Крылья Улефа

– Да…

– Я знаю… Поэтому ты и нужна мне, одна я его не выручу. Его положение даже хуже, чем твоё, – честно, без обиняков, сказала Сабра, по-прежнему обнимая Тану за плечи, пытаясь поделиться энергией, чтобы ускорить процесс регенерации памяти и личности. По ощущениям такое воздействие сделает хуже и тяжелее, но им нужно поторопиться. – Хранители наверняка уже всё знают.

Тана сдавленно пискнула. Она ещё недостаточно восстановилась, чтобы полноценно отстаивать себя и что-то кому-то доказывать. Замученная, израненная, она в сознании-то с трудом оставалась. Просто не хотела заставлять безмерно обожаемую и уважаемую "госпожу Сабру" возиться с неё и дальше.

– Не бойся, я не позволю им навредить тебе снова. На этот раз я рядом и смогу предотвратить зло, что они несут в мир.

– Мы несём только гармонию и баланс.

Тана узнала этот голос и вздрогнула – та самая Хранительница, которая предлагала лишить её дара речи. Она пришла одна и держалась без малейших сомнений в том, что без труда справится с ними сама. Они и так уже измучены магией памяти, и у Хранительницы не отзывались никакие угрызения совести по поводу того, что она собирается избить уже раненых. Ничего удивительного, такие, как она, не зря же зачищали неугодных целыми кварталами – правда, лишь по слухам, лично Сабра не застала подобных карательных рейдов Хранителей. Это подавалось как абсолютное благо, что те несчастные заслужили смерть от высших существ и ещё должны почитать это за честь.

Внутри Сабры закипела многотонной термоядерной мощью злость. Нити её силы превратились в длинные боевые плети, целых десять, и они хлестнули по врагу с молниеносной скоростью. Обычный человек, не маг, не успел бы и разглядеть их невооружённым глазом, однако, Хранительница сделала широкй и властный взмах рукой – и все десять оказались у неё в руке, она крепко их зажала в кулак. Сабра зашипела от боли, соединённая с ними телом и душой.

– Ты истратила весь ресурс на то, чтобы нырнуть с сопровождающим. На меня его не хватит. Сдавайтесь, – мягко промолвила Хранительница. – Ваши глаза раскроются, мы покажем вам истину.

– Искорёжив и покалечив наши разум и душу?! Нет уж, спасибо! – огрызнулась Сабра. Она не понимала, как у Хранительницы вообще достало беспардонности и чувства вседозволенности, чтобы предложить подобный бред.

– А разве у вас есть выбор?

Тана лежала на холодных булыжниках мостовой, и, кажется, её сознание уже не могло воспринимать происходящее с ней как боль. Она очень напоминала переломанную в нескольких местах куклу. Она дышала, но больше никаких признаков жизни не подавала. Глядя на неё, Сабра понимала, что просто обязана что-нибудь поделать, несмотря на то, что Хранительница была права. Отдавать Тану снова этим извергам даже в качестве подопытного материала было невыносимо, мучительно, омерзительно стыдно и до яркого бешенства неправильно.

– Выбор есть всегда. Мы не висящие на ваших ниточках марионетки!

Ещё один знакомый голос – и такая же знакомая зелёная магия!

Изумрудные плиты зажали Хранительницу точно в центре и начали схлопываться, пытаясь раздавить. Она развела руки в стороны, удерживая их на небольшом расстоянии от себя сияющими бледно-лиловыми щитами, похожими на вязь символов, начертанную прямо в воздухе, однако, они всё равно придвигались к ней – медленно, но верно. Фрид умел быть до ледяных мурашек вдоль позвоночника жутким и беспощадным. И глаза у него в такие моменты подошли бы палачу. Уметь отметать свою человечность вот так – тоже полезно, и он интуитивно чуял грань допустимого и справедливого.

Глава 13

Даже под этим чудовищным прессом с двух сторон Хранительница расхохоталась, заливисто и звонко. Её начала забавлять ситуация. Подумать только, птенцы оперились настолько, что теперь могут давать отпор тем, на кого прежде и взглянуть боялись! Это похвально, однако, плохое поведение нужно пересекать в зародыше. Хорошо, что детишки повзрослели и стали сильнее, но поднимать руку на тех, кто дал им всё, от крова над головой до работы, кто обучил их всему и вообще является единственной причиной того, что этот мир до сих пор не развалился, нельзя, никто не поступает так! Они неблагодарные глупцы, и она поставит их на место, пусть ей и не хочется применять полную силу.

По изумрудным поверхностям побежала сеть трещин. Пара секунд – и эти нелепые пародии на атаку разлетелись вдребезги.

– Я очень рада тебя видеть, Фрид Эль'Винг. Ты стал настоящим мужчиной, – мягко и одобрительно сказала Хранительница. – Может быть, остановишься сам? Я не хочу вредить тебе, ты слишком ценный экземпляр.

