Гаремы. Все зло от баб?

Нам предстояло веселье, в посольстве было тихо, все в ожидании события, даже говорили шёпотом. Такое вот затишье перед бурей. Все проверяли оружие и готовились. Я поддался этому настроению и тоже проверил свое снаряжение и доспех. Эльфийские мечи не требовали особенного ухода, так как металл, из которого они были выкованы, не ржавел и не тупился. Но я все равно протирал их так, чтобы не оставалось ни одного пятнышка и ни одного развода. Мне просто сам процесс ухаживания за оружием доставлял какое-то особенное удовольствие. Я проверил доспехи, каждый ремешок и каждую пластинку, все было в порядке и держалось надежно, а в сочетании с эльфийским комбинезоном это была прекрасная одежда и броня, в которой я чувствовал себя максимально защищенным.

Вечером Мазур собрал нас в общем зале для ужина, где стояло четыре длинных стола, но все посольство уместилось за одним. Ужин был скромным: копченая баранина и соленья. Мазур произнес речь о том, что нам предстоит великое дело и что нам нужно быть ко всему готовыми, что мы лучшая команда и все такое. В общем, как настоящий полководец, своим солдатам дал напутственное слово, которое согрело и добавило уверенности в себе. Все пошли спать, но напряжение было колоссальным, я не знаю, кто как, а я уснуть не мог. Воображение рисовало картины, того, что могло произойти завтра. В полусне мне чудились то большие барабаны, из которых Фатий доставал шар и зачитывал название города, то я наблюдал святой суд инквизиции во главе с тем же Фатием, который святым жезлом выбирает достойный город. В общем, ночь была из тех, когда радуешься, что наступило утро.

Посольство проснулось и зашумело. Всюду было постоянное шевеление и разговоры. Постоянно кто-то чего-то ронял, поднимал, ходил туда-сюда. Тысячи разных звуков, которые издавал живой организм общественного здания, где много народу и тонкие стены. Проснулся и я, события последних дней не давали мне выспаться, желание послать все к чертям уже стало привычным. Это утро не было исключением, я уже десять минут обдумывал план побега из измерения. Сначала переброшу кровать туда, где сосны, и высплюсь, потом пойду в «Родное» и пожру нормальных горячих пельменей, приму ванную. Потом постепенно этот план переставал рисоваться основным, так как вместе с просыпающимся сознанием пришли и люди, и воспоминания о них. Ну а как же Мазур, Сафий, Лейла, я же не могу их тут бросить только потому, что просто хочу выспаться? Да, со слабостью нужно бороться. Но зато сколько интересного меня окружает в последние дни, почему же оно не дает выспаться? Как хорошо было в Техно, там вот и работать было красиво, и спать, и отдыхать. А какие там были модули. Эх, нужно было одну модульшу где-нибудь спрятать. Вообще ничего оттуда в итоге не забрал, кроме встроенных в меня девайсов, а столько всего планировал. Как оно так все быстро-то в итоге получилось, сам не понял. Вроде казалось, что куча времени свободного, что все успею и все смогу, а сам уже на лодке в Радужном плыву в неизвестном направлении. Так вот и в жизни, все время кажется, что много времени, все успеешь, а ты уже в гробу и со вполне известным направлением.

Мы собрались в зале, где за завтраком Мазур нам рассказывал тактический план:

– Так, значит, после зачитывания заявки будут прения, нам будут задавать вопросы, тут мне нужен ты, Алексей. Кроме этого мы берем с собой два бочонка напитка «Кийский». Им мы угостим, Кий обещал, что это произведет фурор. Уж не знаю, что он там сделал. Но я пробовал, действительно вкусно и забористо у него получилось. Потом будет голосование, сразу после голосования мы возвращаемся в посольство. Делаем это быстро и все вместе, я думаю, на осознание, того что произошло, уйдет часа четыре, к вечеру начнётся самое интересное. До этого нужно закупить продуктов, и ждать.

Тут Мазур обратился к рыцарю, который сидел рядом с ним:

– Фил, что хочешь делай, но нашу заявку должны зачитывать последней. Как войдем, идешь к чаше с заявками, и как угодно: посулами, угрозами – но добейся, чтобы нас зачитали последними. Это очень важно.

– Я все сделаю Мазур, Колен – мой ученик, он должен выполнить мою просьбу. Ему поручено доставать свитки из кубка. Наш свиток легко будет отличить по синей ленте, я прослежу за этим.

– Хорошо. Еще раз, ребята, дорогие мои. Мы делаем великое дело, вы видите, во что превратился Эндель, налицо деградация, мы должны забрать у него статус «Города Городов», мы делаем богоугодное дело, иначе бы у нас ничего не вышло. В общем, с Богом, и все будет хорошо. Да, еще один момент, нам нужно отца Фатия доставить в посольство, боюсь, что Святому отцу будет сложно дожить до завтра, и мы обязаны защитить его святую задницу.

