Жизнь счастливая, жизнь несчастная

Да, прошло много лет. Но под новый год на меня нападает тревога. Что-то неведомое заставляет моё сердце сжиматься и беспокойно биться в груди. Вот и сейчас меня накрывает тяжёлым полотном страха. Аппетита нет. Пыталась заставить себя поесть, но кусок в горло не лезет. Дети с мужем в магазине, а я сижу посреди комнаты на полу и размышляю вслух.

«Не люблю новый год. Для мужа это главный праздник в году, а для меня самый ненавистный. Неужели нельзя его не праздновать? Просто обычный день… Но нет же! Все в этот день словно сходят с ума, повинуясь неведомой силе, которая заставляет их покупать подарки, накрывать на стол, произносить какие-то нелепые поздравления. Чего только стоит поговорка «как встретишь новый год, так его и проведёшь». Звучит как угроза. А если встретишь его в туалете? Или внезапно заболеешь? Это жестокая фраза. Жестокая и глупая».

Я поднялась с пола и пошла на кухню. Достала с полки таблетки успокоительного и положила одну под язык. Легла на кровать, укрылась и вскоре погрузилась в сон.

Я проспала около полутора часа. Когда проснулась, все были уже дома. Самочувствие улучшилось, туман в голове рассеялся. Я помогла мужу сделать нарезку для салатов, накрыть на стол, вымыла грязную посуду.

Наступил праздничный вечер. Мы нарядились, я взяла фотоаппарат Canon лазурного цвета и сделала пару снимков в кругу семьи. Праздничный стол мы разместили в зале перед телевизором. Мы с трудом уместились за ним, потому что это был детский столик. Новогоднее меню состояло из нескольких видов салатов, главным блюдом была курочка, приготовленная в духовке с особым маринадом, испечённая вместе с крупно нарезанной картошкой. Дети с удовольствием уплетали мясо, смотрели мультфильм, а мы с мужем сидели рядом и тоже наслаждались трапезой.

После ужина мы выстрелили конфетти из хлопушек, а потом пошли на улицу запускать фейерверки. Вернувшись домой дети обнаружили под ёлкой подарки в блестящих обёртках. Муж подарил мне снежный стеклянный шар с надписью на английском, которая переводится как «будь храброй». Красивый круглый шар, с музыкой и подсветкой очаровал меня. У меня есть мечта, которая появилась лет пять назад после просмотра одного фильма, собрать коллекцию снежных шаров. У главного героя, семилетнего мальчика, был целый стеллаж, на котором они были аккуратно расставлены. У меня уже есть один крупный новогодний шар, внутри которого Санта Клаус крадётся на цыпочках мимо кирпичного камина, рядом с которым шаловливо выгнула спину собака. Санта приложил к губам палец, тем самым показывая псу, чтобы он не шумел и не выдал его.

Мы с мужем легли в первом часу, дети в это время уже спали. Праздничный вечер принёс приятные эмоции, о которых ещё утром я и подумать не могла. Наверное, это и есть то, что называют «чудо под новый год».

Глава 27

Ещё до наступления 31ого декабря мы перебрались на нашу квартиру. Ремонта здесь не было лет пятнадцать, а то и больше. Обои во всех комнатах выцвели, а в некоторых местах порвались и отошли, с потолка и со стен сыпется краска, полы ободраны. На обоях и линолеуме видны тёмно-коричневые разводы – следы от потопов, а в спальне на стене остались выцветшие со временем тёмно-бордовые крапинки крови, словно кто-то на неё чихнул.

В ванной комнате отсутствует часть настенной плитки. На её месте видна тёмно-зелёная краска, которая кое-где осыпалась и открыла взору серые пятна бетонной стены. Сама ванная выглядит приемлемо, без ржавых разводов, чистенькая. В ней испустил свой последний вздох отец мужа.

Из окон кухни и спальни открывается вид на просторную парковку, позади которой ходит вперёд-назад красный трамвай. По вечерам, когда тьма окутывает город тёмно-синим бархатом, окна трамвая загораются тёплым жёлтым светом, и кажется, словно ты попал в добрую сказку, в которой исполняются мечты. За трамвайными путями расположился лесок, который состоит из сосен, берёз и лиственниц. На ветвях высоких сосен, на их макушках, уверенно и гордо сидят чёрные вороны. Они наблюдают за всем, что происходит в городе, хранят в себе молчаливые тайны.

Из другой комнаты виден тополь, ветви которого склонились к окну. Мне всегда нравилось, когда рядом с домами растут деревья и я мечтала, чтобы их ветви и стволы заслоняли бы собой стены моего жилища, укрывали его от посторонних глаз. Чтобы во время порывов ветра ветви легонько постукивали в окно, чтобы весной я видела, как на них распускаются листочки салатового цвета, а осенью наблюдала за листопадом… И хотя окон в нашей квартире пять, и лишь напротив одного растут деревья, моя мечта всё же сбылась.

Несмотря на морозы, мы с мужем и детьми были в ледовом городке, катались с горок, проходили лабиринты изо льда. Вчера ходили к танкам и всякой военной технике, расположенной в парке «Три звезды». По возвращении с морозной улицы я наливаю в тазик горячую воду, мы с детьми погружаем в неё ступни, и окоченевшие пальцы постепенно оттаивают.

Муж днями напролёт в делах и заботах. Он перестал уделять внимание мне и детям и часто приходит домой подвыпивший. Мы стали каждый день ссориться. Он хочет успеть сделать всё по дому. Установил новые выключатели, поменял смесители в ванной и на кухне, разобрал старое пианино… Он словно спешит управиться со всеми делами, но забывает о том, что на смену одним делам приходят другие. В этой суете повседневных забот я чувствую непреодолимое одиночество. Кажется, во всём мире нет человека, способного меня понять. Иногда возникает такое ощущение, что я стою на краю пропасти… Неверный шаг – и я упаду вниз, туда, откуда больше не вернусь…

К одиночеству примыкают страхи, идут со мной под руки – слева одиночество, справа страхи. Порой хочется забыть про то, что есть на этом свете такие состояния как панические атаки, тревожные расстройства и ОКР… Возникает вполне банальное желание жить обычной жизнью, как все. Мне кажется, я совсем не пользуюсь благами современной цивилизации. Раньше женщинам было многое запрещено, в том числе получать достойное образование. А я живу в то время, когда это стало возможным. Но что с того? У меня нет высшего образования, я живу так, как много лет назад жили женщины, лишённые прав – воспитываю детей, навожу порядок в доме, готовлю. Я знаю, что неглупа, что смогла бы получить высшее образование…

Отец с матерью вбивали мне в голову одну и ту же фразу как только я переступила порог начальной школы. Они говорили: «Учись, Алёна, учись». А иногда добавляли: «Ты должна быть самостоятельной, сама зарабатывать себе на жизнь, ни от кого не зависеть». В последнее время я стала задумываться: желание иметь высшее образование – моё ли оно? Исходит оно от сердца или же это родительский голос внутри меня заставляет думать об университетах? Ведь можно быть начитанным, умным человеком и при этом не тратить годы жизни в казённых стенах ВУЗов. Что-то мне подсказывает, что желание учиться продиктовано извне, нежели исходит от меня самой, от той Алёны, которая не блещет уверенностью, не знает как устроены различные механизмы, во многом не разбирается, но которая может искренне наслаждаться мгновениями, дарованными природой, любить людей и совершать хорошие поступки.

Но и такая Алёна не защищена от разочарований. Да, порой люди приносят огорчения, даже когда ты не возлагаешь на них никаких надежд. Предают, обманывают, делают откровенные гадости… Я всегда была готова помочь моей подруге Кире, но она не раз отказывала мне в помощи, игнорировала и избегала. Когда я училась в начальной школе, по секрету шепнула девочке, которую считала подружкой, что мне нравится сосед по парте. На следующий день об этом знал весь класс. Кирилл, к которому я испытывала самые искренние чувства, беззаветно доверяла ему, оказался не таким уж порядочным. Увы, он был не последним человеком, разбившим моё сердце.

Глава 28

После того, как я бросила университет, рассталась с возлюбленным и приехала обратно в пустое и маленькое село, мною овладела печаль. Я часто грустила и смотрела в окно, словно ждала, что на горизонте появится тот, кому принадлежали мои мысли и чувства – Кирилл. Но дни проходили, а его всё не было ни на горизонте, ни за ним.

Однажды я познакомилась на сайте с юношей, с которым у нас быстро завязалось дружеское общение. Моего нового друга звали Максим. У него была смуглая кожа, чёрные волосы и пухлые губы. На фотографиях он выглядел суровым или задумчивым, но узнав его ближе, я поняла, что Максим весёлый человек. Он не был легкомысленным, напротив, за его карими глазами скрывались мрачные тайны, личные трагедии, юмор был для него островком спасения в бушующем океане жизни.

Как-то раз я пригласила его в гости. Я никак не ожидала, что он решится на поездку из Новосибирска в Кочки и полагала, что моё предложение перейдёт в разряд шутки и так и останется. Вопреки моим ожиданиям, он приехал. Когда я увидела своего знакомого в живую, у меня по началу сложилось двоякое или даже отрицательное мнение о нём. Максим не выглядел дружелюбно, а его походка была широкая и небрежная. «Что за неотёсанный грубиян?», – думала я, пока мы шли к дому.

