Путешествие в Шамбалу

Но не все, кто пил эту воду, становились зомбированными. Некоторые люди, к великому разочарованию колдуна, под его влияние не попадали, так как их духовность была очень высокой и противостояла колдовству Митула и его преемника Мары. Мало того, такие люди своим даром веры и убеждения могли удержать рядом близкого человека и уберечь его от колдовского воздействия – другими словами, противостоять колдовским чарам. Это сильно злило и раздражало Митула, и они вместе с Марой ещё больше совершенствовали колдовское мастерство, оттачивая свои техники воздействия на психику человека.

Подневольных людей в каменоломнях становилось всё больше, за ними требовался надзор, с которым пока ещё справлялся Мара, но Митулу нужны были свои люди, своё войско, и тогда он стал витающим духом приходить в селение к женщинам и заниматься с ними астральным сексом, оплодотворяя их. И стали рождаться в селениях странные дети, наделённые сверхспособностями. Внешне они были обычными людьми, но главным их отличием был едва заметно раздвоённый кончик языка, который они высовывали, будто черпали им информацию извне. Эти дети были также отмечены необыкновенной красотой, гармонично сложённой фигурой и невероятной силой. И радоваться бы родителям за своих детей, но по исполнении пятнадцати лет дети сами собирались и уходили из дома в неведомом направлении. Вёл их в горы зов, который слышали они в себе на генном уровне, зов их отца – колдуна Митула.

Оракул, предшественник Саду, непрестанно читал мантры и взывал к небесам, чтобы было послано спасение для народа, и было оракулу видение, что колдун, живущий в горах, является злом, порождённым людьми.

– Скоро наступят праведные времена! – провозгласил оракул на площади для собравшегося народа. – Но люди должны испросить у колдуна прощения, так как они сами его породили.

С этого времени люди стали проводить обряды подношений колдуну и петь ему свои мольбы о пощаде. Испросили люди также прощения у обиженной ими женщины – жены Митула – и умоляли её пойти к нему в горы, за страшный перевал, с их мольбами о прощении. Собралась Ситара в путь, так как на протяжении разлуки с Митулом по-прежнему очень любила своего супруга, изгнанного злыми людьми из селения. Сильно скучала она по Митулу.

Долгожданная встреча Митула и Ситары

Ситара шла, согнувшаяся под тяжестью прожитых годов. Время, не жалея ее когда-то прекрасного лица, испещрило его морщинками, а лучистые некогда глаза слезились, наполненный усталостью и грустью. Снаряжённая селянами в дорогу вела под уздцы ослика, запряжённого в двухколесную арбу, гружённую через верх дарами для колдуна Митула. Арба тихо катилась, монотонно поскрипывая большими деревянными ободами колес, и Ситара также тихо, еле шаркая по пыльной дороге не слушающимися её ногами и одной рукой придерживаясь за арбу, следовала подле неё. Она медленно шла и думала о своей нелёгкой, уже, можно сказать, прожитой жизни. Если её, конечно, жизнью можно назвать. Ведь с того дня, когда гонимые страхом перед неведомой болезнью озлобившиеся люди разлучили их с Митулом, жизнь для неё утратила всякий смысл и желание существовать на этой земле пропало вместе с ним, вместе с милым Митулом. Умерло в душе всё, кануло как в пропасть, в бездну. И ей казалось, что и сама она умерла – умерла без его рук, объятий и сможет ожить только тогда, когда он снова прикоснётся к ней.

Поначалу Ситара так сильно в крик рыдала, плакала и рвала на себе волосы, что все думали, что она сошла с ума, но потом, принимая снадобья, которые ей давал местный шаман-целитель, она понемногу успокоилась и стала жить обычной будничной жизнью. Но эта жизнь без любимого утратила свои радужные тона, и Ситара стала походить на тёмную, бесшумную, словно безжизненную, тень. Глаза её со временем помутились, будто подернулись тонкой плёночкой льда, и волосы – роскошные длинные шелковистые волосы, в которых так любил утопать руками Митул, – их тоже коснулась холодная изморозь… Годы шли, шли десятилетия, превращая пышущую жизнью женщину в безликую, скрюченную временем одинокую старуху.

Она так и осталась жить в построенной Митулом глиняной мазанке, основой стен которой были лошадиный навоз, соломенная труха, палова, да кукурузная ботва, покрывающая пологую крышу. И в этом их скромном жилище Ситара всю свою жизнь ждала, что придёт тот день, когда Митул отворит дверь, застынет в проёме и, как всегда, улыбнётся, с любовью во взоре глядя на неё.

