Мое земное воплощение. Миссия «Любовь»

Не проходит и 10 секунд, как телефон освещает вызов, от неожиданности я подпрыгиваю. Продолжаю смотреть на экран, где почти как в «Матрице» нужно сделать выбор: зеленую или красную.

– Привет, – мягко доносится из трубки. Хорошо бы сейчас не впасть в когнитивный ступор и говорить как нормальный человек.

– Привет, – выдавливаю из себя и понимаю, что звучало слишком сухо, как будто раздраженно. – Ты как? – стараюсь добавить в голос заинтересованности.

Вспоминаю урок перед этим воплощением, где мой наставник объяснял об установлении контакта на уровне души. Сначала – почувствовать свой центр, осознать себя. Потом настроиться на другого человека, словно соединяясь с ним невидимым тоннелем, из сердца к сердцу. Открыть «шлюзы», то есть позволить своей энергии свободно выходить и принимать энергию другого.

– Еще не завтракал, но очень хочу. – Его состояние как мягкое одеяло, укутывает меня. Его поле как нагретый солнцем луг с медовым ароматом. – Ты ела? – глубокий баритон прерывает мое погружение. Мычу что-то среднее между «ага» и «ну», все еще находясь под воздействием теплой энергии. – Поехали вместе куда-нибудь? – видимо, приняв мое мычание за «нет» предлагает он. Не смею противится такому развитию событий.

– Я заеду за тобой через полчаса, – сообщаю я, неожиданно уверенно, отчего Ник молчит дольше, чем ему свойственно.

– Жду, – наконец находится он с ответом. Я отключаюсь, чтобы громко выдохнуть и успокоить дрожь. Что происходит? Почему вчерашний сон продолжается?

Стою перед зеркалом, пытаясь решить, что делать. Сегодняшнее веснушчатое лицо, белые ресницы и бледные губы отличаются от того, что он видел. Но я уже не успею съездить в салон на макияж. Вспоминаю про подарок Оли и бегу за сумкой, на дне которой лежит тушь. Глаза становятся выразительнее, немного помады на губы и щеки. Завязываю волосы наверх. Решаю, что достаточно. Черный свитер, брюки, сапоги. Из отражения на меня смотрит почти привычная Амалия, но глаза горят, отчего весь образ становится более стильным. Красота – это состояние.

Чувствую, как с приближением к отелю, ускоряется пульс. Делаю длинные выдохи через рот, словно спуская воздух в шарике, чтобы успокоиться и задействовать парасимпатическую нервную систему. Что говорить? Как себя вести? Вдруг ему что-то не понравится? Стоп. Выжимаю тормоз на последнем светофоре и в мыслях. Нет смысла накручивать, нет смысла пытаться угодить ему. Я – это я, я – целая вселенная, бесконечная душа, часть Потока. В груди становится свободнее, пульс выравнивается. Набираю Ника.

– Выходи, – быстро говорю в трубку. Подъезжаю к главному входу и сбрасываю звонок, не давая ему возможности ответить. Через минуту дверь пассажирского кресла открывается и, складываясь пополам, мужчина с серыми глазами садится на белое кресло.

– Привет, – его голос разливается как мед, и я крепче сжимаю руль.

– Пристегнись, – бросаю, не глядя на него, чтобы не потерять самообладание и жму газ.

– Выглядишь круто, тебе идет все это, – жестом Ник указывает на салон. Коротко киваю, не сумев даже выдавить из себя улыбку или благодарность.

– Куда мы едем? – интересуется он, видимо, чтобы разговорить меня.

– Завтракать, – сухо бормочу я, чем вызываю его смех.

– Ты сегодня чрезвычайно мила, – музыкально заливается он, заставляя меня улыбнуться. Его харизма, как фейерверк – вроде много раз видела, но все равно завораживает.

– Уже приехали. – Поворачивая на парковку, замечаю, что как и вчера, мне становится спокойнее рядом с ним. Но сегодня дело не в алкоголе.