Мама приняла Максима радушно, усадила его за стол, и они завели беседу о его жизни. Я не пошла обедать с ними. У меня было плохое самочувствие, к тому же я нервничала. Укрывшись пледом, я лежала на диване и краем уха слушала доносившиеся с кухни голоса. Максим рассказывал об отце, который трагично погиб в потасовке с какими-то бандитами.

Несколько дней мой знакомый гостил у нас. Ночью он спал за шторкой на диване, а мы вдвоём с мамой. Как-то ночью у Максима зазвонил телефон, это был его отчим. Максим грубо и на повышенных тонах объяснил ему, что тот должен делать и куда ему идти. Его отчим выпивал и время от времени устраивал разгром в доме. Мать Максима, маленькая хрупкая женщина, не раз подвергалась притеснениям.

Он привёз с собой ударные палочки и учил меня ими пользоваться. Поскольку барабанной установки у нас не было, мы били палочками по креслу. У Максима были цепи, которые он вешал на джинсы как истинный поклонник тяжёлой рок-музыки. Одну из холодных массивных цепей он оставил мне на память, а так же подарил новые барабанные палочки из дерева.

Я по-прежнему думала о Кирилле и Максим не вызывал у меня особого интереса. Однажды мы сидели за компьютером, я показывала Максиму свои фотографии. Мы уместились на одном стуле. Он сел позади меня, а я спереди. Внезапно я ощутила прикосновение его тёплых губ, которые коснулись моей шеи.

– Что ты делаешь? – в недоумении спросила я.

– Ничего… – растерявшись, ответил он.

Максим был влюблён в меня, но я не чувствовала к нему ничего, кроме дружеской симпатии.

Как-то раз мы были на кухне, мой гость рассказывал историю про кошку, которая была очень умная и умела лапкой стучать по столу, чтобы показать, что хочет чем-то полакомиться. Я стояла возле окна, а Максим сидел напротив у стола. Он говорил, глядя на меня, его глаза горели и я ощутила, что между нами прошла невидимая искра. В этот миг я поняла, что он тоже мне нравится.

Никогда прежде мир не был таким привлекательным, таким манящим. Мы вместе смотрели фильмы, шутили друг над другом и гуляли по пустынным сельским улицам. Время пролетело незаметно, и наступил тот день, когда мой возлюбленный покинул село и уехал обратно в город. Одним серым зимним утром я проснулась в пустой квартире и почувствовала, как внутри меня в одночасье разверзлась чёрная пропасть, которая засасывала в себя надежды, чувства и любовь, оставляя в душе лишь холодную печаль. Я села на кровати и заплакала.

Дни тянулись однообразным жестоким хороводом. Мне не хватало Максима, общение в интернете не заменяло присутствия рядом любимого человека. Однажды он сообщил мне трагическое известие, которое произошло в его жизни. Его брат попал в автомобильную аварию и погиб.

Максим любил своего старшего брата. Он рассказывал, как проводил время с ним, как они вместе выступали на сцене. У них даже была своя музыкальная группа, в которой Максим играл на ударных инструментах, а его брат был солистом. Он включал аудиозапись с концерта, когда гостил у меня. Это была тяжёлая метал-композиция под названием «Солнца больше нет». Брат был авторитетом для Максима, тем, на кого он всегда равнялся и кем восхищался.

После смерти брата Максим отдалился от меня. Ему нужно было время, чтобы осознать случившееся. Я это понимала и не беспокоила его. Через несколько месяцев наше общение потускнело, утратило былую привлекательность. Меня обижало и злило то, что он стал ко мне холоден и небрежен. Трещина между нами росла, завлекая внутрь невысказанное, непрожитое – то, что осталось грузом иллюзий гнить в душе.

Зима злилась метелями, ветрами со снегом и холодом. В моей душе бушевала стихия другой природы, но так похожая на одинокие скитания и истерики зимы. Я пребывала в подавленных чувствах, то и дело по щекам струились солёными ручейками слёзы. Вот так из жестоких переплетений одной влюблённости я почти сразу угодила в опасные сети другой.

Осенью я начала учиться в медицинском колледже на сестринском деле. У меня были довольно высокие баллы ЕГЭ, я могла выбрать любой университет, но предпочла самое меньшее, на что был способен мой ум. Стоит ли говорить о том, что я никогда не испытывала желания работать медсестрой, а больничные стены не вызвали у меня ничего, кроме тоски и страха. Будущее не волновало меня, я относилась с безразличием ко всему происходящему, только если дело не касалось Максима.

Я приехала в Новосибирск и продолжала поддерживать с ним зыбкую связь, инициатором которой всегда выступала я. Первая писала ему смс, первая предлагала встретиться, а потом переживала долгие часы и дни, ожидая его ответа. Иногда он отвечал не сразу, а порой и вовсе оставлял мои сообщения без внимания. Я мирилась с обидой и не теряла надежды на то, что однажды мы встретимся и его чувства ко мне вернутся.

