Цемфелада

Тасита издала странный звук и отшатнулась, взмахнув рукой. Разозлившись, она ударила Жнеца, но удар получился рассеянный, смазанный. Небольшой разрез, который немедленно закрыла тьма. В сравнении с теми ударами, что прилетали за секунду до этого, это было ничто.

«Интересно, очень интересно. Это не просто спицы, они тебе что-то дают? А этот железный ящик на голове, он для тебя тоже важен?»

Это была всего лишь теория, но это был и шанс! Сикос собрался и пошёл в атаку. Тасита быстро пришла в себя и снова начала лупцевать жнеца так, что только ошмётки тьмы разлетались в разные стороны, но он прорвался свозь щиты и цепи, две намотал себе на руку, а второй вырвал ещё одну спицу. И снова слуга Алтхесты вскрикнула, попятилась, потерялась.

Не теряя ни секунды, он выдрал из шеи девушки какой-то уродливый гвоздь и ещё две спицы из ноги, а когда она упала на землю, выхватил кинжал, напитал его тьмой и рассёк шипастый браслет. Оказалось, на нём так же имелись шипы и с внутренней стороны. На месте браслета на ноге появилось с полдюжины кровоточащих ранок.

– Что же ты с собой делала, сумасшедшая!

Тасита страшно закричала, цепи забили по земле, она, не вставая, попятилась спиной вперёд. Жнец лишь не спеша шёл за ней, впервые в жизни испытывая какое-то непонятное чувство. Её следовало убить, разрубить на куски, пока она не пришла в себя, но он не мог.

Слуга богини мести вскочила и вновь обрушилась на Сикуса, но это была уже не та атака. Убрав меч, он прыгнул на девушку, повалил наземь, продолжая получать цепями по голове и спине со всей силы ударил в основание стального ящика с шипами. Сталь выдержала. Этого не могло быть, но она выдержала. Заняв у тьмы ещё силы, жнец нанёс новый удар, потом ещё один. Сталь лопнула, и он рывком сорвал грязный, ржавый, шипастый ящик с головы Таситы, разбив следом ещё два браслета и руками разорвав обод с цепями на груди.

Девушка без сил упала на землю. Шевеля худыми, исколотыми ногами она что-то бормотала и трогала свой лоб. Тасита больше не выглядела безумной убийцей. На земле, перед мрачным жнецом лежало несчастное, измученное болью и ненавистью создание, которое вряд ли понимало, живо ли оно.

Откуда-то слева выскочил громадный некрос и, увидев жнеца, прыгнул на него. Лютая злость внезапно переполнила мрачного жнеца. В два мгновенных удара он разрубил некроса на четыре части. Куски мёртвой плоти, по инерции пролетели мимо, а жнец обернул Таситу в свой плащ, закинул на плечо и пошёл в сторону некроманта со страшным мечом тьмы в руке.

Глос и Чума в это время бились не на жизнь, а насмерть. Оба уже были изорваны в клочья, но никто не хотел уступать. Доспехи Глоса превратились в полусгнившее рванье, а красивое тело и лицо было покрыто язвами, болячками и рваными ранами. Левую руку словно кто-то ядовитый жевал и было заметно, что она приносит ему много страданий.

Чума выглядела не лучше. Порядком пропечённая в нескольких местах, пронзённая световыми копьями, полуголая, так как её вонючее тряпьё порядком пригорело и осыпалось пеплом.

Оба были сильными магами, но бой шёл практически на равных. У Глоса было больше прямых атак, но иссохшему телу мумии лишние отверстия были почти до лампочки.

– Просто отдай Цемфеладу и можешь возвращаться к своей светлой богине. Пить вино и купаться в розовой водичке. Зачем тебе эти страдания, ради чего?

– Аина верит в Цемфеладу. Верю и я. Мы её защитим.

– Вера? И всё?! Это даже не смешно.

– Знаешь, иногда, этого достаточно.

– А если она захочет возглавить пантеон твоей богини? Тогда что?

– Если возглавит, значит, будет достойна. Слушай, может ты сама уйдёшь, а? Вот на кой тебе-то умирать?

– Ты что ли меня убить собрался?

– Ага, я. Ты вон уже на ногах не стоишь.

