Нельсон. Морские рассказы

Он и точно пришёл в назначенное время.

Я заварил свежий чай, разлил его по фарфоровым чашкам, и мы сели, чтобы расслабиться.

Сидим, пьём чай, курим и ждём. Я искоса всё время поглядывал на безмятежного капитана.

Но вдруг на самом деле послышалось: «Кукареку!»

После первого «кукареку» капитан подозрительно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Но кукареканье продолжалось с назойливой настойчивостью.

А я, поглядывая на него с ехидцей, спрашиваю:

– Ну и что? Кукарекает? Слышишь?

– Точно! Кукарекает, – озадаченно говорит он, почесав в ухе пальцем. – Думал сначала, что показалось. А оно и в самом деле кукарекает. А где оно у тебя кукарекает? – он уже с любопытством посмотрел на меня.

Хмыкнув, я указал ему на спальню:

– Да вон там – за спальней.

А из спальни дверь идет в ванную комнату. Сейчас дверь туда была открыта. Ванная комната была огромной. Там находились ванна, туалет, и ещё там можно было бы и в футбол поиграть. Места было достаточно.

Капитан зашёл в ванную и остолбенел – там ведь всё было забито ящиками.

– Откуда ящики?!

– Зайцев попросил.

– Ты что, дурак, что ли?! Если бы ты влетел с этими ящиками во Владивостоке, когда таможня нас проверяла, пароход был бы арестован! Ты что натворил?!

– Но ничего же не случилось… – попытался оправдаться я.

– Это тебе просто повезло. Да! Вот это ты учудил, – его возмущению не было предела.

Он сел в кресло, немного передохнул, чтобы сбросить эмоции, и продолжал:

– Ну и дурак же ты, дед! Ёлки-палки, вот это же надо!.. Как это можно! Ты же всё судно подставил бы из-за этого Зайцева!

Потом он немного успокоился и, поглядев на пирамиду ящиков, предположил:

– Может быть, в каком-то из этих ящиков что-то и кукарекает?

– Да я вроде бы перебирал их – и ничего не нашёл, – оправдывался я.

Но кукареканье неслось именно откуда-то с той стороны. Из ванной комнаты.

Капитан быстро поднялся с кресла и чуть ли не бегом проследовал в ванную комнату. А там начал простукивать и переворачивать эти злосчастные ящики.

«Бац, бац, бац – ниже-ниже…» – стучал он по ящикам.

– Да! Вот он, – радостно вытащил он из кучи один из них, – вот из этого ящика у тебя и кукарекает.

И в самом деле! Я прислушался к этому ящику. Точно! Этот ящик и кукарекал.

– Да. Там, наверное, находится сингапурский будильник. Кто-то нажал кнопку на нём при погрузке – и он поэтому и кукарекает, – предположил капитан.

– Да ты что?! – я был ошарашен простотой такого решения.

Вытащили мы этот ящик, отнесли его в дальнюю кладовку и оставили там. До конца рейса я так его больше и не трогал. Не заходил в ту кладовку, но кукареканье в каюте прекратилось.

А когда Зайцев пришел в Сиэтле к нам на борт, я его с интересом спросил:

– Что это у тебя в ящике там кукарекает?

– Да, ёлки-палки, это моя жена, наверное, будильник положила туда, клавишу на нём нажала – вот он и кукарекает.

Он долго смеялся над моим рассказом и изумлением американского журналиста.

Капитан, слегка успокоившись после моего рассказа, немного охолонил нас:

– Одно только нормально, что у тебя с башкой всё в порядке и крыша у тебя не съехала. Это доказывает, что ты ещё не чокнулся, хоть и в рейсе находишься больше полугода, и перед любым судом можешь находиться в полном здравии.

И потом рассказал нам, что этот корреспондент пришёл к нему очень озабоченный:

– «С вашим стармехом проблемы – у него кукареканье в голове слышно», – со смехом рассказывал нам капитан. – «А по нашим законам, если моряк находится в море больше четырёх месяцев, то этому человеку нужно отдыхать. А вы уже больше полугода в рейсе. Обратитесь в компанию, чтобы ему срочно предоставили отдых. А то его ни один суд не возьмёт свидетелем в случае любого инцидента».

Капитан тогда успокоил журналиста: «Всё нормально, не переживай. Мы уже нашли, где у него в каюте кукарекает, и устранили причину. Теперь у него в каюте нет проблем, и он ночами спит спокойно».

Но корреспондент не успокоился и перед подходом к Сиэтлу, застав меня вновь на мостике, спросил:

– У вас больше ничего не кукарекает в каюте?

– Да нет, мы нашли этот ящик, из которого неслось кукареканье, там был будильник.

Тогда корреспондент посмеялся и говорит:

– Да, это был один из морских анекдотов. Я, может быть, опишу его в своей хронике.

***

И вот, пока я гулял с Нельсоном, этот случай непроизвольно вспомнился мне. Но тут я уже говорю сам себе:

– Но чтобы медвежонок разговаривал со мной, и я это слышу – странно.

Когда я вернулся к себе на «Кристину», никого, конечно, у трапа не было. Следов вечернего отдыха под тентом не наблюдалось. Матрос, филиппок, сидел где-то в каюте. Ужин я прогулял. Кразимир, наш повар, оставил мне кое-что покушать. Я залез в холодильник, сделал себе бутерброд и разогрел в микроволновке ужин. Поужинал и поднялся в каюту.

Посадил на иллюминатор Нельсона со словами: