Цемфелада

– Ты командир? Время пришло, командуй.

– Жнецом? – голос подвёл Сидона и он прокашлялся, – Вы издеваетесь?

Присси усмехнулась, сверкнув змеиными глазами, от чего Сидону стало только хуже.

– А богиня в группе тебя не смущала? Предлагаю следующее. Глос возьмёт на себя Чуму, он с ней справится лучше нас всех вместе взятых. Тасита крайне неудобный и сильный враг, у нас будут с ней проблемы. Предлагаю заняться ею Сикусу, как раз для него противник. Я возьму на себя Зэодоса. Тяжело вооружённый берсерк с мощнейшими атаками, но для меня он не будет большой проблемой. Цемфелада, старайся обстреливать некроманта. Если он спрячется, помогай группе, не преследуй. Держись в тылу, если что, зови на помощь. Это не будет проявлением слабости, в бою помощь нужна всем. Остальные – уничтожаете нежить. Как вам план?

– Отличный план, – кивнул За’Хар.

– Так и знал, Чуму на меня свалите.

– Ты слуга Аины, это твоя работа.

– Станьте вокруг меня, – жнец рукой описал круг.

Все собрались вокруг мрачного жнеца и выглядело это довольно зловеще.

– Собрание сектантов, – не удержался За’Хар.

– Сейчас принесём Сикуса в жертву, – улыбнулась Цемфелада.

Глос вскинул в протесте ладони:

– Я не буду пить его кровь! Даже не просите.

– Может тогда поджарить?

Сикус лишь головой покачал, выражая своё мнение о собравшихся.

– На счёт «три» сделайте один шаг в мою сторону. Один. Два. Три!

Группа дружно шагнула на встречу жнецу, на долю секунды потеряв равновесие, и оказалась у входа в деревню.

– Уо-у-о, – вытянул морду крайне удивлённый зомби, оказавшийся буквально в метре от них.

За’Хар взмахнул копьём и отсёк ему половину головы, от шеи до затылка, зомби упал в дорожную пыль.

Вся нежить разом повернулась к группе наглецов. Несколько секунд стояла мёртвая тишина. Присутствие в группе жнеца сбило с толку мёртвых, боявшихся его на уровне инстинктов, и они не могли понять, он сюда пришёл с обедом в качестве подарка или это обед пришёл подраться вместе со жнецом?

Выскочив из ближайшего здания вместе с дверью, здоровенный упырь взвыл словно пароход и нежить одновременно бросилась на группу.

Нетопырей оказалось намного больше чем один. Дюжина тварей взмыла в воздух, готовясь разорвать людей. Из домов выскочили ещё два упыря, обгоняя их на группу неслись сразу три уродливых некроса.

– Да здесь целая армия!

– Без паники, – произнёс Сидон, – технично разбираем врага. За’Хар, Марита, вперёд, остальные за нами.

Конфетка Марита опустила забрало, щёлкнул, выпуская шипы и два лезвия в оконечностях двуручный посох, блеснули магические щиты, полыхнули по земле боевые ауры. Милая жрица шагнула в первые ряды, превратившись в машину смерти.

За’Хар два раза подпрыгнул, в очередной раз удивляясь насколько оказались удобны доставшиеся ему тяжёлые доспехи, закрутил барашек забрала и стал справа от Сидона.

Выхватив свои неизменные короткий меч и кинжал, опустив полумаску и потуже затянув пояс на кольчуге, Надина приготовилась защищать левый фланг, помогая тяжелобронированной Марите.

Цемфелада и Флор пристроились за Сидоном, готовые обрушить на врага всю свою мощь.

Орда нежити неслась на небольшую группу, рыча, вопя, вереща, размахивая самым разным оружием и поднимая пыль, но первая волна атакующих потерпела сокрушительное поражение.

Жнец, что-то рыкнув, ударил тёмной волной, пробив в наступающих настоящую просеку, засыпав округу оторванными конечностями, головами, кишками, костями.

Глос ударил такой же волной, только светлой, накрывшей нежить сверкающей пеленой знойного летнего неба. Злобных мертвецов корёжило так, словно они были яйцами, оказавшимися в микроволновке. Лопались черепа, вылетали шипящими снарядами глаза, их выворачивало и ломало, внутренности лопались, кости трескались. Перед Глосом навалило кучу искорёженных зловонных мертвецов.

– Мужик, да ты больной садист, а не жрец, – вырвалось у За’Хара, когда он увидел весь этот кошмар.

Цемфелада нанесла удар «усиленным солнечным протуберанцем», который ударил дважды. Первый удар, как и прежде, второй ударил в стороны от первого, забросав белой магмой всё вокруг и устроив настоящий пожар. Горело всё. Мертвецы, воздух, ограды, земля, два сарайчика и крайняя изба.

Флор покрутил головой, выискивая кого бы забросать огненными шарами, но целей не было. Те мертвецы, кого не порвало ударами, бегали пылающими факелами, падая на землю и дрыгая конечностями.

– Конец света, – произнёс флор.

– Я немножко переделала заклинание, – похвасталась Цемфелада.

– Вижу. Красочно. Много цветов, насыщенная палитра. Запахи обновились. Ну и потеплело, тоже хорошо. Комплексный подход к творческому процессу создания боевых заклинаний. Хвалю, талант.

Умертвия оказались позади всех и не так сильно пострадали, но лишённые поддержки остальной нежити, большой угрозы не представляли. Бойцы они были отменные, но не против этой группы.

А вот налетевший на За’Хара некрос неприятно удивил. Вооружённый каким-то местным аналогом бердыша, он наносил чудовищные по силе удары и был абсолютно равнодушен к ударам по нему. Копьё тонуло в огромной туше, не причиняя никакого видимого вреда. Потыкав некроса копьём в разные места и поняв, что это бесполезное занятие, За’Хар перестал надеяться только на физическую силу и сменил тактику. Магические удары принесли результат. Удалось сломать некросу левую руку, снести часть черепа и сильно повредить ногу.

Сидон в это время гонял второго некроса, а Марита, Цемфелада и Флор, били нетопырей.

После первой атаки, на группу с неба направилась дюжина нетопырей, но Глосс не зевал. Направив к небесам обе руки, он произнёс заклинание с именем своей богини и тучи разбежались в разные стороны, словно их кто-то сдул. Яркое солнце осветило деревню.

Нетопыри заверещали, некоторые попадали, кто на крыши, кто перед группой на землю ляпнулся. Некоторые продолжили полёт, но солнце причиняло им боль, ослепляло, не давало сосредоточиться и грозило поджарить, если они не уберутся восвояси в ближайшее время. Цемфелада как в тире расстреливала их солнечными стрелами, Флор жёг огнём, а Марита исцелением, которое буквально разъедало тварей. Атака с воздуха провалилась.

Присси не пришлось выискивать на поле боя Зэодоса. Жор и Тэла были полными противоположностями и ненавидели друг друга. Гордая, принципиальная, открытая, свободолюбивая и воинственная Тэла презирала незнающего границ в своих страстях и пристрастиях Жора: алчного, беспринципного, подлого, мелочного, готового пресмыкаться ради исполнения желаний, жестокого и полного извращений. Впадая в истерику Жор был ужасен, в других состояниях он был скорее труслив и ждал возможности ударить в спину. Слуги этих божеств ненавидели друг друга ещё больше.

Зэодос налетел на Присси словно сбесившийся бронепоезд. Огромный, сильный, обезумевший от жажды боя берсерк бросался в атаку размахивая тяжёлой секирой словно пёрышком, но Присси это чудовище совсем не пугало. В бою у неё не только взгляд змеиных глаз был холоден, но и разум. Душа горела огнём, но была полностью под контролем. Быстрая убийца ловко уходила от прямолинейных атак туповатого кабана и через пару минут в толстой шее Зэодоса торчало три стрелы, а с левой руки на землю падали капли крови. Злясь всё больше, он схватил пробегающее мимо умертвие и разорвал его зубами, вопя что-то нечленораздельное, видимо, окончательно сбрендив.

Жнецу изначально попалась Чума. В полуистлевшем балахоне, высохшая словно мумия, страшная, с горящими зеленоватым тленом глазами, с залепленными грязными тряпицами гноящимися миазмами, она была просто ужасна и произвела впечатление даже на него. Глос вовремя её забрал, обрушив целую серию магических атак, и Жнец поначалу даже обрадовался, только ненадолго.

Тасита выглядела несчастным, измученным созданием, пока не пошла в атаку. Наколдовав какую-то мерзкую лужу, под ногами Сикуса из которой он с трудом выбрался, она нанесла удар «волной ярости», сразу ополовинив щит жнеца и изрядно встряхнув, после чего он стал относиться к ней серьёзно.

Цепи Таситы были грозным оружием. Летя в разные части тела, они пробивали щиты и наносили удары со всех сторон, тогда как парочка других цепей всегда была в защите, подставляя под вражеские удары магические щиты. Сикусу пришлось изрядно попотеть, отбиваясь от этих стальных змей, пока он не прорвался. Удар мечом в грудь был ужасен. Грудь Таситы рассекло наискось, вместе с парой рёбер. Для нормального человека удар был бы смертелен, но она стала лишь быстрей и сильней.

Края раны осыпались тленом, но плоть не поддавалась. Сикос проткнул Таситу ещё дважды, но удар, последовавший после этого его чуть в землю не вогнал. Что-то здесь было не так. Тасита пьяно улыбалась и лупила жнеца в полном исступлении. Так и не сообразив, что предпринять, он попытался воспользоваться тьмой, как тогда с вампиром, но только коснувшись этой демоницы получил такой эмоциональный удар, что замер оцепенев.

Жнец испытывал лишь жалкую тень эмоций и чувств. Они представляли для него только коммуникационный интерес и такой страшный напор не мог его не поразить. Целая вселенная бесконечной боли. Боли настолько разнообразной и сильной, что не только сознание, сама сущность стремилась разорваться на отдельные импульсы, лишь бы не ощущать всего этого. Боль, приправленная такой же бесконечной тоской, изливающаяся наружу яростным желанием убивать.

Что можно было противопоставить этому существу? Уже решив, что сейчас его, скорее всего, убьют и расстроившись от мысли о провале задания, Сикус машинально ухватился за одну из спиц, пронзающую руку Таситы и отступая, находясь в полуобморочном состоянии её вырвал.