Она ждала этого часа и всегда держала дом в порядке, чтобы не быть застигнутой врасплох. И в комнатах всегда было чисто и свежо, ведь Ситара не ленилась месить коровьи лепешки с соломой и смазывать этим раствором полы… А Митул не шёл, и она опечаленная сидела у дутака, подкидывала в него кизяк и пекла самые вкусные в их ауле лепёшки. И сейчас она тоже взяла эти лепёшки в путь, зная, как с аппетитом их будет уплетать Митул.

Ситара остановилась, оглянулась назад, будто колебалась – вернуться или продолжить путь? Она старуха, древняя старуха… А он, как теперь выглядит он? Ситара заплакала. Нет, не может она предстать пред ним, помнящим её молодое лицо и упругие груди, такой обветшалой, как старый трухлявый пень. Да он и не узнает её в таком уродливом сморщенном теле… Так зачем она тогда идёт к нему, волочет своё непослушное тело из последних сил и на что-то надеется, чего-то ждёт от этой встречи?

Ослик уперся и не хотел следовать дальше. Ситара, принимая это, не стала его подгонять, а, опустившись на корточки, села в ковыль, седую кучерявую травку, и, облокотившись на ноги ослика, стала думать: «Если я не пойду дальше, то так и не узнаю, любил ли он меня так же сильно, как люблю его я».

– Ну, а вдруг Митул тоже страдал без меня и ждал? – мыслью промелькнуло в её голове, и она произнесла эту фразу вслух.

– Ждал! – услышала она его голос.

Ситара вскочила и оглянулась вокруг – рядом никого не было.

– Показалось, – сказала она сама себе и, молча роняя слёзы, заплакала.

– Ждал! – снова повторил голос.

– Митул! – закричала она.

Митул находился в своей лаборатории и, непонятно от чего, нервничал – ему было как-то не по себе, что-то тревожило. Его уже давно бесчувственную, очерствевшую, огрубевшую, потемневшую душу теперь будто что-то обжигало, что-то тёплое и приятное, а что – он не мог вспомнить. Какая-то тревога росла и растекалась по его венам. Какое-то забытое и много лет назад схороненное глубоко в душе чувство рвалось на поверхность.

– Митул! – услышал он крик, и его губы в непроизвольном движении сами прошептали:

– Ситара!

И будто молнией пронзило его тело.

– Ситара! – закричал он. – Где ты, Ситара?

Как ошалелый помчался Митул, спотыкаясь и падая, и снова вставая, побежал, не чуя ног, к тому обрыву, к которому изо дня в день, из года в год ранее хаживал, чтобы хотя бы издали увидеть её силуэт, увидеть свою любимую женщину – Ситару.

Он увидел её вдалеке и не сразу узнал. Очень старая седая женщина, сгорбившись, сидела рядом с гружёной повозкой, и казалось, что она дремала. Маг остановился. Всмотрелся в неё, вслушался… Теплом любви веяло с её стороны, и он вспомнил этот запах, он вспомнил вкус её нежных губ, и из самых глубоких душевных залежей вырвалась на волю давно уснувшая, замурованная злом любовь.

– Ситара! – побежал он к ней навстречу.

И Ситара будто очнулась, увидев его. С трудом поднявшись, не смела пошевелиться, а только испуганно ждала, как он, приблизившись к ней, взглянет в её немолодое лицо и с ужасом отпрянет в сторону. Крупные слезы катились по обветренным скулам, и она смахивала их грубыми, изуродованными мозолями и потрескавшимися ладонями.

Митул, приблизившись к ней, крепко обнял Ситару и поцеловал. Он будто не заметил её старости, а только сильнее прижимал хрупкие плечи к своей груди. И как будто не было между ними этой страшной, горькой, долгой, почти во всю жизнь длиной, разлуки. Они стояли, обнявшись, и оба плакали, боясь даже шелохнуться, чтобы не спугнуть этого долгожданного мгновения счастья. И сердце мага в объятиях любимой оттаивало, и покидали его обиды, ненависть, и вытекало слезами из него зло, и всё его тело наполнялось любовью к своей единственной женщине Ситаре. Таким образом, маг стал уязвимым и терял свою колдовскую силу, и снова, становясь простым человеком, мог любить.