– Да я никогда на них и не стояла, дурень, я левитирую.

– Вот и левитируй отсюда, чего до девчонки докопалась? Дитё только на свет появилась, ещё ничего в жизни не видела, а вы лезете, сволота поганая, со своими маниакальными претензиями.

– Ты совсем глупый? Да эта мелюзга себя главной мнит! Всё под себя подобрать желает.

– Тебе-то что? Люди мало свалок устраивают или на крысах все блохи передохли? В общем, я сегодня добрый. Можешь просто уйти.

– Вот так, просто взять и уйти?

– Нехорошо женщин бить. Тем более, полуголых. Да, можешь идти. Передавай привет Аканте.

Чума рассмеялась:

– Я? Женщина? Глос, ты хоть иногда пить бросай, а то я за тебя уже переживать начинаю! Ладно, я пошла, бывай.

– В смысле, ты – уходишь.

– Да, я – уходишь.

– К Бархгтолу?

– Аканта у него в чертоге, раненая. Ей же надо передать привет?

– Да, обязательно надо.

– Ну, вот я и пошла, пока.

– Э-э, ну, пока.

Чума развернулась и спустя минуту скрылась в камышах у реки. Глос почесал затылок, сделал круглые глаза, снова удивился, на ходу вскинул световое копьё и бросил его прямо в голову упырю, который пытался убить За’Хара, отчаянно рубящего последнего некроса.

Получив в голову магическое световое копьё, упырь завизжал, закрутился на месте, бросился в бок, но врезался в стену дома. Следом на него налетела Надина, отчаянно рубя упырю шею. Через несколько секунд голова твари покатилась по земле.

Глос этого не заметил, но на самом деле Чума просто увидела жнеца с Таситой на плече. Чума не много знала о жнецах, но она знала, что этот конкретный жнец уже убил одного слугу, Викара, а теперь куда-то шёл с Таситой на плече, а она была здесь самой сильной и безбашенной. Решив, что она для этого мира ещё очень важна, Чума решила убраться, тем более, что глупый Глос сам согласился её отпустить.

Армия мертвецов была разбита. Упыри попили крови и на этот раз, но Глос не забывал разгонять тучи, когда некромант их снова сгонял и бой прошёл почти по задуманному.

В конце улицы Цемфелада и Марита ногами избивали что-то вопящего некроманта. Он отчаянно пытался уползти, но Марита его ослепляла, и они продолжали его лупить.

Некромант был, конечно, невероятно силён. Прежде всего, он был силён своей армией, но и сам по себе был отменным бойцом. Не повезло. Простое невезение, не ту в противники выбрал. Ещё в начале боя скастовав себе несколько щитов, он вышел вперёд, отчаянно пытаясь поддержать свою армию, которая таяла на глазах, но Цемфелада помнила наказ Присси – атаковать некроманта, спасать группу, и она спасала.

Постреляв в него солнечными стрелами и поняв, что щиты очень толстые, юная богиня разрядила в некроманта «усиленный кумулятив», пробив все щиты, доспех, спалив бедолаге всю одежду и расковыряв половину груди. Затем, на всякий случай, приложила солнечным протуберанцем, после которого некромант уже при желании никуда убежать не мог.

Теперь его пинали ногами, мстя за смерти сотен крестьян и за детей. Отогнав мстительниц, За’Хар привязал некроманта к столбу.

– Ну вот. Даже пленный есть! А кто-то сомневался в нашей победе.

– Если бы не Присси, Глос и Сикус, мы бы сами сейчас за пленных были, – Сидон устало сел прямо на землю.

– Согласна, – Надина полила себе на голову водой из фляги, – нас и так чуть не размазали.

Подошёл Сикус и посадил возле стены завёрнутую в плащ тьмы Таситу. Надо сказать, равнодушных не нашлось. Все были удивлены.

– Ты её не убил?! – Марита склонилась над девушкой, что-то сделала руками, – Она жива. Уж не знаю, насколько могут быть живы или не живы слуги богов, но эта ещё живая.

– Понятно, что живая, – произнёс ошеломлённый Сидон, – Сикус, а почему она живая и зачем ты её сюда принёс?

– Да, кстати, хороший вопрос, – громко сказала Присси, бросив перед всеми голову Зэодоса.