Крылья Улефа

Двойной хохот стал для неё дополнительной пыткой. Ни изумрудные иглы Фрида, ни боевые нити Сабры не нашли никакой цели. Враг словно бы отсутствовал – но вот он, здесь, всё равно что собственноручно убил пуссана и схватил Тану! Когда она, Сабра, сможет перестать быть такой неудачницей и всё-таки по-настоящему выполнить долг старшей, долг учительницы и соратницы?! Когда Тану перестанут так легко выхватывать прямо у неё на виду и терзать вновь и вновь?!

– Эй! Разве с неё уже не хватит?! – бессильный гнев Сабры ещё больше позабавил неизвестных.

И тут летящее вниз тельце зверька засветилось, будто маленькая звезда. Секунда – и кружащийся спиралью калейдоскоп рассёк узы, что держали Тану. Крепкие мужские руки поймали её очень бережно и аккуратно, с нежностью поставили на крышу. Тана затрепетала, не веря своим глазам, шок был так велик, что заглушил даже восторг

– Уберите-ка вы лапы от моей девушки! – с хищной улыбкой проговорил Ли Н'Фай.

Сабра потеряла дар речи и застыла столбом. Она диву давалась, что не уловила присутствие души Ли в маленьком животном. Да уж, та ещё наставница, проморгала очевидное у себя под носом!

– Скинул, наконец, эту никчемную шкуру, да? – голос парня звучал торжествующе.

– Мы так и знали, что подействует. Сказал бы спасибо, что ли… Без нас ты бы так и сдох в четырёхлапой хвостатой оболочке! – заявил девичий голос.

– Не скажу, чтобы она меня не устраивала! Благодаря ей за эти пару дней мы с Таной сблизились больше, чем за все годы знакомства! – нахально возразил Ли. – И, кстати, я вас отлично вижу! Иллюзия, да? Моя сила идёт от сновидений, и она родственна вашей.

– Наш мир единственный правильный! – снисходительно уронил парень.

– И мы не нуждаемся ни в чём, что вне его. Оно оскорбляет наш взор, – добавила девушка.

– Мы покажем вам всё великолепие нашего мира, но вы не выдержите его! – в унисон пропели они.

И на Ли обрушилось сине-чёрное пламя. Он оттолкнул Тану в сторону, но сам с траектории движения волны не ушёл. Та поглотила его и часть крыши целиком, затем исчезла, не оставив ни следа от своей добычи. Ли не стало. Тана закричала, потянулась к нему – и не успела, конечно же, её руки зачерпнули только пустоту.

Глава 17

Пустота была кобальтово-чёрной. Лиловые, пурпурные и янтарные разводы ползли по ней, колыхаясь волнами, похожие на психоделический бред. Под ногами ничего не ощущалось, но всё же Ли на чём-то стоял. Близнецы – тоже, прижимаясь спиной друг к другу. Они выглядели полусонными и томными, явно никуда не спеша и собираясь получить наслаждение от развлекательной партии в эту странную драку посреди пространства чистого воображения. Ни малейшей неприязни к Ли они не выказывали. Казалось, им просто всё надоело, и они проводили время, как могли. Хандры и меланхолии этих двоих хватило бы на всю Вселенную. Именно эти эмоции буквально растекались здесь липкими вязкими волнами, в таком количестве, что становилось решительно непонятно, как эта парочка ещё не умерла от них. Когда они успели всем до такой степени пресытиться? Внешне-то сопляки сопляками, пусть и строят из себя наследных принца и принцессу, что ежедневно вушают только деликатесы, поданные на чеканном золоте, и почивают на ложе из лепестков роз. Пахать на таких нужно, и срочно, тогда дурь из голов повыветрится, и неважно, что они такого же знатного сословия, как он, труд ещё никому не вредил, а вот безделье да – вот как относился к ним Ли.

– Если честно, лорд Н'Фай, мы никогда не питали к вам ничего дурного и были не рады, что вашу кандидатуру в Хранители отвергли, – промолвил брат.

– Вы были бы уж точно лучше этих кусков мусора, с которыми мы вынуждены иметь дело, – добавила сестра.

– Если хотите – мы замолвим за вас слово. Теперь, когда нас стало меньше, остальные, возможно, не будут такими категоричными. Кроме того, мы пришли к выводу, что леди Тана не примет никого другого в качестве её парного Крыла, – улыбнулся брат.

– Соглашайтесь – и мы прекратим преследование ваших товарищей. Счастливый конец для всех. Никаких больше смертей, – подхватила сестра.