Тёмные сущности, верно служившие колдуну, встревожились. Маг Митул нарушает контракт. Нарушает их тайное соглашение. Любовь, вспыхнувшая в сердце мага, может полностью уничтожить его тёмную сторону и, обратив на себя, нейтрализовать её светом любви. И эти сущности, которые уже вобрали в себя огромную силу, боялись быть уязвимыми. Они боялись быть уничтоженными любовью и в своих опасениях обратились к юному Маре. Они посулили ему доступ к бессмертию, энергетические силы которого, получив великие знания, он сможет черпать из человеческих душ. Взамен этого они потребовали, чтобы Мара следующей же ночью принёс в знак подтверждения этого договора человеческие жертвы, а именно – нарушившего свою клятву колдуна Митула и женщину, пробудившую в нём спящее чувство любви, – Ситару. Таким образом, Мара заключил контракт с силами тьмы и, когда наступила ночь, энергетическим ударом скинул с обрыва так и стоявших в обнимку Митула и Ситару. Вся сила и знания, которые ранее принадлежали Митулу, перешли к Дугпа-Маре.

Люди, которые потом нашли у скал разбившихся, но так и не разжавших объятий Митула и Ситару, решили, что колдун, встретив любимую, простил их и своей смертью показал, что больше им вреда от него не последует. И предали они тела Митула и Ситары земле с великими почестями, схоронив их в одной на двоих могиле. Большой пир был устроен по поводу освобождения народа от сил зла, но, как в дальнейшем показало время, беды их только возрастали. Более сильное зло пришло на смену предыдущему и ещё суровей проявляло себя.

Дугпа-Мара, оставшись один, нанизал на толстую нить козьи копытца в память о Митуле и занял его место в лаборатории. Впитав в себя его силы и знания, стал готовить ещё более ядовитые зелья, чтобы продолжить отравлять водоёмы, создавал более злых астральных сущностей, и бесчинствовал он, злорадствовал над муками людей.

Хранилище душ колдуна Дугпа-Мары

Дугпа-Мара, вступив в соглашение с тёмными силами, посулившими ему бессмертие, и вправду, скинув со скалы Митула и Ситару, сумел завладеть их душами и очень быстро освоил технику продления жизни за счёт чужого человеческого потенциала. Эти души, как и было ему обещано, выйдя из тел умерщвлённых им людей, своими субстанциями входили в эпифиз мозга Мары, оставляя там накопленные за всю свою человеческую жизнь знания и весь свой энергетический и творческий потенциал, который полностью изымался колдуном из общей голограммы вселенной. Поэтому человеческая душа, похищенная колдуном, навсегда утрачивала свою дальнейшую способность перерождения в новую жизнь и теряла возможность дальней эволюции. В миг, наполняющий его эпифиз мозга такой сверхсилой, Дугпа-Мара в необыкновенном блаженстве, содрогаясь и искрясь всем телом так, словно через него проходит высоковольтный электрический разряд, кричал, и энергии потребляемой им души вселяли в него мощь, наливая тело дополнительными годами жизни. Чувство наслаждения от наполнения энергетическим жизненным потенциалом до такой степени въелось в сознание колдуна, что Дугпа-Мара жаждал повторения этих мгновений, сравнимых по ощущениям с самым высоким экстазом. Потом опустошённые субстанции душ Дугпа-Мара помещал в своей лаборатории в ёмкости, похожие на очень крупные пчелиные соты, сделанные из чёрного лоснящегося воска, и плотно закупоривал их, чтобы не оставить этим душам возможности вернуть похищенные колдуном ресурсы.

И пошли несметные войска верных воинов – сынов Митула – которые перешли по наследству от отца к Дугпа-Маре, завоёвывать земли, расширяя империю колдуна. И выжигали они в налётах селения, насиловали красавиц и брали в плен ни в чём неповинных людей, порабощая народности и пополняя их душами источник жизненных сил колдуна Дугпа-Мары. И чем духовнее была уничтоженная личность пленника, тем более ценна была его душа для колдуна и тем с большей щедростью бросал он за такую добычу золотые монеты воинам, одаривая и благодаря их таким способом за содеянное зло.

Кроме этого маг, создавая свирепые астральные сущности, направлял их в народ сильным волевым посылом, пробивая энергетическое поле человека, разрушая тем самым его эфирную, ментальную и, как следствие, физическую оболочку. И эти чёрные сущности, будто крупные невидимые глазу пиявки, запрограммированные колдуном на определённую программу уничтожения, всасываясь в человеческую плоть, росли, разбухали, увеличивались в размерах, набирались сил, захватывали ум и сознание человека и любыми способами достигали заданной цели. Вследствие этого человек становился энергетически обесточенным этими сущностями – вялым, болезненным, безжизненным и, не осознавая, что с ним происходит, изматывал нервы окружающим. Таким образом, человек сам неосознанно становился энергетическим вампиром, эмоционально истощающим приближённых к нему людей – людей, так же как и он, обречённых на вымирание.