Ресторан в деревянном доме с резными ставнями – одно из моих любимых мест в городе. Я не знаю, что нравится Нику, но мне это и не нужно.

Мы заходим в просторный зал, интерьер выдержан в белых тонах, на стенах картины по мотивам русских сказок и мифов. На столах скатерти с кружевами ручной работы и вазы с живыми цветами. Нас провожают к столу у окна. Официантка улыбается, узнав меня и спрашивает, принести ли как обычно. Я утвердительно киваю.

– А можно мне то же самое? – отодвигая меню, интересуется Ник. Вопросительно смотрю на него. – Я доверяю твоему безупречному вкусу.

Сердце подпрыгивает как на лежачем полицейском, которого не заметил. Это вроде даже не комплемент, но очень тонко обволакивает эго. Этот мужчина не просто красив, он мастерски обходит мою защиту, сарказм и критическое мышление. Как в гипнотерапии, вызвал замешательство, а потом зашел через единственное уязвимое место – ценности. Браво! Я мысленно аплодирую ему, но укрепляю оборону.

– Итак, на какое число назначим встречу?

– Встречу? – отлетев в свои мысли о защите границ, переспрашиваю я.

– С родителями. – Вчерашний разговор о ненастоящих отношениях, почему-то стерся из памяти, как старые фотки с жесткого диска. – Мои собираются праздновать новый год на даче, но до 20 декабря они в городе. Хотел узнать твое расписание, чтобы спланировать. А к твоим можем поехать в любой день, я свободен. – Ник делает глоток воды. Следую примеру, чтобы выиграть время и подумать над ответом. – Выходные может быть? – продолжает он, осушив стакан. Утвердительно киваю. Почему общение с ним затормаживает мои когнитивные функции? Стараюсь собрать силы и усилием воли начать говорить.

– У меня свободны выходные 15 и 16 декабря, время не принципиально, но лучше вечер, чтобы это был ужин и через несколько часов мы смогли уйти под предлогом позднего часа. К моей маме лучше ехать в будни, после работы, чтобы она не устраивала пир и не завышала ожиданий. Зайдем на чай, между делом, чтобы доказать, что у меня может быть достойный мужчина.

– Она сомневается в этом? – он произносит это так мягко, задевая глубину, откуда вдруг прорываются спрятанные чувства и хочется плакать. Отрицательно машу головой, одновременно сбрасывая с себя эти неподходящие эмоции.

– Просто у меня не было отношений, – неожиданно признаюсь я.

– Никогда?

Жалею о сказанном, в лице пульсирует стыд. Снова отрицательно машу головой, стряхивая лишнее, как собака воду. Радуюсь, официантке и большой тарелке вареников. Ник тоже переводит внимание на принесенные блюда.

– Как ты… – Он не успевает задать вопрос, отвлекаясь на телефон. Высвечивается «Диана» и серые глаза вспыхивают светом. Не сказав ни слова, он в несколько шагов скрывается за входной дверью. А я чувствую тяжесть бетонной плиты на плечах. Заставляю себя жевать ставшие безвкусными вареники, внутри разворачивается срочное собрание субличностей.

«Размажь его по стенке», – надрывно кричит субличность в образе Жириновского. Для этой части все – враги и ко всем нужно применять экстренные меры. Мой внутренний Жириновский заносит руку над красной кнопкой. «Женщина должна служить мужчине, просто потерпи и будь ласковой», – поглаживает его по спине Богиня. «Из-за чего вы устроили такой шум?» – сладко спрашивает русалка.

Я даже не успеваю удивиться, как «слышу» громкий крик маленькой девочки внутри меня. В каждом из нас, даже в самых смелых и сильных, есть дети, которым нужна любовь и внимание. Стараюсь увидеть и услышать все, что сейчас происходит внутри. Это не психическое расстройство, я знаю, я же психиатр. Разговоры субличностей происходят у каждого, вопрос только может ли человек это осознанно отслеживать. Почти во всех направлениях психологии есть работа с субличностями и даже целое направление Внутренние Семейные Системы.