Дружный хохот раздался в зале. Я удивился, что Мазур так пошутил по поводу отца Фатия, но знал точно, что он не принимает опрометчивых решений. Видимо, такая шутка была очень нужна и прозвучала своевременно. Мы собрались и пошли, как и говорил Мазур, почти боевым построением, если конечно такое может быть в мире, где войн не было уже больше трехсот или даже четырехсот лет. При этом каждый мужчина умел держать оружие или мечтал этому научиться.

Мы зашли в церковь, которая была переоборудована до неузнаваемости, лавки в центре были разобраны, вдоль каждой стены были смонтированы подиумы с сидениями. На каждом таком подиуме была табличка с гербом города. Мы заняли свои места. В центре церкви была огромная каменная чаша, с пристроенным к ней деревянным помостом, и тут же в центре было еще деревянное сооружение, наподобие президиума. Тут, видимо, должны были быть рыцари Энделя. Мы вчера заходили утром в эту церковь с Негом, чтобы отметиться на исповеди, и ничего из этого тут не было. Все это собрали сегодня за ночь. Хотя и тут уже было заметно обветшание, дерево конструкций, из которых были собраны подиумы, было уже темным и почти гнилым, сверху кое-как покрашено и сильно заляпано.

– Все-таки, даже двадцать лет много для города городов, а тридцать – вообще перебор, ну никуда уже не годится все это! – сказал Мазур, глядя на дерево, от которого я только что отколупал кусок краски.

– Да, странно, вроде должно быть по-другому, а приводит к застою.

– Да тут странная вещь происходит: то поколение, при котором удается выиграть титул, старается изо всех сил для города, а то поколение, которое приходит ему на смену, почему-то считает, что оно так было всегда и так будет, и все начинает приходить в упадок.

Тут раздался колокольный звон, знаменующий начало события выбора города для большого турнира. Последними в церковь вошли рыцари города Эндель и священники. Священников было тринадцать человек, они были в ярких белых одеждах с огромными свечами в руках и встали вокруг чаши. Это придало действу эффект чего-то таинственного, почти магического. Потом один из рыцарей поднялся на постамент и вынул первый свиток. Я увидел, что рыцарь, вынимающий свиток внимательно смотрел на наш постамент, держа свиток над чашей двумя пальцами. Наш Фил, стоя в самом низу постамента, едва заметно кивнул ему головой. Затем главный рыцарь развернул свиток и зачитал:

– Город Мезенбург, государство Салиния, предлагает провести у себя следующий большой турнир. Город предлагает комфортное размещение участников турнира, прекрасную арену и замечательную еду, а также охрану и безопасность всем участникам и доступ в лучший гарем согласно рангам.

– Вот максимум, что могут предложить все города. Сейчас еще десять заявок, все будет слово в слово повторено, а вот наша будет совсем другой.

Мазур был прав, все заявки отличались только названием городов и государств, а так все вот это: лучший, комфортный, прекрасный, замечательный. Все расслабились и откровенно спали, кроме нашей части, где все были в максимальном напряжении и ждали. Как и планировалось, нашу заявку достали последней и отнесли главному рыцарю Энделя. Он, устав уже читать одно и то же, и с явным облегчением, что эта заявка последняя, развернул ее и начал читать.

– Город Эгиль, государство Мариния, предлагает провести у себя следующий большой турнир! Город предлагает комфортное размещение участников турнира, прекрасную арену и замечательную еду, охрану и безопасность всем участникам, – тут главный рыцарь запнулся, и с нескрываемым удивлением начал читать дальше. – Также наш город, благодаря мученическому подвигу отца Фатия, предлагает бесплатное лечение всем участникам турнира и обещает, что не будет ни одной смерти среди раненых на турнире. Также город Эндель предлагает отведать новый вид выпивки под названием «Кийский» Все рыцари могут продегустировать его до голосования!

Сказать, что главный рыцарь Энделя был ошарашен, не сказать ничего. Да и все участники голосования были просто потрясены, настолько видимо давно не было изменений в предложениях. Все присутствующие попросту не знали, как поступить. Мазур не дал ни секунды на размышления и подал знак, на столе, рядом с алтарем, были выставлены кружки, и с бочки начали разливать напиток.

– Подходим, господа Воеводы и пробуем, изобретение нашего города, поверьте мне, ничего подобного вы не пробовали еще в своей жизни, – одиннадцать человек двинулись к столу, и только воевода Энделя медлил. Он все еще был в замешательстве и о чем-то разговаривал со своими земляками. Воеводы подходили, выпивали напиток, которым их щедро угощал Мазур, приговаривая:

– На Большом турнире каждому рыцарю по бочонку такого пойла в подарок от города.

Напиток явно пришелся по душе, я видел, как розовели носы у всех рыцарей, и как они с большим удивлением ставили кружки на место.

– Черт возьми, Мазур не обманул, это действительно лучшее бухалово, которое я пробовал в своей жизни, крепкое такое и вкусное! – восклицал, то один рыцарь, то другой.

– Это нарушение, – вдруг взревел главный рыцарь. – Так быть не должно!

