Гаремы. Все зло от баб?

– Да я так-то не против, мне тут нравится.

Идея стать начальником Негу очень понравилось. Правда, знаний у него для самостоятельной работы, конечно, не хватало. Но как лучший ученик Милла, он конечно с простыми ранами мог справиться. Ну а серьезные операции пока что только Милл и мог проводить, и то это было скорее чудом.

– Мы идем подавать заявку, вроде все основное в заявке написали. Вы сегодня как закончите, отдыхайте, завтра уже не до отдыха будет.

Мы продолжили работу, и к обеду закончили практически все, и пошли с Негом погулять по Городу городов. Посольская площадь, как называл это место Мазур, была не совсем площадью в привычном понимании. Скорее это была улица, на которой располагались все посольства, всего около шестнадцати, двенадцать из них были украшены вензельными гербами, а четыре были просто домами с территорией. На мой вопрос, почему так, Нег ответил:

– Тут все просто, двенадцать закрепленных за государствами посольств для постоянной работы, а четыре – свободные, для дальних государств, которые могут приехать, а могут и не приехать, в общем, я не силен во всей этой географии, ты лучше у Мазура спроси. Он все знает.

– Хорошо, обязательно спрошу. А так красиво, конечно, посольские дома выглядят.

– Ну так, чем лучше фасад, тем сильнее государство. Купцы постоянно тут соревнуются, кто круче. Да и город тоже старается всегда, увидишь, как тут будет во время большого турнира. Я сам-то не видел, но говорят феерия полная.

Я подумал, что для такой вот феерии не хватает только салютов и фейерверков. Но давать в этом измерении секреты изготовления пороха я как-то не решался. Конечно, никакой уж такой честности в рыцарских турнирах нет, и бьют воины друг друга без жалости и сострадания. Но все-таки пистолет сведет на нет последние остатки благородства, как это произошло у нас. Вот интересно, а если тут сначала изобретут электричество, а потом только порох, как будет выглядеть это измерение? Хотя до электричества было еще очень и очень далеко. А может и не очень далеко, все-таки магниты мне показывали, медную проволоку делать умеют. Прийти бы сюда лет через десять-пятнадцать и посмотреть, как тут все изменилось.

Мы зашли в трактир, рядом с посольской площадью, и решили перекусить, меню было совсем не богатым. Когда мы сели за столик, нам просто принесли кувшин вина и глиняный горшок с едой. В горшке были бобовые с тушеным мясом.

– Ммм, как вкусно, интересно, что это такое? – спросил меня Нег.

– На чечевицу похоже или на мелкую фасоль. Бобовые, в общем.

– У нас нет такого, мне так нравится.

– Вроде я где-то кушал такое у нас. А может и путаю. А что, купцы не везут?

– Бояться прогореть, привезут, а никто не купит. Вот и не везут. Вот про перец и пряности они точно знают, что их брать будут. С самых Югов возят, от великого южного моря. Самое выгодное и опасное занятие.

– Да у нас Америку ради пряностей открыли.

– Америку?

– А это я так, о своем, не обращай внимания, – я, как всегда, ляпнул лишнего, несмотря на предупреждения Мазура, но Негу было все равно, он знал, что я иногда говорю загадками, и уже привык к этому. А рядом вроде никого не было, в таверне кроме нас был только хозяин и его молодой помощник.

В кувшине было вино, что еще может быть в кувшинах в этой местности? Чем теплее климат, тем опаснее пить обычную воду. Если в Эгиле пили слегка разбавленную вином воду, то тут вино было совсем не разбавленным. Я волей-неволей стал разбираться во вкусах вина, понимать оттенки и вкусовые качества. В этом трактире было белое вино, из незрелого винограда, поэтому оно было очень кислым, почти горьким. Я сделал несколько глотков, сморщился и отставил кружку в сторону. Нег сделал большой глоток, тоже сморщился.

– Трактирщик, что за чертово пойло ты нам подсунул? – заорал он на всю таверну. – Да как ты посмел, уважаемым гостям поставить это поило для свиней?

Нега зацепил этот факт, к тому же, он был со мной, а у меня за спиной висело два меча, и Нег знал, что этими железками за моей спиной я очень неплохо владею, потому он пер на рожон с полной уверенностью в собственной безопасности. Я бы лично, не стал выпендриваться и просто бы пил вино, но Нег был другим, он заплатил медную монету и хотел получить за нее все. Трактирщик побледнел и, подскочив к нам, начал сваливать все на своего молодого помощника:

– Господа, не извольте беспокоиться, сейчас все заменим. Это все мой нерадивый Тук, он видимо взял не из той бочки.

– А для чего эта «не та» бочка, у тебя стоит-то? – решил съязвить я.

– Так для мяса, что бы тушить его, для мягкости. Кислое вино лучше уксуса, вот и закупаем, а Тук – он глупый еще малец, – трактирщик безбожно врал, но главное, что вино он нам заменил. И в этот раз он, видимо, решил загладить вину и поставил нам кувшин вина, которое явно было дороже, чем обеденное за медяк. Нег налил себе кружку, отпил, задумчиво посмотрел на трактирщика и сказал:

– Ну, это, конечно, тоже пойло не для благородных типо нас, но для обеда сойдет, – тут уже Нег набивал себе цену. Это явно было трехлетнее вино, выдержанное в бочке без доступа света и воздуха, в общем, произведено по правильной технологии и из хорошего винограда. Белое вино, которое тут можно было назвать столовым, по вкусу, как слегка терпкий виноградный сок без сахара. Я не то что бы стал любителем вина, но просто когда оно вместо чая и воды, всяко станешь в нем разбираться.