Ли стушевался. Соблазнительно, ничего не скажешь. Чутьё мага подсказывало, что в их речах нет ни капли лжи, они готовы вручить отступникам такой подарок. В чём их выгода? Неужели им настолько необходимо заграбастать себе Тану? Они попытались разлучить её с ним, но замысел провалился, и теперь ребята делают хорошую мину при плохой игре? Тогда уж подавно нельзя давать Хранителям доступ к ней! Ли не хотел проверять, есть ли у них такая цель, которая оправдала бы средства. Только не когда это средство – Тана. И ему неважно, любит она его хотя бы как друга или нет. Суть не в этом. Ли никогда не допустит, чтобы живого человека применяли в качестве инструмента, даже если это привело бы ко всеобщему раю. Настоящий рай на костях не построишь никак, на то он и рай. Ведь рай означает равная доля счастья и блаженства, очищения и прощения для всех, и, хотя за рай бывают мученики, он не страданиями и пытками создан, а слиянием душ, существующих в согласии и созидающих в едином порыве. Впрочем, Ли не особенно-то был захвачен идеей о рае. Обычный мир, пусть и со своими недостатками, логическими неувязками и явными проколами в дизайне и графике, импонировал ему куда больше тщательно выверенного и прилизанного совершенства, где не происходит ничего из ряда вон выходящего, когда волосы на голове дыбом встают и шевелятся, а ты сам не знаешь, то ли хохотать тебе, то ли плакать.

– Ведь именно из-за недоумков, которых набрали в наши ряды, у Хранителей плохая репутация, не так ли? – риторически уточнил брат.

– Вместе с вами мы сумеем это исправить, – уверенно заявила сестра.

– Вы что… Не уважаете своих же соратников? – Ли нахмурился.

– Ну, давайте посмотрим правде в глаза… – протянул брат.

– …их и не за что уважать. Половину из них мы не хотели, но наше мнение осталось в меньшинстве, – закончила его мысль сестра. – Знаете ли вы, лорд, как у нас составляют пары?

– Наверняка вы думаете, что это ничем не отличается от ваших боевых дуэтов, – презрительно фыркнул брат.

– В паре Хранителей один олицетворяет жизнь, другой – смерть, один – женское начало, второй – мужское, один – нападение и полноводная река, второй – защита, согревающее пламя, один – небо и луна, второй – солнце и земля.

– Так должно быть… Но так давно уже нет, – брат горько вздохнул. – Они больше не умеют различать девять типов жизни и двенадцать – смерти.

– Имеются в виду не способы провести жизнь и уйти из неё. Их, разумеется, гораздо больше. Но есть, например, жизнь-принятие, жизнь-испытание и жизнь-обещание.

– Есть смерть-смирение и смерть-торжество, смерть-обман и смерть-исцеление.

Ли знал только про смерть-исцеление, она же умиротворение, избавление от страданий и отпущение грехов. Такая ему всегда претила, он предпочитал бороться до конца. Поднять лапки кверху и сказать, мол, с меня хватит, разумеется, не запретишь, у каждого своя мера того, что он способен вытянуть, но сам Ли старался превозмочь слабость и выскрести хоть что-то живое из себя, чтобы продолжить идти. Зачем? А ему внушало неистовый ужас перестать быть. Сдаться элементарно, но возвращаться с того света ещё никому не удавалось. Ему-то действительно умереть не дали, потому он сейчас и тут. Его тащили обратно, и он не смог не отозваться. Но далеко не всем так везёт, и, шагнув за край, иногда успеваешь осознать, как много от этого мира ты ещё не получил, как много желаний имел, но не исполнил, и какие мечты были близко – протяни руку и схвати, а ты отвернулся. Ты видишь всё это пёстрыми образами, но поздно – ты уничтожил себя и угасаешь.

– Они забыли даже то, что уделять слишком много внимания внешней оболочке значит неизбежно страдать, – сестра скривилась. Как ни удивительно – это ничуть не испортило миловидность её личика.

– Их пугает боль. Вы можете в это поверить? Представить Хранителя, который боится боли? – брат, похоже, спрашивал об этом на полном серьёзе.

– Конечно. Она никому не нравится, – недоуменно ответил Ли.

– Она не должна иметь никакого значения для любого из нас! – почти прокричал брат.

– Разум способен обуздать её. Всё зависит от нас, – объяснила сестра. – Смотрите, лорд!

