Нельсон. Морские рассказы

Нельсон. Морские рассказы
Алексей Владимирович Макаров

На каждом судне есть судовые механики. Их труд для постороннего взгляда незаметен. Их работа тяжела и неблагодарна. Находясь в машинном отделении, они остаются в стороне от общего внимания. Но и им присущи чувства обычных людей, особенно острые в море, в оторванности от дома, жён, детей и родителей. В первой книге из серии «Жизнь судового механика» рассказывается о работе механика и всех переживаниях, которые коснулись в какой-то степени и самого автора. Все совпадения имён и событий случайны.

Нельсон

Морские рассказы

Алексей Владимирович Макаров

© Алексей Владимирович Макаров, 2017

ISBN 978-5-4490-0852-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

В первой книге «Морских рассказов» автор коснулся необычной для читателя темы.

Эта тема для сухопутного человека немного чужда. Потому что не каждому человеку приходится проводить дни и месяцы, а иногда и годы, в открытом море, подвергаясь воздействиям стихии, с которой человек ещё до сих пор не может справиться.

Для большинства читателей море – это место для отдыха и развлечений.

А для некоторой категории людей – это суровый труд. От результатов этого труда многое зависит.

Для хозяина судна – целостность судна. Для фрахтователя – бесперебойная доставка грузов. А для самих моряков – успешное возвращение домой.

А самое главное – это жизнь моряков, а сохранность её и объединяет их всех в одно целое. Безопасность её, в какой-то степени, обеспечивают судовые механики.

Их труд незаметен. Судно вовремя пришло в порт – заслуга механика. Его за это никто не похвалит и не ободрит. Это просто его работа. Для этого и существует на судах должность судового механика, чтобы всё было безопасно и исправно.

Судно задержалось в рейсе или, не дай бог, потерпело аварию – виноват механик. И тогда его взгреют по полной программе.

На море нет национальностей, которые порой разделяют многие государства. На море есть только одна национальность – это моряки. Они в любой ситуации протянут друг другу руку помощи и поделятся последней рубашкой.

В некоторых рассказах этой серии книг автор описывает события от первого лица. Но это только оттого, что автору было легче вжиться в образ героя очередного рассказа и ярче представить себе все события, которые были рассказаны автору его друзьями и знакомыми.

Да, отчасти это так и было. Но многое из того, что описано в «Морских рассказах», – это обычная морская жизнь, эпизоды которой, хотя и рассказаны от первого лица, произошли не только с самим автором, а и со многими его друзьями и знакомыми. Пусть они простят автора этих рассказов, что он их истории передал от своего имени.

Автор очень рад, что вы прочли эти строки. Значит, вам не всё так безразлично в этом мире.

    С уважением ко всем морякам и их семьям,
    Алексей Макаров.

Нельсон

Да, этот рейс для меня выдался одним из самых тяжёлых, которые, наверное, были в моей жизни. Я чувствовал себя полностью вымотанным. Иногда возникало такое ощущение, что я был как отжатая тряпка. Меня оставалось только повесить на ветру, и я бы болтался на этом ветру без сопротивления и сушился.

Вот и сейчас «Кристина О» ошвартовалась в порту Ватерфорд. От устья речки до самого порта надо было идти ещё полтора часа вверх по течению. Иной раз я выходил из машинного отделения и вместе с Кразимиром, нашим поваром, смотрел на берега реки, перекидываясь незначительными фразами о том, как изменился облик окружающих холмов по сравнению с зимними пейзажами.

С тех пор, как я в декабре месяце приехал на судно, и по сегодняшний день рейс так и оставался неизменным: Авенмаус – Ватерфорд. И вот в этом Ватерфорде сейчас опять стоит ошвартованная «Кристина О». Я сидел в ЦПУ и ждал команды об окончании швартовки. Наконец-то я получил команду с мостика: «Отбой».

Как всегда, Володя, наш новый капитан, он приехал из Питера, бодрым голосом скомандовал:

– Ну что! Машине отбой. Выводи главный. Приготовь всё к стояночному режиму. Продолжительность стоянки – неизвестна.

Я приподнялся с кресла, подтвердил принятие отбоя и пошёл останавливать насосы, обеспечивающие ходовой режим.

Поставил главный двигатель на обогрев, дождался, пока компрессор подкачает воздух в баллоны. Убедился, что котёл запустился в автоматическом режиме. И всё. Я могу спокойно покинуть машинное отделение. Контроль над работой механизмов в моё отсутствие будет осуществляться автоматикой.

В машине уже делать было нечего. Я поднялся в ЦПУ. Сел в своё знаменитое кресло и закурил. Немного передохнул, поднялся на две палубы выше и вышел на главную палубу.

Судно стояло у причала контейнерного терминала. Он был весь полностью огорожен колючей проволокой, только вдоль причальной линии можно было выйти за пределы этого терминала. Все контейнеры стояли внутри этой колючки.

Я посмотрел на небо. Погода была чисто английская. Низкие облака, из которых временами сыпал мелкий и противный дождик. Над гребнями ближайших холмов висел туман. Такая хмарь, что она как раз была под стать моему паскудному настроению. На душе было муторно. Всё вокруг уже настолько опротивело, что я не знал, куда бы себя деть.

Но тут с мостика, грохоча по трапам рабочими ботинками, спустился Володя. Он, как обычно, был весел и доволен.

– Что не весел? – походя спрашивает он меня.

А я, понимая, что вопрос задан просто так, для проформы, пропыхтел:

– А что тут веселиться? Встали и ждём неизвестно чего.

Но он, так же бодро и весело, скалясь своей белозубой улыбкой, ответил:

– Сегодня никаких грузовых операций не будет. Суббота! Так что ждём понедельника. Он-то нам точно принесёт какие-нибудь новости.

«Вот и слава богу, – подумал я, – хоть этой ночью можно будет поспать спокойно в своей кровати».

Я посмотрел на Володю. А он уже и забыл, что только что говорил мне. У него уже были какие-то свои мысли.

Мы с ним прошли на противоположный борт. Встали, опёрлись о планширь фальшборта и стали тупо глядеть на серую воду реки, по которой только что подошли к причалу. На противоположном берегу виднелись какие-то разрушенные старинные строения, около которых плавали лебеди. Полюбовались на этих лебедей. Всё-таки какая это грациозная птица.

Немного помолчав, говорю Володе:

– Пойду я прогуляюсь по берегу. Тоска меня заела.

Он понимающе посмотрел на меня и говорит:

– Пошёл бы и я с тобой тоже погулять. Но есть и другие дела. Ладно, иди один, а я займусь бумагами, чтобы хоть вечером немножко отдохнуть. Ты там с прогулкой не очень-то задерживайся. Я заказал агенту пузырёк. Он скоро его привезёт. А филины уже готовят барбекю. Так что посидим здесь под тентом, пропустим по надцать граммулек на зуб, – так же скалясь и улыбаясь, проинформировал он меня.

– Спасибо. Попробую не опоздать, – уже веселее ответил я и двинулся к трапу.

Филиппинцы как раз только что закрепили трап, по нему я и сошёл на причал контейнерного терминала.

Я вышел на причал, прошёл мимо колючки, затем вдоль старинных полуразрушенных строений. По всей видимости, это были когда-то очень хорошие дома состоятельных людей. Им, может быть, было лет по 200—300. А сейчас от них остались только стены. Межэтажных перекрытий и крыш уже давным-давно у них не было. Внутри стен были только заросли крапивы, чертополоха – и больше ничего.