Путешествие в Шамбалу

Таким образом, это противоборство сил людям было дано во благо, ведь если бы не было колдуна – не было бы у них такого стремления, рвения читать мантры, строить монастыри, обращаться к вере, защищая себя. Это же он, колдун Дугпа-Мара, подвигнул их к вере, к возведению монастырей – чтобы научить их защищаться от него, защитить своё потомство от разлагающих душу тёмных сил. Так, прежде чем увидеть свет, людям пришлось погрузиться во мрак.

– Таким образом, – думал Рохан, – всё устроено высшими силами.

Это противостояние сил дано для развития человечества, для пробуждения сознания людей, чтобы хоть как-то начали они шевелиться, к чему-то стремиться, чтобы обратили они свой взгляд на высшие духовные, божественные сферы, ведь свет души должен тянуться к небу – или она, погрязнув в тёмных силах зла, может быть навсегда потеряна. Эту возможную потерю души можно ощутить на ранней стадии, когда тёмные стороны начинают своё влияние, проявляя себя в зависти, лживости, жадности, ненависти, подлости… Что, в свою очередь, обязательно проявит себя в физическом теле человека всевозможными недугами. Тем самым телу посылается болевой сигнал, и если человек его не слышит, то эта боль будет усиливаться, расти, маячить ему, что пришло время остановиться, задуматься, нащупать эту точку начала конца и своевременно ликвидировать источник, питающий боль, пока эта быстрорастущая точка не достигла черты невозврата.

Так думал Рохан, он понял: «Жизнь человека – это весы. Весы его добрых и злых поступков. И чаша с весами светлого начала человека должна своей духовностью удерживаться в высоком состоянии, будто своей лёгкостью, невесомостью тянущаяся к небу. И если вдруг человек начинает совершать поступки, утяжеляющие эту чашу, то зло, поднимаясь вверх, начинает в неё перетекать. Таким образом, заполняя чернотой человеческую сущность». И ещё одна мысль пришла Рохану на ум: «Тёмные силы, они никогда никуда не уйдут. Бесполезно мечтать об их уничтожении, потому что именно они являются своеобразными гирями на весах, балансируя допустимую греховную составляющую человека».

– Таким образом, – выйдя из медитации, вслух произнёс Рохан, – зло можно устранить только силой добра, только светом, только силой молитвы и божественной верой.

– Пробудись, человек! – закричал Рохан. – Скинь со своих плеч тёмную суму, склони в вере свои колени и вдохни этот струящийся чистый воздух небесных сфер.

Закончив медитацию, Рохан решил начать действовать, он призвал всех монахов монастыря, души которых незамедлительно явились на телепатический зов.

– Вы, сильные из сильнейших, – поприветствовал он их. – Вы, познавшие себя и ведающие законы мироздания, я призываю ваши светлые умы совершить магический ритуал.

Полная тишина стояла вокруг, души слушали его.

– В нашей возможности повлиять на дальнейшую судьбу народа, живущего в предгорьях. Он страдает. Ему, раскаивающемуся и уверовавшему, грозит вымирание. Сегодня колдун Дугпа-Мара сильнейшим ядовитым зельем собирается отравить горные источники. Все вместе мы сумеем волевым потоком светлых сил добра повлиять на химический состав приготовленного магом зелья и полностью изменить силой мысли его составляющие, перепрограммировав зелье на созидательный, восстанавливающий процесс.

И окружили монахи магический кристалл под куполом Мандыр-Сиддхи. И тянулись к ним в помощь, и присоединялись вкруг монахи со всего монастыря, и посылали в этот кристалл любовь высших сфер.

Колдун Дугпа-Мара занёс над истоком реки свой тёмный флакон и вылил его содержимое в воду.

Монахи возложили свои руки на кристалл и запели благословенные мантры. Под этим потоком чистых энергий кристалл искрился, сверкал, переливался таким необыкновенным сиянием, что хотелось смотреть на него, не отрываясь. И бесконечная радуга от преломления его лучей и маленьких капель воды, бьющих из водопада, наполнила всё пространство и даже вырвалась сквозь высокий купол монастыря. И повисла радуга над всей грядой Гималайских гор. Еле заметный дождик, будто благословляя эту священную землю, капал с неба. И радовались люди взошедшему радужному свету, и ликовали. Вода в источниках искрилась и стала такой чистой, что каждый камушек, каждую ракушку, каждую рыбку было в ней видно. Солнце своими лучами проникло повсюду и заглянуло в пещеру, в страшную лабораторию мага, и от тепла, распространившегося внутри, стали таять чёрные соты, освобождая пленённые души, и они летели в небо, тянулись к свету, чтобы вновь продолжить свою эволюцию. И плескались дети в тех чистых источниках, струящихся с гор, и пили воду люди, исцеляясь той водой. Попадая в организм ранее заражённых людей, вода своей чистотой создавала для сущностей горящую святостью среду, и они, отцепляясь от человеческого тела, разъярённые этими ожогами, летели обратно к своему создателю Дугпа-Маре и впивались в него, кричащего и корчившегося от боли. Колдун Дугпа-Мара лежал в беспамятстве на горном уступе. Щуплый, сморщенный бездыханный старик, проживший очень длинную жизнь и жизни не познавший.