Но и этого было мало колдуну Дугпа-Маре – тёмные силы требовали от него ещё больше жертв, а, надо сказать, Дугпа-Мара верно служил тем, кто отметил его этим могуществом, властью, величием. И он придумывал всё более коварные ухищрения для воздействия на живущих людей.

Колдун Дугпа-Мара знал, что вода обладает определённой информационной памятью, поэтому кроме зелья, состав которого был разработан Митулом, вносил в неё вербальные ключи злых заклинаний. И эти слова, подпитанные внутренней силой колдуна и сконцентрированными в эпифизе его мозга обширными тайными знаниями целого мира, космоса, вселенной, перерабатываемыми им в чёрных корыстных целях, имели огромную уничтожающую силу.

И пошёл по селениям страх, и поползли слухи о страшном колдовстве чёрного мага.

За сотни лет власти Дугпа-Мары и потребления им чужих ресурсов знаний строение черепа колдуна менялось. Его затылочная часть стала сильно вытянутой, одутловатой, так как эпифиз мозга, как губка впитывающий в себя энергетический потенциал человеческих душ, увеличивался в размере и тем самым, расширяя для себя пространство, раздвигал черепные стыки. И от этого голова колдуна часто болела, особенно при свете. Поэтому Дугпа-Мара не любил солнечный свет и дневное время суток больше проводил, уединившись в своих владениях. Зато ночью, когда луна всходила на небосводе, он в длинном чёрном плаще почти невидимый в темноте, сливаясь с ночным мраком, бесшумно передвигался по сёлам. И только светлая от копны седых длинных волос уродливо деформированная голова, обрамлённая измусоленной белёсой бородой, призрачно высвечивалась во тьме ночи и тем самым испугала не одного человека.

Среди людей даже поползли слухи о страшной, чудовищной голове колдуна, которая сама по себе, отсоединившись от тела, путешествует в просторах ночи. И многие няньки, которым с трудом удавалось уложить детей спать, даже стали использовать это как страшилку для усмирения балующейся детворы. Мол, эта голова без тела зыркает по сторонам, заглядывает в окна и ищет тех, кто не желает спать. И своими страшными огненными глазницами высматривает во мраке колдун непослушных, ищет их, чтобы навсегда забрать себе невинную детскую душу. Дети, и вправду испуганные такой историей, поджимали под себя ножки, накрывались одеялом вместе с головой и, страшась даже шелохнуться, с этими мыслями о колдуне засыпали. И многим, многим людям во сне стал являться образ колдуна Дугпа-Мары. И очень стали бояться его все, от маленьких детей до видавших жизнь стариков.

Потянулись тогда люди за помощью к Оракулу-Саду. И стал оракул готовить для страждущего народа целебные снадобья. Пил народ приготовленные им лекарства и развешивал в своих домах пучки трав, способствующих отпугиванию тёмных сущностей. И потянулись от дома к дому разноцветные молитвенные флажки, беспрестанно читали люди мантры, веря в их неоспоримую волшебную силу. Легче людям становилось дышать под этой защитой, и усиливалась, росла их вера в светлые силы. Всё чаще стали звучать в посёлках молитвенные барабаны, и собирались на площади люди, в маски яркие облачённые, и вершили они службу великую, разжигали костры священные и кормили огонь подношениями. Возлагая дары на жертвенник, светлым силам о бедах поведывали и просили в мольбах у них помощи – чтоб направили на путь истинный, что сумеет разбить силы вражьи. И пришло народу наитие, что спасение их – в слове с верою, в мысли праведной, в сердце искреннем. Обезвредит врага, мол, лишь чистый душой, кто сумел сам в себе победить себя!