– Следи за тем, что говоришь. Я не собираюсь тебе проигрывать, насколько бы сильнее ты ни была, – Фрид презрительно смерил её неласковым и почти кровожадным взглядом. – Речь не о том, кто из нас выше кого по рангу. Ты обращаешься с живыми людьми так, будто они вещи. Всё на алтарь высшей цели, да? А разве эта высшая цель не в том, чтобы хранить и оберегать тех, кто доверился вам и пошёл за вами? Или вы живёте лишь ради себя?! Тогда мне всё понятно!

– Ты не понимаешь даже очевидного, – Хранительница печально и удручённо покачала головой, действительно глубоко сожалея. – Небольшие жертвы приоритетнее, чем то, что произойдёт, если мы дадим такую слабину.

– Жертвовать легко, а вы попробуйте достичь цели, защитив всех! Или одни более достойны, чем другие? Разве правильно выбирать между живыми созданиями?

Фрид распалился, как никогда прежде, он был взвинчен и взбешён, но старался мыслить рационально. Надо бы обуздать эмоции, Хранителям непонятен их язык. Они позволяют себе лишь те чувства, что не мешают делу и не выдают о них чрезмерной информации.

– Твой разум затуманен. Тебе нужно успокоиться, дитя.

– Я не дитя никому из тех, по чьей вине этой девушке сейчас больно!

Фрид абсолютно не делал искать даже условный компромисс или смягчать свои речи, он решил идти напролом, даже если это обойдётся ему дорого и сурово. Он не щадил себя и в этой готовности выполнить задуманное до конца немного пугал даже ту, кто знала точно – она в силах с ним справиться.

– Но ты же её даже не знаешь, – неподдельно изумилась Хранительница. – А она отказывалась понимать, сколько пользы принесёт, если мы лишим её вредных привязанностей. Они тянули её назад. Мешали раскрыть весь потенциал. Она постоянно оглядывалась на мнение других, боялась неодобрения Мастера и так называемого возлюбленного, – последнее слово Хранительница произнесла саркастично и цинично

– Вы совсем безмозглые, да? – холодно так, что даже Имме бы зябко стало, осведомился Фрид. – Без привязанностей мы все станем не лучше тряпичных кукол. Или даже хуже – безразличных к чужим страданиям убийц. Таким вот образом вы уберёте гораздо больше качеств и сторон личности, чем вам понравится. Да будет вам известно, что результат не всегда соответствует ожиданиям и планам. И никакое могущество не стоит ничего, если его не ради кого применить. Я бы не смог освоить даже основы магии, если бы у меня не было Цианела, которому я хотел бы послужить, и Мастера, который в меня верил! Зачем мне обязательно знать человека, если я вижу, что ему плохо, и у меня есть, чем помочь?!

– Ты лезешь в то, что тебя не касается, – флегматично промолвила Хранительница.

– Меня касаются лицемерие и ложь тех, кто обладает властью!

Тысяча изумрудных спиц просвистела в воздухе, чтобы превратить Хранительницу в подобие нашпигованной острыми предметами, вроде иголок и булавок, подушки. Хранительница сделала короткий отвращающий жест ладонью – и атака развернулась против самого Фрида. Впрочем, поскольку это была его собственная магия, он нейтрализовал её сразу, едва лишь понял, что она не прошла.

– Зачем ты идёшь против нас? Неужели хочешь, чтобы острова упали? – мягко и обеспокоенно спросила Хранительница.

***

Когда-то мир внизу был прекрасен и цветущ, он состоял из множества разных стран, национальностей, культур. Люди отличались цветом кожи и говорили на разных языках. В это трудно поверить теперь, но в каждой стране было не три-четыре города, как сейчас на островах, а сотни. Люди торговали, путешествовали, государства устраивали союзы между собой. Но те люди любили и воевать, и многие из них не могли обуздать свою жадность. Тогда великий учёный-инженер Улеф изобрёл способ создать искусственную землю и поднять её высоко в воздух. Нужно было обеспечить им неиссякающую способность автономно левитировать и сохранять кислородную оболочку, а также защищаться от прямого воздействия солнечных лучей. Его эксперименты привели к тому, что все, кто согласился примкнуть к этому проекту и помочь построить острова, а затем и стать их первым населением, обрели то, что ныне зовут магией. Казалось, это случайный пост-эффект, но никто не поручился бы, что Улеф не планировал подобное нарочно. Несколько избранников с особой силой и знаниями занялись техническим обеспечением островов, удерживая их наверху и не давая сталкиваться друг с другом. Они и стали Хранителями, а, поскольку бессмертие никто так и не открыл, им пришлось передавать знания и навыки другим. По прошествии веков этот процесс оброс суевериями, ритуалами и обычаями… Поговаривали, что мир внизу погиб, но ни один смельчак так и не смог проверить это. Хотя иногда кто-то ещё поднимался оттуда… Другие рассказывали, что люди там все страдают от неизлечимых инфекций, всюду ядовитый дым, а в реках и морях вместо воды кипит кислота. Приходящие оттуда ничего не могли вспомнить, словно перед отправкой их память корректировали. Между Хранителями и самыми посвящёнными адептами ходил слух, что и сам Улеф ещё жив, что у него теперь механическое тело, и голос Величайшего иногда даже можно услышать, если очень постараться – по особой связи. Говорили, что он остался внизу, чтобы продолжать спасать души, выбирая самые чистые и отсылая их на острова. И что он никогда не считал себя самого достаточно праведным для того, чтобы жить среди тех, кому подарил целую отдельную реальность.