– Хозяин, за оскорбление, которое ты нам нанес, я требую компенсации, в виде мешочка бобовых, которое было у нас в горшочках, – Нег решил все-таки дожать хозяина.

– Бобовых? – удивился трактирщик. – А, чечевицы? Да, конечно, это можно. Он ушел в сторону кухни, и через две минуты вернулся оттуда и принес мешок килограмма на два весом. Нег взял, довольный, и примирительно сказал:

– Понравилась мне твоя стряпня, я обязательно сюда буду ходить с нашим посольством, но впредь, я надеюсь, ты будешь давать нам хорошее вино, – трактирщика уже явно очень сильно злило отношение Нега, но он сдерживался, так как не понимал до конца нашего статуса и не хотел неприятностей. Но обещание Нега вернуться сюда, да еще и не одному, видимо, вернуло ему уверенность в себе, и потому он начал давать обещания:

– Да, самое лучшее вино всегда будет на вашем столе чужеземец, я буду следить за этим лично, вы сразу зовите меня. Вот войдете, сразу кричите: «Таас, лучшего вина нам!» – и я лично вам принесу.

– Хорошо, Таас! Так и будем теперь поступать.

Мы вышли из трактира и, отойдя, на квартал, заржали.

– Ха-ха-ха, как я его, а? Будет знать, собака, как нам кислое пойло подсовывать!

– Да строгого ты ему влепил, что и говорить. Ну и правильно, мы тут все-таки не просто так, а с великой миссией.

– Ну, кстати, особенность Энделя, что иностранцам будут все время впарить, самое кислое и гнилое, и тут за свои права придется все время бороться. А после того, как заявку завтра рассмотрят, мне тоже придется с мечом ходить. Хотя не думаю, что мы вообще выходить сможем, чтобы на дуэль не нарваться.

– Что, неужели так может быть все серьезно?

– А то! Каждый житель города будет считать нас личными врагами, ведь мы у них крадем их благосостояние. Ты думаешь, что вот этот Таас действительно бочку дешевого вина для мяса держит?

– Конечно нет, я сразу понял, что у него весь подвал в таком вине.

– Вот и я в этом уверен, просто он совсем жадный, если бы хотя бы со второго кувшина бы такое принес, а он с первого уже. Он не боится посетителей потерять, потому что знает, что минимум десять миссий прибыло, и что он без выручки не останется, еще и цены задерет, по два медяка за обед драть будет. В Эгиле такого не встретишь, у нас трактирщики за каждого клиента бьются. А трактиров у нас не меньше чем в Энделе»

– Может тогда и прав Мазур, что хочет отобрать статус у «Города городов»?

– Конечно прав, зажрались они тут безбожно просто.

Погуляв по городу, мы заметили, как еще город может разлагаться. На самом деле, при видимой роскоши чувствовался упадок во многих мелочах: в засорившихся навозных стоках, в огромных пробоинах на брусчатой дороге и даже в лицах пропитых наглухо стражников.

– Как они тут Гарем-то охраняют? Не удивлюсь, если тут уже через подкуп можно пройти к бабам.

– Ого, такое бывает?

– Ну, по слухам, но это страшное обвинение для городских властей. Церковники, сразу на дыбы встанут. Это я так, между нами.

– Да я понял, но вид у стражников, конечно, пропитый. Хотя доспехи у всех шикарные просто.

Наша прогулка по городу так дальше и строилась, мы находили какой-то городской косяк, вздыхали и обсуждали, как же так довели город, шли дальше. Я поймал себя на мысли, что мы как наши бабушки возле подъезда, которые также сидят и обсуждают все и вся в мире, давая оценки. И мы ведь получали удовольствие от осознания собственной значимости. Ну, такова природа человеческая, мы чувствуем себя очень хорошо от осознания того, что можем сделать что-то лучше, чем это сделали другие. Причем сам факт того, что мы еще этого не сделали, а только собираемся, значения не имеет. Главное – это чувство собственного превосходства, даже если оно и построено на пустом месте. Но мы все равно получили колоссальное удовольствие от прогулки, а когда вернулись в посольство, продолжили обустройство клиники. Я разыскал Мазура, так как у меня возник вопрос по обеспечению клиники необходимым.

– Мазур, чтобы работать тут хотя бы неделю, мне нужен перевязочный материал и наборы инструментов, мне максимум хватит человек на десять-двадцать, если урежусь по максимуму, человек на сорок, не больше. Может, ты пошлешь за необходимым?

– Я думаю, больше в этот раз и не понадобится. Нам, максимум, дадут проработать пару дней, потом придется уходить в глубокую оборону, а там как Бог даст.

Мазур был в глубокой задумчивости, я обратил внимания после его слов на то, что он сейчас делал. Наше посольство превратилось в крепость. Окна первых этажей все были закрыты щитами, я не обращал на это внимания, так как был занят подготовкой клиники, а Мазур, видимо, готовился чуть ли не к военной операции.

– Что, настолько все плохо?

– А ты сам не видел, во что превратился город? Я не ожидал, что настолько все плохо, думаю? в этот раз воеводы и без нас бы подняли вопрос об отъёме статуса «Города городов» у Энделя. На что они рассчитывали? За год все стало существенно хуже. Дороги разбиты, канализации не чистят. В прошлом году это было уже заметно, но в этом уже невыносимо. Но вся проблема в том, что все это недовольство скорее всего выльется на нас. Поэтому я и боюсь, что придется выдержать осаду. Я сейчас пойду по соседним посольствам и буду говорить с рыцарями, обещать им всяких благ. Но правда есть и хорошая новость, Фатия официально признали живым мучеником, у них сегодня уже прошел собор, так что хоть тут немного повезло. Может, конечно, я и зря паникую, но лучше быть готовым к самому худшему. Самое главное будет завтра, когда они начнут читать заявки.