Учёба в колледже давалась мне легко, но не приносила удовольствия. Преподаватели в большинстве своём казались скучными занудными стариками, одна из них постоянно засыпала на занятиях и даже храпела, другие просто раздражали. Сокурсниц я сторонилась. Порой прорывалась наружу надменность, которой я как бы пыталась сказать: «Я училась в медицинском ВУЗе, а здесь оказалась чисто случайно, и вы мне не ровня». После университета у меня разрослось самомнение, корона на голове мешала мне быть обычной студенткой ничем не привлекательного училища. Я считала себя умнее других девочек, однокурсницы чувствовали это и обходили меня стороной, шептались за моей спиной, не здоровались и провожали взглядами, полными высокомерия. Я чувствовала одиночество, меня расстраивало такое отношение однокурсниц, но большинство времени объектом моих мыслей был Максим, поэтому взаимодействия в группе, успехи в учёбе и всё, что происходило вокруг уходило на второй план.

Однажды мне всё таки посчастливилось встретиться с объектом своих воздыханий. Максим отправил сообщение, в котором указал свой адрес, и я на всех парах помчалась к нему.

Я позвонила в дверной звонок. Он появился на пороге квартиры в джинсах и футболке. Максим не выглядел ни суровым, ни грустным, а был совершенно обычным и таким домашним в этой одежде и тапочках. Не то, чтобы это меня огорчило, но я испытала небольшое разочарование, поскольку ожидала увидеть перед собой прежнего Максима, Максима-воителя, Максима-который-совершает-поступки. Но передо мной стоял юноша, которому не доставало только кружки с дымящимся кофе и полосатого шарфика для пущего эффекта.

Он пригласил меня войти. В квартире был небольшой беспорядок. Скомканные шторы лежали на диване, с подлокотника кресла свисали сложенные вдвое джинсы, на кровати тоже лежали штаны. Я присела на диван рядом со шторами. Максим ходил по квартире, словно не замечая моего присутствия. Наконец, он открыл на компьютере папку с фотографиями и начал показывать одну за другой, попутно рассказывая, где он был и что делал. Максим показал фото, на котором он чинит крышу.

– Пока я там ползал, все пялились на мой зад, – сказал он.

Я засмеялась. Он взглянул на меня с улыбкой, и я вновь ощутила то чувство, которое однажды уже пробегало искрой между нами. Хотелось его обнять, но я держалась на расстоянии вопреки своим желаниям.

Я была у Максима несколько раз. Он играл на гитаре и пытался научить меня, читал мои стихи, а однажды приготовил для меня ужин. Я с большим аппетитом съела тот омлет. Не знаю, какую приправу он в него добавил, но я в жизни не ела такого вкусного омлета. Мне было хорошо и весело с Максимом, но я ждала большего.

Как-то раз Максим сказал, что ему надо будет уехать на какое-то время из города. Тёмная туча внезапно затмила ясное безоблачное небо. Меня посетила печальная мысль об очередной разлуке. Я не сдержала слёз, и Максим по-дружески обнял меня.

– Ты как актриса. Тебе надо в драматических сценках играть, – пошутил он.

Но мне было не смешно. Я снова теряла любимого человека, и не могла ничего изменить.

В тот тёмный зимний вечер Максим проводил меня до метро. Он шёл впереди быстрыми широкими шагами, и я еле поспевала за ним. Он шёл так, словно хотел побыстрее избавиться от меня, оставить и уйти прочь, не оглядываясь. Мы расстались у входа в подземный переход. Я смотрела на Максима так, как щенок смотрит на хозяина, который решил бросить его посреди леса на произвол судьбы.

Морозную снежную зиму сменила склизкая грязная весна. Мы больше не виделись, но я продолжала писать ему смс, которые оставались без ответа. О Максиме не было никаких вестей, но я всюду ощущала его присутствие. Мысли о нём приобрели навязчивый характер, он стал моим наваждением. Однажды я приехала к его дому и села на лавочку в ожидании, что он появится. И он появился. Вышел из подъезда и исчез во тьме зимнего вечера. Я смотрела во след его удаляющейся фигуре, не двигаясь с места и не пытаясь пойти за ним.

Однажды утром на пути в колледж мне позвонил отец и сообщил печальное известие. Скончался дедушка Абрам… Тот, с которым мы совершили путешествие в Израиль. Ему было девяносто с лишним лет, и последний год он был парализован из-за инсульта. От этой новости мне стало тоскливо, по щеке скатилась слеза.

В то утро на занятии преподаватель рассказывал о процессах, происходящих в организме умирающего человека. Внезапно я ощутила присутствие дедушки… Словно, он находился здесь, в кабинете… Мне стало не по себе… Было неприятно слушать об агонии и осознавать, что с человеком может случиться смерть.