Они одновременно извлекли буквально из ниоткуда длинные тонкие клинки-стилеты и, двигаясь параллельно, как отражения в зеркале, вонзили те друг другу в грудь. Брызнула рубиновыми струями кровь. Ли бросился к ним, а они повалились к его ногам, блаженно и безумно усмехаясь.

– Это не страшно, это не страшно, – пропела сестра.

– Правильно мыслить лишь истинно важно, – присоединился к ней брат.

И уже вместе они закончили:

– Кровь как подарок великой земле,

Древние тайны сокрыты во мгле.

Близнецы захрипели, кровь пошла у них горлом, и они испустили дух. Трупы, прямо на глазах превращаясь в прах, начали впитываться во внепространственное безвременье вокруг. Ли, дрожа от макушки до пят, чуть не упал, где стоял, и, пошатнувшись, стал отходить обратно, пятясь, не сводя взора с разлагающихся и исчезающих тел. Чувство вины скручивало его изнутри. Что заставило его принять их поступок на свой счёт – он и сам не мог взять в толк, но он ощущал себя взрослым, который не воспрепятствовал глупым, чересчур увлёкшимся какими-то выдуманными историями и фальшивыми идеалами подросткам совершить роковой выбор. Ли считал безмерно ценной каждую жизнь, ведь ничто никогда не появляется просто так. Мир устроен, может быть, и несправедливо, и несовершенно, зато его система безупречно отлажена и гармонична. В ней нет лишних звеньев, прицепленных просто "для красоты", чтобы было. Ли не мог допустить, чтобы эти звенья выпадали легко и походя, как если бы и вовсе не существовали. Подобное опустошало его, Ли хотелось закричать, выцарапать близнецов у смерти обратно, как следует встряхнуть их и отругать, чтобы не смели так поверхностно себя вести, выбрасывая самое ценное, что у них есть. Им, наверно, даже домашних животных завести не разрешали, вот они и не поняли, каково это – искренне привязаться к кому-то или чему-то, а затем потерять, и хорошо, если просто потерять легко и безболезненно для питомца, который отошёл быстро. А порой приходится наблюдать за агонией, за тем, как он бьётся в конвульсиях и хрипит у тебя в руках, и всё никак не прекращается, а ты не можешь ни помочь, ни ускорить это, и вынужден смотреть, как твой друг мучается ни за что… Парочка дураков вряд ли проходила эту терапию. Иначе они бы не разбрасывались так величайшей ценностью в мире и безмерно дорожили каждой минутой. Другие пытаются выцарапать ещё хоть день, бери больше – хоть один глоток воздуха, а эти транжирят то, чего у них так много, просто живи и радуйся. И Ли это бесило так, что он бы разнёс в клочья это карманное параллельное измерение для малолетних извращенцев. Кстати, почему оно не развалилось сразу, когда не стало создателей? Проклятье, он мог бы и сразу догадаться!

– Ну, и где вы?! – крикнул Ли.

– Медленно соображаете, – прыснула невесть откуда девушка.

– Какой же вы предсказуемый, лорд Н'Фай! А я спорил, что вы отреагируете более радостно, враги же повергли сами себя! – рассмеялся откуда-то сверху голос юноши.

Ли сконцентрировался и вгляделся в потолок, чтобы его увидеть. Парень висел вертикально вниз головой, стоя на пустоте так, словно там имелся потолок.

– Насколько мало у вас мозгов, болтуны?! Строите из себя мудрецов, а сами ничего не смыслите, ничего вообще! – Ли сразу рассердился. Ему захотелось победить их хотя бы для того, чтобы примерно наказать шалопаев и вколотить в их пустые головушки, как надо на самом деле беречь и чужую, и свою жизнь. – Слезайте оттуда, не корчите из себя ещё и клоунов вдобавок!

– Нет, ну, ты посмотри! Он не понял, – удручённо посетовала девушка.

– Это вы кое-чего не понимаете, а я уже знаю главное – вы прячетесь в этой иллюзии, где всё вам по вкусу приходится, от реальности! Эта ваша кукольная комната неправдоподобна и нежизнеспособна! Слезайте, кому говорю! Или мне вас скинуть? Есть такая штука – гравитация называется.

Близнецы тут же сорвались с потолка и растянулись. Брат – ничком на полу, сестра – сверху, поперёк него. Ли рассмеялся над абсурдной нелепостью картины. Это окончательно рассеяло негативные чары зловещего двойного самоубийства.