«Доверяй», – эхом, будто отражаясь от купола, проносится в сознании. Это голос Высшего Я. Выдыхаю. Доверие пространству, открытость, принятие и осознанность. Если что-то происходит, значит в этом есть смысл.

Вареники тают во рту и я прикрываю глаза от удовольствия. Инжирное варенье, чай с липой, травянистый аромат букетика хризантем. Даже если Ник скажет, что ненавидит меня, будет ли это концом истории? Он – второстепенный персонаж моей жизни. Что бы ни произошло, я с этим справлюсь. Ох уже эти общественные программы и антропологические потребности. Внутренний Жириновский неодобрительно убирает руку с красной кнопки, Богиня обнимает маленькую девочку, у русалки появляются ноги.

Бессознательное – территория бреда, там нет логики и анализа, только метафоры и образы. Чем лучше умеешь отслеживать свои мысли, эмоции, телесные реакции – тем проще жить. Счастливый человек – целостный человек, который умеет общаться в первую очередь с собой. Клиентам я всегда советую вести дневник состояний, где они учатся записывать то, что с ними происходит: реакции, внутренние процессы, рефлексию. Для многих это становится билетом в чудесный новый мир, где понимаешь и слышишь себя.

Ник садится напротив, но я не отвожу взгляда от окна, где опять кружится снежный пух.

– Выглядит отлично, – комментирует он. Я, по привычке, держу оборону, но вспоминаю про доверие.

– Попробуй. – Двигаю к нему пиалу с вареньем.

Ему звонила Диана, не самое распространенное имя, это точно женщина с нашей первой встречи. Нелепой встречи. В воспоминаниях всплывает образ точеной миниатюры с фарфоровым лицом. Эта женщина знает себе цену, она тратит много времени и сил, чтобы так выглядеть.

– Это очень вкусно, – жует Ник. Коротко улыбаюсь. Доверие. Диана может быть совершенством, но сейчас он здесь, со мной. Я не знаю их отношений, не знаю ее как человека и вообще ничего не знаю, поэтому все мои предположения – крик в пустой колодец.

– Заеду за тобой завтра в 6, – встречаясь взглядом с серыми глазами, предлагаю или, скорее, утверждаю я. Идея в том, что парень – не настоящий. Буду придерживаться плана, не завышая важности. Ник старается быстрее прожевать, чтобы ответить, запивает чаем и закашливается. – Цветы для мамы куплю сама, надень что-то не слишком официальное. Можно как сегодня, – взглядом указываю на его черный худи. – Чтобы она ничего не заподозрила, не переигрывай. Задача в том, чтобы просто приехать вместе и ты подтвердил, что встречаешься со мной. По своей воле.

– Да сэр, есть сэр, – расплываясь в улыбке, отвечает Ник. – Можешь больше рассказать, чтобы я был готов?

– Ничего особенного. У мамы генеративное тревожное расстройство, поэтому она старается все контролировать. Токсична и не замечает этого, разговаривает приказами.

– Это у вас общее, – снова с улыбкой вставляет Ник.

У меня внутри закипает гейзер несогласия. Быть похожей на маму – страшный сон. Но, с позиции Коли, это оправданное замечание. В общении с ним я часто молчу, а потом силой воли выплевываю что-то лаконичное и директивное. Если сейчас не улыбнуться, будет странно. Растягиваю губы.

– Кроме шуток, эта женщина – чемпион в тяжелом весе по токсичности. Она профи. С шизофрениками в бреду общаться легче, чем с ней.

– Уверен, ты преувеличиваешь. – Он доедает последний вареник и большую ложку варенья.

Решаю не переубеждать, сам увидит.

Мы еще пьем чай, говорим о детстве и школе. Ник решает взять такси.

Я сажусь в машину и меня накрывает осознанием, в котором сложно признаться даже себе. Мне нравится Ник. Нравится больше, чем хотелось бы. Обманывать себя бессмысленно, сейчас мои субличности танцуют вальс, даже Жириновский покачивается в такт музыке. Это влюбленность, я знаю химический процесс, который происходит в организме.