма, случаем?

– Всё время здесь стояла.

– Ты мне не дерзи! Солёное, жареное, копчёное – запрещаю. Конные прогулки – запрещаю. Колдовать – запрещаю. Покуда Василий не разрешит. Екатерина Андреевна, размышлял я над твоею наградою. Может, желаешь чего?

Катя пожала плечами. Чего она может желать? Оставаться здесь она не собирается, копить богатства смысла нет. Для хорошей жизни всё есть, её всем обеспечили. Единственное, чего не хватало – информации о том, как домой вернуться. В этом воевода помочь вряд ли сможет.

– Нет, не надо мне ничего. Ты, Иван Никонович, лучше Варвару и девочек награди, они обо мне очень хорошо заботятся.

– Неправильная ты ведьма, Екатерина. Сейчас ведь, что хочешь просить можно! Золотых украшений с самоцветами, коня породистого, дом собственный, деревень с крестьянами. Да хоть ладью с командой, товарами набитую.

– У меня всё есть вроде, что для жизни нужно. Если что-то понадобится, я скажу. Спасибо за заботу.

– Нет, ну вот как так, а? Другая бы с меня исподнее сняла. Хорошо, пусть будет, по-твоему. Хоть девчата твои и не бедствуют, награжу их, раз просишь!

– Благодарю, Екатерина Андреевна, за доброту твою и щедрость, – поклонилась Варвара Кате.

– Ну ты только посмотри, а я здесь словно для мебели стою! Неблагодарное создание. Всё, идите, своими бабскими делами занимайтесь, видеть вас не хочу!

Через пять минут к воеводе явился Ратмир, с лёгким удивлением на лице.

– Что там опять произошло, что ты такой удивлённый с утра пораньше?

– Такое дело, тревожное. Вчера всех похоронить не успели, конечно. Своих-то в крепость, остальных, кто остался, в поле положили. Охрану выставили, чтоб зверьё не пировало, а то не по-христиански это.

– Знаю, сам распорядился. Отец Павсирий там за старшего был.