Долго думали люди, что значит сие, и те думы позволили им понять вещь простую – что надо себя познавать. И прозревшие поняли – только в вере погибнет, развеется зло! И дошло до людей осознание. И стали они тайно в горах строить священные монастыри, скрытые от вражеских глаз, и воспитывать там детей своих, уберегая их – своё новое, выращенное в вере поколение, в вере укреплённое. И стала расти тогда мощь народная. И на тех людей, которые сумели побороть себя, повернуть свой взор внутрь себя и усилиться в своей вере, чары Дугпа-Мары перестали оказывать своё колдовское воздействие. И тогда остальные, глядя на них, уверовали так же в Божественный свет Будды, впустили в свою душу чистый божественный луч, спасая тем самым свою бессмертную душу и давая ей возможность одержать окончательную победу над распрёенные сознанием люди надеялись на возвращение дорогих им людей, молились об их спасении, а самые смелые и отважные из них становились инициаторами восстания против сил зла.

Повязывали они на запястья красные защитные шнурки и, вооружившись благословением Ламы и непоколебимой верой в свою победу, сколачивая отряды, отправлялись в горы, чтобы, защищая свои семьи, противостоять врагу.

Колдун Дугпа-Мара от таких действий людских ещё больше зверел и бесчинствовал. И воины, направляемые колдуном Дугпа-Марой, стали похищать и убивать монахов, и их главной задачей было окончательно обезоружить людей, вытеснив, истребив их веру, уничтожив религию.

Многие, оставшись без крова, умирали от голода, но, объединившись в своих несчастьях и сплотившись, преодолевая все мытарства, народ разгребал развалины и вновь восстанавливал разрушенные врагом посёлки.

Призыв к действию

Рохан смотрел внутрь Мары – туда, где брало исток его жизненное начало в тот миг, когда светлая душа, воплотившись в физическое тело ребёнка, пришла на эту землю с чистым, ещё ничем не омрачённым сознанием. И люди сами породили в своих сердцах зло, отрекаясь от себе подобного существа. Там, в глубокой старине, почти триста лет назад, они изгнали из своего селения больного Митула и точно так же – ни в чём не повинную, несчастную больную женщину с маленьким ребёнком на руках – мать Мары. И маленький Мара, ничего не понимающий, ни в чем ещё не виноватый, чистыми, светлыми глазами смотрел на мир, на небо, солнце и на застывающий под ласковыми тёплыми лучами взгляд своей никому не нужной матери.

И потом, в борьбе за выживание, в борьбе за своё существование Митул и Мара противостояли людскому злу, отвечая злом на зло, потому что ожесточившиеся люди попросту не слышали их мольбы, были глухи к их страданиям и их добрым помыслам. И они огрубели, очерствели в своем одиночестве, озлобились и стали мстить. Мстить жестоко и беспощадно – за себя и за тех, кому предстоит принять источаемое людьми зло. И в этой жестокой борьбе кануло в бездну не одно поколение.

Хотя и не сразу, но люди осознали свою вину перед колдуном Митулом. Они раскаялись в содеянном, причинённом ему от невежества, и испросили его супругу Ситару вымолить у него для них пощады. И, так как ранее Митул познал любовь, соприкоснувшись с ней снова, его сердце смягчилось, оттаяло, избавляя от гнева душу Митула, – а вот Мара, он уже не умел жить по-другому, он не знал, как это. Ему, выросшему в окружении сил зла, была неведома жизнь простого человека, и его сердце никогда не знало любви. А без любви в сердце, без этого тепла в душе человек утрачивает свою человечность и зверствует. Он становится самым опасным хищником – хищником, пожирающим самого себя. И от этой уничтожающей боли, причиняемой самому себе, он впадает в агонию и, уже не осознавая, утрачивая контроль над происходящим, пожирает всё, в чём видит зло, породившее его сущность. И остановить его в этом может только свет – сильный, яркий ослепляющий свет чистой верующей души.

Жизнь для населения местности, где бесчинствовал колдун Дугпа-Мара, стала настоящим кошмаром, и, не видя никакого другого выхода, они стали искать спасения в вере. И испросили они у небес спасения. И пришёл на землю Звёздный посланник, рождённый при слиянии двойного семени, вошедшего в одну плоть. Он, Звёздный воин, пришедший на землю спасти человечество, являлся сыном чёрного злейшего колдуна Дугпа-Мары и одновременно – сыном светлых божественных сил Оракула-Саду. И в нём, в Звёздном посланнике, на генном уровне в равных долях заложены великие знания тёмных и светлых сил, а вот как ими воспользоваться – это и есть выбор человеческого существа. И эти знания, которыми он наделён, также находятся в каждом человеке. И он, пришедший на землю посланник, понимает, что это противоборство людей и колдуна было необходимо народу и послужило уроком, чтобы посредством такого страшного магического давления пробудить в их сердцах светлое начало и обратить их к духовности, повернуть их лицами к вере.