Так звёздный посланник и монахи Мандыр-Сиддхи силой веры спасли родной народ от погибели. Но их подвиги только начинались, ведь в долинах много ещё было поселений, утративших свою веру и так же страждущих в её поиске.

Глава 2

Младенчество Ананды

Младенчество, оно у каждого бывает разным: кто-то в куклы играет, кто-то пузыри из носа пускает. Ананда же не испытал всех этих радостей. Ананда – один из немногих детей, возможно, даже единственный на Земле, на всей огромной планете, познал на примере своей собственной души, что может означать детство во взрослом теле монаха. Ведь он сам не оставил себе выбора, когда добровольно совершил подмену тел. Ананда понимал, что колдун Дугпа-Мара до такой степени зверствует, что ждать, когда вырастет физическая оболочка, времени нет – это очень длительный, растянутый на годы процесс.

Цель, с которой Ананда произвел подмену тел, была достигнута. Чёрный колдун, на протяжении нескольких сотен лет истребляющий народ, злейший маг Дугпа-Мара, был повержен. Ананда в теле Рохана был готов вернуть физическую телесную оболочку её владельцу, искал теперь возможность остаться с младенцем наедине, но Лакшми и Мандури ребёнка просто из виду не упускали. А для того, чтобы совершить подмену души, хотя бы одна из физических телесных оболочек должна быть свободной, и монах Рохан с целью более частого общения с Анандой наедине испросил у Ламы-Сахеля разрешения преподавать малышу тайные знания. Молчаливый, но очень наблюдательный Лама-Сахель уже давно для себя отметил, что малыш Ананда тянется к Рохану, в буквальном смысле слова гоняется за ним, и решил, что вреда от того, что Рохан возьмёт опеку над малышом, никакого не будет, лишь одни плюсы. Тем более Рохан, судя даже по последним событиям, свершил огромную миссию по спасению страждущего народа от страшных злобных чар колдуна Дугпа-Мары, тем самым зарекомендовал себя великим мастером, имеющим сиддхи. И если уж Ананда сам выбирает себе наставника, то так тому и быть.

Кормилица Лакшми негодовала.

– Ребёнку едва за полтора года перевалило, – обратилась она к Ламе-Сахелю, – он от груди не успел оторваться, а его по пещерам будут водить, в транс погружать. Нет, нет, – возмущалась она, – ему надо расти, набираясь сил и здоровья.

Лама-Сахель её возражений не слушал. Кроме того, он же держал обет молчания и общался с окружением только телепатически, а этот тонкий канал связи Лакшми уловить не могла.

Оракул-Саду, увидевший вышедшую из-под всяческого контроля Лакшми, очень строго приструнил её, пояснив:

– Кроме как для сил и здоровья, Лакшми, мальчик прибыл в монастырь Мандыр-Сиддхи, чтобы получить масштабные знания и совершенствоваться своим духом и телом, развивая себя.

– Это ребёнок! – не унималась Лакшми.

Оракул-Саду, будто не слыша её, продолжал:

– Кроме того, – добавил он, – Рохан – достойный наставник для Ананды. Он наработал и впитал в себя практики и знания, которыми сможет поделиться с Анандой. В свою очередь, и для Ананды общение с Роханом будет полезным. А ты, Лакшми, иди займись своими женскими делами и так же, как об Ананде, позаботься о других детях, которым также очень необходимы большая любовь, внимание и забота кормилицы.

Лакшми обиженно сверкала своими чёрными, полными слёз глазами.

– Забота кормилицы!!! – ещё раз подчеркнул Оракул-Саду свои слова.

Так и стал Ананда вместе с Роханом познавать тайные знания. И всё бы могло сложиться очень хорошо, и они могли бы незаметно для других совершить обратный обмен телами, если бы не одно «но» – у маленького Рохана не получался выход из тела. В силу возраста тело недостаточно слушалось его для того, чтобы расслабиться в определённой асане. Из-за этого его ум не мог полностью расслабиться и успокоиться, сосредоточившись на том, чтобы перестать чувствовать физическую оболочку, растворить её во вселенной, срастись с бесконечным потоком пространства, струящегося сквозь плоть, что, в свою очередь, даст возможность перестать ощущать члены. Маленький Ананда постоянно отвлекался от этого процесса, и его ручки, уставшие даже короткое время держать вместе ладошки, непроизвольно потирали глазки, и малыш начинал плакать.