***

– Вы не знаете, что такое истинная признательность. Вы не живёте с осознанием того, что баланс всего мира лежит на вас, – продолжала Хранительница. – Если бы вы понимали, чего будут стоить вам мягкотелость и промедление, вы бы тоже жертвовали малым, чтобы сохранить всё остальное. Это логично, дети мои. Не всегда есть шанс поступать так, как нравится, как просят сердце и совесть.

– Отговорки, – бросил Фрид. – Извиваетесь, как змея, которую поджаривают. Легко отрезать от целого вышвырнуть что-то, если там не будет вас или ваших близких. Хотя вы же такие чокнутые фанатики, что сожгли бы на костре ради своих больных идеалов и родных детей, и себя, верно?!

– Конечно. Никто не исключение, если дело требует.

Фрид выпустил воздух сквозь крепко стиснутые зубы.

– Проблема даже не в том, что вы это делаете. Я готов признать, что иногда, вероятно, без этого и правда никак. Мне сложно представить, но всякое бывает. Меня бесит, что вы даже не пытаетесь сначала поискать альтернативные пути. Сразу выбираете самый быстрый и лёгкий вариант. Иногда мне кажется, что острова не убежище, а место ссылки преступников!

– Ты опустился даже до этого. Как жаль… – по щеке Хранительницы скатилась одинокая слеза.

– Итак, вы решили меня убить, верно? Наконец-то наши отношения взаимны! – саркастично хмыкнул Фрид.

Площадь и прилегающие к ней улицы покрылись голубовато-белым льдом. Как будто зачарованные зеркала, крадущие души, пленяющие разум, сковывающие чувства. Хорошо, что обыватели, почуяв приближение беды им не по зубам, попрятались – их не заденет. Крупицы инея, едва различимые невооружённым глазом, витали вокруг всех, кто находился вне оберегающих стен домов. Казалось, всё кристаллизировалось, теперь это был словно вовсе и не настоящий город, а безупречная имитация в натуральную величину. Тончайшее кружево морозных узоров стальными лезвиями впилось в бока и спину Хранительницы. Холод больший, чем в пустоте, сковал всё её тело. Пронзительно чистая белизна дышала таким морозом, что даже у Сабры, хотя Имма была дружественна ей, дыхание спёрло, а стужей до мозга костей проняло.

– Давай, Фрид, – проговорила Имма так, как выносят приговор.

– Не выйдет! – рявкнула Хранительница, не обращая внимания на то, что у неё течёт кровь, как и на ненатурально побелевшую кожу, словно она подверглась криогенной заморозке.

Само бытие как бы содрогнулось, прошла волна – и теперь перед ними сиял столб фиолетового света. От него исходила аура безграничного превосходства, он довлел, навязывая всем чувство собственной незначительности. Они не могут пойти против, никто из них, ведь, даже если невероятным, фантастическим чудом победят каждого из Хранителей, то лишь погубят всех без исключения на островах, все те жизни, которые, судя по их воплям, рвутся защитить от произвола правителей. Им придётся склониться и всё проглотить, потому что Хранители – единственный абсолют здесь, и только их нельзя отменить! Неважно, сколько мелких фигур, глупых букашек, погибнет, раздавленными и ничтожными, ради большого блага можно пренебречь любым количеством малых!

Имма висела в нескольких метрах над мостовой, трепыхалась в удушающей хватке на её горле, скребла руками что-то невидимое. Когда она перестала дёргаться – что-то с непомерной силой швырнуло её на гладко обтёсанные камни площади. Она так и осталась лежать сломанной куклой. Лёд разбился в мгновение ока, и теперь его обломки, весьма некрасиво разбросанные повсюду, напоминали просто груды мусора. Был человек – и не стало человека. Вот так, по мановению руки всесильной госпожи. Пожалуй, тех, кто не поклонялся Хранителям бездумно и слепо, выводило из себя именно это – абсолютная и непоколебимая их безнаказанность, возможность по капризу и щелчку пальцев вытворить что угодно.

– Имма, нет!!!

Такого крика от Фрида никто не ожидал. Он производил впечатление человека, не способного в столь бесконтрольные и мощные эмоциональные взрывы.

Хранительницу просто разнесло в мельчайшее крошево, в крупу мельче горчичных зёрен. И каждое из них, неторопливо опускаясь на мостовую, будто весило не тяжелее пера, изменяло цвет с фиолетового на зелёный. Булыжники под ногами Фрида оплавились в месиво, и под ним образовалось нечто вроде кратера с широким диаметром, в котором поместился бы десяток людей.

– Эй, вы, зажравшиеся ублюдки! Я вас всех…