Гаремы. Все зло от баб?

– Алексей, разберись, что там у них с животами! – вот и мне задание прилетело, и я побрел в комнату, куда повел меня бледный как мел трактирщик, который оправдывался, как мог:

– Да я тут с утра все готовлю, мы тут вдвоем вот остались с Туком, но он молодой еще парень, не опытный. Вот с деревни людей позвали, они за конями вашими ухаживают. А я-то с Туком от плиты-то с утра не отходил, вот комнаты не все и готовы. Ох, позор на мою седую голову.

– Да ладно, успокойся, все хорошо будет. Что с твоими-то?

– Да отравились они, похоже, вчера мясо жрали, я говорил, что пахнет оно уже, а они: «Нормально все будет!» – вот и траванулись, от жадности все.

Осмотрев помощников трактирщика, я убедился, что, скорее всего, его предположение об отравлении было верным. Ребят пучило, смрад в комнате стоял чудовищный, но их жизни ничего не угрожало. Лечить отравления в «Гаремах» я умел только одним старым дедовским способом, рюмкой водки, вернее, самогонки средней крепости с ложкой соли. Я пошел в кибитку, за «Лекарством» и надеждой, что смогу найти Нега и поручить ему это дело, так как возвращаться в комнату мне не очень хотелось, но его нигде видно не было, поэтому пришлось все делать самому. Я взял малую бутыль, соль и вернулся. Четыре помощника трактирщика лежали на своих кроватях, придерживаясь за животы.

– Так, я тут окно у вас открою, вонь невыносимая. Сейчас по одному ко мне подходите и микстуру выпейте. Она неприятная и невкусная, но должна вас на ноги поставить.

Я разлил в кружки по пятьдесят грамм самогонки и насыпал соль в ложку, по очереди накормил и дал выпить каждому из помощников. Они страшно морщились и с ужасом хватались за горло, хрипя, что я их отравил. Но через минуту горло драть переставало, а еще через какое-то время шел закрепительный процесс в организме. Ну и алкоголь придавал, видимо, смелости и уверенности в себе. Я вернулся в кибитку, убрал остатки самогона и соли и пошел искать Мазура. Он был уже в большом зале и, увидев меня, позвал к себе.

– Вот, Алексей, послушай, что разведчик говорит.

Я подошел к столу, где разведчик раскладывал на столе кружки и бутылки для ориентиров и продолжал свой рассказ:

– Ну, в общем, их там немного и возраста все приличного. Отребье. Лагерь у них – вот тут, от дороги километра три где-то, на поляне. Они тихорятся сейчас, знают, что посольство идет. Я их с трудом выследил, сидят тихо, ждут. Я вокруг походил, послушал, о чем говорят. В дозоре у них кто-то возле дороги, но я его так и не увидел.

– Молодец, Храл. Золотой заслужил. Завтра вот с Алексеем в кибитку садись, и путь ему покажешь, а мы по твоим указателям я думаю, найдем их.

– Да несложно будет их найти, только следите за деревьями. Сдаётся мне, засадники там.

– Ну, все, иди спать, Алексей, ты ешь и тоже пойдем.

Я взял тарелку, в которой были печеные овощи и колбаса.

– Ну что, вылечил ребят-то?»

– Да, дал им немного самогону с солю, должно помочь.

– Да помогло уже, они тут румяные и счастливые вовсю бегают, – сказал Мазур и захохотал.

– Ну, вот и славно, очень рад, что помог.

Я доел, и мы с Мазуром пошли в комнату. Мне выпала честь жить в королевском по местным меркам номере. Это, видимо, была комната самого хозяина таверны, которую он освобождал исключительно для сверхважных гостей. Внутри было две огромных кровати, застеленных самыми тонкими и нежными шкурами. Я расшнуровал доспех, умылся, и было хотел уже завалиться спать, но Мазур меня остановил:

– Не засыпай, завтра у нас может уже не получится поговорить. Дальше таких шикарных комнат, как тут, не будет, если вообще сможем спать под крышей. А там кругом уши, а то, что я тебе хочу сказать, строго конфиденциально. Первое, завтра, скорее всего, пару наших ранят, и ты должен, просто обязан будешь их вылечить! Это будет наш основной козырь, чтобы попробовать переманить «Большой турнир». Город Городов будет всеми силами сопротивляться, и на обратном пути возможны предательства и провокации, поэтому держи глаза открытыми и внимательно все слушай! И Нега предупреди, чтобы в таверны не ходил и внимательно наблюдал за всем. Я очень боюсь за отца Фатия, он так вошел в образ святого мученика и поверил в себя, что боюсь, как бы его там и не сожгли в Энделе как еретика и святотатца. Говорить с ним бесполезно, но, если пойдет все по этому сценарию, наша задача будет каяться и говорить, что ввел нас он в заблуждение и валить все на него. Мол, ничего не знаем, святая церковь приказала, а мы исполняли, как могли. Тебе это особенно важно, Алексей! Пойми, на кону и твоя жизнь, и жизнь Лейлы! Ей без тебя и меня не выжить, особенно теперь без тебя! Но даже если пройдет все хорошо, и Фатий подтвердит свою святость, нам все равно придется очень несладко. И обратный путь будет очень сложным, я это прямо чувствую, и каждый меч будет крайне важен. Я думаю, что мы схитрим немного, чтобы избежать потерь. Основная атака будет на меня и Фатия, ты-то для всех темная лошадка, но боюсь, среди наших есть те, кто на тебя укажет, да и Фатий наверняка на соборе тебя вспомнит. И потому оружие держи всегда в ножнах, и внимание, внимание и еще раз внимание! Из посольства не на шаг! Мы будем жить в посольском доме, там все для жизни есть. Всех слуг везем с собой, и все проверены мной трижды. Но золото и посулы кого угодно сведут с ума. Ты все понял?

– Да, я все понял, не думал, что такое опасное это путешествие. А оно вообще надо, титул-то у города городов отбирать?

– Это наша мечта с Сафием. И цель его и моей жизни. Может быть и не нужно, но попробовать-то стоит. Может в этом году и не выйдет, и все мои страхи преждевременные, но не в этом году, так в следующем. Правда тогда это будет самый опасный год в моей жизни.

– Почему?

– Ну, то, что я засиделся на посту воеводы, уже мне кто только ни намекал. Вон Липин молодой да глупый, был орудием Фатия, и Хан тоже. Я все выяснил, другое дело, что не имею я власти против Фатия, да и вон оно как сложилось сейчас в пользу-то нашу. И Фатий, сам того не ведая, союзником нам стал. Правду говорит Сафий, что ты прибыл к нам на удивление вовремя, на день раньше не то, на день позже опоздал. А ты прямо в нужный день прибыл.

– Да-да-да, Фартин так и сказал, орудие, мол, без глаз и мозгов, но крайне эффективное.

Мазур в свойственной ему манере, замолчал на пару секунд, вдумываясь в фразу, и громко заржал:

– А-ха-ха, ай да Фартин, вот старик. Орудие без глаз и мозгов значит, ха-ха.

Да уж смешная шутка, что и говорить. Я прямо сам ржу каждый раз, когда себя то бревном представляю, то зениткой. Орудие у меня ассоциировалось больше с пушкой, нежели с бревном на цепях, хотя тут именно пробивочное бревно называлось орудием.

– Ладно, все, спать ложимся, нужно успеть отдохнуть.

– Да, хорошо.

Я попробовал заснуть, но меня терзало беспокойство от слов, сказанных Мазуром. Вот почему ему спокойно не живётся, для чего этот титул «Город Городов»? Ну, налогов чуть больше, людей больше. Что его толкает-то ко всему этому? Так-то он имеет самую высокую должность практически из всех возможных в этом мире, и если будет следить за своим здоровьем, то ему ведь ничего не будет угрожать. Вот зачем лезть на рожон и куда-то стремиться? Я бы, интересно, полез или нет? Да блин, я-то влез вообще непонятно куда и непонятно зачем, и продолжаю увязать…

Мне показалось, что я только уснул и увидел первый сон, как меня из него вырвали самым наглым образом. В глазах безбожно щипало, и хотелось послать нафиг все, весь этот мир с его проблемами и поспать еще хотя бы полчаса. Голова была тяжелая, как пудовая гиря, и отрывать ее от подушки было каким-то неимоверно тяжелым делом. Так-то я жаворонок, и рано вставать вроде для меня не проблема, но всему есть предел!