Душе Рохана было невыносимо оскорбительно, унизительно находиться в детском теле, которое было таким беспомощным и непослушным, что не могло даже без помощи нянек обслужить само себя. Чувство зависимости от старших делало душу Рохана несчастной и сильно ранимой. Несоответствие души и тела, пребывающих в постоянном конфликте между собой, постепенно разрушало его внутреннюю силу, его волевые потоки, тем самым ослабляя и разрушая приобретённые за многие годы изнурительных тренировок знания и прежние практические наработки. Это чувство беспомощности порождало новое, становящееся до того гиперактивным чувство уязвимости, что он не мог спокойно отдыхать, не мог уснуть сладким сном младенца и, чувствуя, что что-то надо с этим делать, и не понимая – что, приобретал нервозность, раздражительность, плаксивость и бессонницу. Ананда в теле Рохана также переживал за состояние своего родного тела, волновался, чтобы не пострадала его физическая оболочка, ведь уже шёл четвертый год его пребывания в чужом теле.

Звёздная душа Ананды постоянно думала о том, что чем раньше войти в свое тело, тем оно быстрее начнёт развиваться, потому что родная душа сильнее, она свою звёздную проекцию на сознание тела сделает, а так, пребывая в теле взрослого монаха, он питает его, а младенец тем временем тело не развивает.

Так думал он, стоя у магического кристалла: «Как, как же произвести замену, потому что мне нужно это тело, мне нужно вернуться в него, чтобы его развить, развить способности в теле с его генетикой, с генетикой тёмных и светлых сил, синтез которых открывает передо мной огромные возможности, так необходимые для служения своему многострадальному народу». И ему от кристалла пришла мыслеформа о существовании на теле человека определённых точек, воздействие на которые способно погрузить в транс человека. Рохан, оставшись наедине с младенцем, воспользовался полученными знаниями, а когда тело малыша было без сознания, он приказал его душе выйти из тела и по проложенному им порталу занять исходную оболочку.

Приобретя назад своё тело, маленький Ананда без промедления начал проводить дыхательную гимнастику, чтобы восстановить физическую оболочку от пережитого ею стресса. Он, лёжа в кроватке на спине, положил одну ручонку на грудь, а другую на живот и начал дыхательные упражнения брюшиной, чтобы наполнить нижние чакры в теле праной. Ведь человеческое тело – это вселенная, распределённая по мирам, а чакры – это те же уровни сознания миров. Он наполнял живот воздухом, удерживал его несколько секунд и всё без остатка выдыхал. Ананда делал каждый день такое упражнение по пятнадцать минут. Так он развивал себя на уровне физического тела, а для развития души мысленно читал мантры.

Когда же Ананда подрос и мог сам передвигаться, овладел речью, то он стал, медитируя у кристалла в центральном зале под куполом монастыря, входить в состояние сиддхи. Так он мгновенно мог сонастраиваться с кристаллом, соединяться с ним всеми чакрами и получать от него длиннейшие информационные лучи, которые способствовали развитию его мозга в этом теле. Он необыкновенно быстро набирался ещё большей силой ума и был не по возрасту мудр. И когда его растущее не по годам тело налилось определенной силой, он начал проводить практику принятия светлых, вдохновляющих, созидающих энергий солнца, и от этих энергий ум его стал быстрым, как молния, сильным и светлым.

Ананда, окрепнув физически и духовно, продолжил себя развивать боевыми искусствами, и учитель, обучающий его этому мастерству, был изумлён, что мальчик привносит в искусство боя новые, никому ранее не известные движения. Его удар вдобавок ко всему обладал точным энергетическим посылом больше, нежели физической силой. То есть, если он рукой либо ногой, исполняя приём, шёл в нападение на врага, то большой концентрированный поток энергии выходил из конечности и наповал сбивал объект. Таким образом, этот энергетический посыл по своей силе удара был мощнее, чем физический удар. Кроме того, энергетические удары Ананда научился генерировать с инфразвуком, и в зависимости от интенсивности концентрации этих звуковых колебаний и вложенных в них энергокодов удар мог нести в себе как созидательно-лечебное, так и поражающее, уничтожающее воздействие на объект.

Окружающие Ананду монахи начали даже незаметно для себя перенимать от этого ребёнка знания.

Однажды, пребывая в состоянии семи герц, Ананда, сидя на молитвенной подушке под куполом монастыря, соединялся с кристаллом своими чакрами, выходя сознанием в высшие сферы бытия – туда, где Боги живут, где разум вселенский обитает. Там, воспарив духом над всем мирским бытием, он налаживал порталы связи с высшими силами и слышал глас Духа своего, который его здесь, на этой планете, сопровождал. И из пространства ему приходили древние мантры, которые он пел, чтобы сочетаться с высшим бытием.