– А в чем, собственно, нарушение? Город должен представить свои сильные стороны и предложить нечто, за что проголосуют рыцари. Вот мы и действовали согласно заветам предков, – холодно парировал Мазур.

– Но вы обманываете, как вы можете вылечить от Мух смерти?

– С Божьей помощью, научились. И лечим.

– Нам требуется доказательства.

– Доказательства будут представлены, кроме этого в течении недели мы будем лечить жителей города по благословению отца Фатия, и вы сможете увидеть, лжем мы или нет. А кто считает, что меня лгуном, я готов доказать ему лично, что это не так.

Спорить дальше, было бесполезно, так как дальше нужно было кидать вызов Мазуру, а этого делать никто не хотел. Главный рыцарь мялся, он явно был в замешательстве, видимо действительно настолько привык к тому, как оно все шло, что просто не знал, как можно защитить статус «Города городов», который так быстро сейчас уплывал из Энделя в Эгиль. Тут поднялся кто-то из рыцарей, напротив нас и произнес:

– Ну, довольно булки мять, давайте голосовать уже. Что тут такого, давайте малую чашу.

– И то правда, что тянуть, проголосуем уже, – начали вторить другие воеводы. Мазур открыто улыбался. Но видно было, как он напряжен, его левая рука лежала на мече, сжимая рукоятку, так что костяшки пальцев были белого цвета. В зал внесли чашу, которую понесли по кругу, и рыцари бросали свитки с вписанным названием города. Затем ее поставили на стол главному рыцарю. Тот явно тянул с оглашением результата и в церкви начался недовольный гул.

– Ну, что ты тянешь, давай уже, вскрывай!

– Ну, хорошо, хорошо. Сейчас, – он встал и развернул первый свиток. – Эгиль, Мариния, -

прочитал он. И открыл второй. – Эгиль, Мариния, – тут наши все взревели от радости.

– Не рано радуемся? – спросил я Мазура.

– Обычно все голосуют за свой собственный город, наличие двух первых голосов за наш город – уже считай победа. Статус города городов остался бы в Энделе, только если бы хотя бы двое проголосовали за другой город, а я чувствую, что у нас там гораздо больше, – Мазур был прав, главный рыцарь зачитал следующий голос, и там тоже оказалось наше название. Видимо, расчет с выпивкой оказался точным. Но радоваться было рано, и мы, помня четкие указания Мазура, быстро собрались и двинулись в посольство. Мы шли быстро, а Мазур говорил:

– Настоящее голосование будет позже, когда жители города поймут, что лишились статуса, нас захотят поднять на вилы и, если посольства вступятся за нас, значит, нам бояться, кроме провокаций, нечего, если же нет – то нам хана.

Отец Фатий, который шел с нами в белых одеждах, не успевши переодеться, говорил:

– Нечего нам бояться, с нами Бог. Я точно знаю! – для меня его слова были пустыми бреднями фанатика, но на других рыцарей он действовал очень успокаивающе, и Мазур вторил ему:

– Да, Отец, нам нечего бояться, но лучше всего подготовиться. Я свято верю, что святая церковь, хочет как лучше, но есть же и подлецы, которые этого не хотят. Вот воевода Энделя у меня вызывает сомнения.

– Да, верно, Мазур, черного еще очень много в нашем мире, нужно выжигать это. Но я буду благословлять лишь каждого десятого из Энделя на лечение, ибо расстроил меня этот город.

Как и говорил Мазур, Отец Фатий свято уверовал в свою святость, и сам того не понимая, стал очень легко управляемым. Мы вернулись в посольство и забаррикадировали двери, в течение часа ничего не происходило, но потом худшие ожидания Мазура оправдались. Горожане вышли на улицы и собирались возле нашего посольства, скоро народу стало очень много, и настроены они были очень агрессивно. Мы с Мазуром были на самой высокой точке нашего посольства, которое можно было назвать башенкой, и наблюдали за толпой, которая была готова прийти в движение в любой момент.

– Вот сейчас и начнется настоящее голосование, смотри, Алексей. Жители, конечно, трусят пойти против рыцарей и стражников, но против одного посольства они пойдут, и если сейчас нас поддержат и придут на помощь из других посольств, то нам бояться нечего. Но если этого не случиться, нас сметут.

Но нас поддержали, сначала из одного, а потом еще с двух посольств вышли рыцари, и пошли через толпу к нашему посольству, и, как только они подошли к воротам, Мазур приказал

– Все открываем ворота и выходим на площадь. Оружие держать наготове.

Мы вышли из ворот, где встретились еще с тремя группами рыцарей. Я увидел, что еще две группы рыцарей спешат к нам.

– Теперь все присоединятся, теперь не поддержать меня для них будет очень плохим знаком. Но те, кто были первыми, останутся первыми. Я сейчас буду говорить речь горожанам.

Мазур ушел на конюшню, и выехал оттуда верхом. Подъехав к рыцарям, он начал свою речь, громко, так что на всей площади повисла тишина.