– Вставай! Хватит спать, нам нужно ехать, – говорил Мазур.

Этот рыцарь, будь он неладен, уже был одет! И почему я вчера разделся? Ну, вот зачем? В комнате было холодно, видимо ночью трактирщики не стали подтапливать, и дом выстудило. На дворе была зима, и выбираться в этот холод из-под нежных, теплых шкур, желания не было никакого.

– Тут на конюшне один иноходец есть, я трактирщика попросил, он тебе его заседлает. Серый в яблоках, тебе пойдет в самый раз.

О-о-о, еще и верхом опять! После вчерашнего путешествия мое седалище все еще нещадно ныло. Ну, хоть иноходец, насколько я помню, это лошадь, которая своей жопой дурацкой не подпрыгивает. Я собрался с духом, выбрался из-под шкур и начал быстро одеваться. Мазур видимо решил продлить мои мучения, и, подняв кувшин с водой, которая, по-моему, наполовину была со льдом, позвал меня.

– Ополосни личико, Алексей, станет легче, и не переживай, мы после границы медленней пойдем, выспишься еще.

Он еще и издевается! Я сделал усилие и все же умылся ледяной водой. Стало, конечно, легче, с точки зрения, что хоть глаза перестало щипать, от холода они просто вылезли из орбит. Я даже думал, может придержать их пальцами, чтобы не выскочили. Я с нежностью вспоминал свою ванну в квартире, где текла вода нужной мне температуры. «Вот как же я тебя люблю, мой милый краник, из тебя ведь и попить с похмелья, и умыться, и просто голову засунуть под твою нежную теплую или холодную струйку, м-м-м какое же это было блаженство. Хочу домой», – с этой мыслью я спустился в трактир, где нас ждал привычный уже для меня завтрак: теплое разбавленное вино, которое трактирщик разливал в глиняные кружки, и хлеб с сыром. Правда, в вино трактирщик добавил каких-то пахучих трав, которые здорово бодрили. Это радовало, но хотелось кофе, очень хотелось кофе, ну или хотя бы корешков отца Фартина. Увидев меня, трактирщик улыбнулся, и сказал:

– Спасибо Вам! Моих вылечили, они только вашей микстуры еще просили. Может, продадите бутылочку? Они ее прямо сильно хвалили вчера!

– Фиг вам! – буркнул я зло. Ишь, блин, распробовали они. – Обойдетесь, у меня только для медицинских целей, вон купцы, у них просите, может и продадут, если есть что.

– Ну, вы не сердитесь, я вам своего лучшего коня заседлал. Вы его Тобальту когда отдадите, скажите что бы отдельно поставил. На обратном пути мне вернете.

– Тобальт это кто?

– Это трактирщик, на следующей остановке вашей. Там, где смена коней будет.

– Хорошо, скажу.

В этот момент сама идея сейчас выйти в холодное утро, чтобы куда-то ехать на лошади, казалась мне отвратительной, но конь оказался действительно превосходным. Я сел в седло и поехал, и езда на нем действительно начала доставлять мне удовольствие. Ну, насколько это было возможно вообще, однако, когда забрезжила утренняя заря, настроение мое улучшилось, и я осознал всю прелесть верховой езды на иноходце. Он шел ровно, ну или почти ровно. И я, в общем-то, травмировался минимально.

– Хороший конь, очень хороший! – говорил, Мазур, едя рядом. – Нужно будет выкупить его у трактирщика на обратном пути. Хочешь такого?

– Да куда мне?

– Как куда? А турнир?

– А, да, точно, а он продаст?

– Продаст точно, вопрос только в цене. Он может за такого коня цену заломить. Это же еще белеющий. Через полгода белым будет, любой рыцарь за такого иноходца два золотых легко отдаст. Так что советую тебе поговорить.