Сегодня же ему пришла извне очень сильная и необыкновенно красивая, можно сказать, «сияющая мантра», и вот уже на протяжении нескольких часов под сводом монастыря Мандыр-Сиддхи звучал её напев, так что незаметно окружившие Ананду монахи, тихо присев рядом, подхватили её и все вместе слились в унисон:

– Ом Ма Ни Пад Ме Хунг!

Так звучала эта мантра на сакральном языке посвящённых в тайные знания, а в переводе для простого человека она бы прозвучала так: «О! Жемчужина в цветке лотоса!»

Мистическая формула, или мантра, Ом Ма Ни Пад Ме Хунг является мантрой бодхисаттвы Авалокитешвары.

И, восседая на молитвенных подушках вокруг магической силы кристалла, который был молитвенным центром монастыря Мандыр-Сиддхи, поняв, как нужно сонастраиваться с ним, монахи, так же как и Ананда и его сверстники, прибывшие в монастырь для развития своего духовного и физического роста, стали слышать льющиеся волшебными звуковыми переливами, проходящими сквозь алмаз из гравитационных полей солнечной системы, древнейшие очищающие сознание мантры. Перебирая каменные четки, служащие для подсчёта мантр и поклонов, монахи многократно повторяли их, тем самым усиливая воздействие звуковых волн. «Ом Ма Ни Пад Ме Хунг», – бесконечно полилось по монастырю, и на душе у каждого от вибраций этого чудодейственного напева стало намного светлее и радостней.

Эта необыкновенно красивая, сияющая в своём звуковом всплеске мантра будто переливалась, мерцала в воздухе, искрилась, несла своими энергетическими колебаниями и нежными, разливающимися негой в душе обертонами сильнейший заряд огня, способный оживить любое спящее сознание.

Чудесная мелодия мантры пробуждала сердце человека, наполняя Анахата-чакру необыкновенным изумрудным свечением и одновременно самым великим чувством на земле – любовью. Ведь в суть этой чудодейственной мантры заложен великий смысл и простая суть любви. «Убери гордыню из своего драгоценного сердца, – говорится в ней, – и тогда божественный огонь любви наполнит его».

А потом изо дня в день они все черпали из вселенной другие мантры, способствующие раскрытию многих человеческих чувств и наполнению каждой чакры определённым звуком и цветом.

Так шли годы

Ананда подрастал, наряду с духовным ростом тренируя дух своего тела, учился контролировать, обуздывать свои чувства и эмоции. На сложном пути саморазвития Ананда начал соблюдать добровольные аскезы тела, способствующие духовному росту, и стал совершенствовать технику питания праной. Ананде было десять лет, когда он учился получать прану из энергии звёзд и из энергии солнца, сонастраиваясь с ними. Так он делал потому, что как-то увидел другим зрением, третьим глазом, что в бесконечном небесном пространстве струится такая кристальная чистота солнечных океанов праны, что всё, что нужно телу для питания, все микро- и макроэлементы есть в ней: и магний, и кальций, и бериллий, и азот, и кислород, и натрий… И даже те элементы, которые трудно найти в земной монаде – их тоже можно почерпнуть в этих небесных энергиях. Следовательно, необходимость потребления пищи из недр земли может быть так же заменена – через воздух, через правильное его вдыхание. И, открыв для себя понимание этого знания, Ананда стал вырабатывать дыхательную практику пранопитания.

Первый же опыт, который Ананда провёл, уединившись в пещере на целый месяц и исключив любое общение с кем-либо, показал ему, что желание поглощать простую пищу заметно ослабевает. Получив такой результат, Ананда продолжил тренировки и учился принимать прану дальше – и во второй месяц, и в третий… В результате пройденного им нелёгкого пути Ананда стал носителем великих знаний, обладателем наивысшей мудрости, так как переход на звёздное энергопитание облегчал его душу, позволяя сбросить груз телесных кодов, позволял душе взлететь. Это, в свою очередь, создавало ощущение единства с биоструктурой вселенной.

Медицинские знания, полученные Анандой с генетикой Оракула-Саду, и тайные познания заклинаний, перешедшие к нему по роду от колдуна Дугпа-Мары, перемешались между собой, дав сильнейший синтез знаний, и от этого душа его была ясной и светлой. И этими наработанными практикой знаниями он стал делиться с послушниками монастыря и со своими собратьями-ровесниками, донося до их сознания смысл и суть облегчения духовного тела.

– А чтобы душа обретала лёгкость, – уверенно звучали его слова, – и свободно парила, познавая миры, тело тоже должно быть чистым – чистым снаружи и внутри.