Черепа

Босвигу, если верить внешности, было далеко за сорок. На нем лохматились останки какой-то военной формы, не сохранившей знаков отличия. (Похоже, спецодеждой здесь особо не баловали.) На лице красовалась пара свежих ссадин, рабочий шлем был расколот и кое-как перевязан изоляционной лентой. Больше он ничем не отличался от своего напарника, разве что в плечах был пошире.

– Ты один из тех, что штурмовали комплекс? – спросил он внезапно.

Аспер не ответил, хотя и так было ясно, что к чему. Пусть его наряд по соображениям безопасности, и не отражал принадлежности к какому-либо синдикату, но выдавал его с потрохами. Правда, Аспер так и не определился, гордиться этим или все же стыдиться.

– И о чем вы только думали?.. – подытожил Босвиг как бы между прочим.

Значит, стыдиться.

– Как зовут?

– Аспер. Аспер Сэнс.

– Синдикат?

– Концерн Бененкорб.

Все это время напарник Босвига отирался в стороне, периодически выглядывая наружу и бросая взгляд на электронную синоптическую карту, закрепленную прямо на сетке. Такие карты встречались на каждом повороте, в каждом помещении и в каждом закутке, изображая одно и то же – белые, желтые и красные черепа.

– Значит, так, Аспер из Бененкорба, – продолжил бригадир, возвращая пленного к реальности. – Теперь твоя жизнь принадлежит синдикату Кольмена, и ее продолжительность зависит лишь от того, насколько усердно ты будешь работать и как тщательно соблюдать установленные здесь правила.

– Ветер крепчает, – подал голос напарник Босвига. – Пора выдвигаться.

– Все очень просто, – здоровяк словно не услышал брошенной фразы. – Четырнадцатичасовой рабочий день, перерыва на обед нет. Есть план, который нужно выполнить в течение этого времени. Восемь часов на сон, плюс по часу личного времени перед и после смены. Это понятно?

Аспер кивнул.

«Восемь часов сна, плюс два часа свободного времени, – просто шикарно для рабских условий».

– Любая провинность лишает тебя пайка. Вроде не страшно, но потеряв способность работать, можешь прощаться с жизнью. Это же касается и всякого рода травм: пока можешь работать – живешь. Не дай бог тебе что-нибудь сломать или лишиться конечности. Здесь стреляют без предупреждения и сожаления.

Босвиг перевел дух, затем продолжил:

– Невыполнение дневного плана лишает пайка всю бригаду. Вывод из строя оборудования – расстрел. Покалечишь кого-нибудь, останешься голодным и поднимешь себе норму, иными словами будешь работать не только за себя…

– Бунтовать не пробовали? – спросил Аспер неожиданно для самого себя.

Босвиг пристально посмотрел на него в ответ.

– Как только жить надоест, можешь бунтонуть. Кстати, о жизни: процент самоубийств здесь достаточно велик, но начальству плевать, Кольмена пришлет еще рабов. Поэтому все пашут как черти и надеются на то, что какой-нибудь салага вроде тебя придет и спасет их всех. Хотя, есть еще кое-что, но об этом тебе знать еще рано.

«Как интригующе».

– Твоя смена очищает забой. Экскаватор грузит породу в самосвалы. Ты – в качестве вспомогательного звена. Следишь за водой, вентиляцией и… в общем, подчиняешься старшему по смене. После очистки приходят бригады буровиков и взрывников. У них другой распорядок, но до их появления забой должен быть убранным, иначе останешься голодным. Ты всегда работаешь с утра. Хоть здесь и нет смены дня и ночи, все же действует земная двадцатичетырехчасовая система отсчета времени.

Что-то лязгнуло снаружи. Напарник Босвига выглянул на свет.

– Подъемник пришел, – крикнул он.

– Ладно, идем, – скомандовал Босвиг. – Тебе повезло, смена как раз только началась. Успеешь и поработать, и решить, что тебе ближе: бессмысленное существование или смерть. Если выберешь первое, то сильно не выпендривайся, все твои подвиги здесь мало что значат. Если коллектив тебя отвергнет, считай, труп, либо отправишься на сепараторы. Там, может, протянешь пару месяцев, а может, и меньше. Теперь – вперед.

Они вышли наружу.

006

Огромный карьер, километра в полтора диаметром и метров восемьсот глубиной, опоясанный комплексом переработки сырья, предстал перед глазами Аспера. Экскаваторы и самосвалы поистине монструозных размеров казались игрушечными на фоне всего этого величия. Дробилки, сепараторы, градирни – все это было собрано в такую тесную кучу, что возникало ощущение одной цельной, постоянно копошащейся и выбрасывающей в атмосферу тонны пыли и грязи конструкции.

Что-то, не переставая, грохотало, лязгало и гудело, перекрывая своим шумом завывание ветра и звуки грозы, вошедшей в свою пиковую фазу на противоположной стороне рудника.

Самосвалы спускались по спирали на дно карьера и возвращались тем же путем, нагруженные доверху. Внизу располагались несколько экскаваторов, стоящие каждый в своеобразной ячейке, отделенной от остальных металлическим бортом. Некоторые ячейки были заполнены водой, но каждая из них имела что-то вроде аппарели для въезда и выезда самоходной техники.

Подъемник служил кратчайшим путем на дно карьера и обратно. Предназначалась эта конструкция для перевозки людей, вспомогательных материалов и оборудования.

Аспер зажмурился, поймав порцию колючей пыли в глаза.

– Раздобудь себе респиратор, очки и шлем, – прокричал Босвиг.

– Где? – спросил Аспер, еле услышав собственный голос сквозь шум ветра и лязг работающих механизмов.

– Не знаю. Отними у кого-нибудь, выменяй, укради. То, что сейчас происходит вокруг, можно смело называть полным штилем. Обычно у нас тут камни с неба падают.

Подъемник дернулся и пополз вниз.

Пока спускались, грозу быстро раздуло ветром, а на ее месте сформировалась черная воронка. Смерч скользнул по борту карьера, едва не свалив поднимающийся по спирали самосвал, затем, выбросив из-под себя тучу гравия, рассеялся.

Аспер заметил ручейки воды, стекающие на дно рудника и, проследив взглядом до их истока, увидел полуразрушенную плотину, с копошащейся на ней техникой. Не хотелось думать, что вся эта система сбросов и перепусков в один прекрасный момент развалится и затопит рудник, но наличие серьезных «пробелов» в конструкции было налицо.

– Вода – наша основная проблема, – крикнул Босвиг, словно прочитав его мысли. – С другой стороны, если бы ее не было, тут все утонуло бы в чертовой пыли.

007

– Я, Рес. Это мой забой, и все, кто здесь работают, слушаются меня и только меня. Мне плевать на правила, установленные за его пределами. Здесь ты делаешь то, что я говорю. Будешь выделываться, произойдет несчастный случай. Уловил?

– Со мной? – Аспер никак не мог отойти от шока и порой выглядел дурачком, сам того не желая.

– Нет, бля, – крикнул Рес, брызгая слюной (или каплями дождя, что стекали с его бороды). – Вот с этим экскаватором.

Старший по смене был крупным детиной, лет тридцати пяти. Вообще на руднике все отличались крепким телосложением и не менее крепким нравом. Военное прошлое этих людей все же давало о себе знать, и даже тяжелый физический труд не сгибал бывших вояк. В любом случае, спорить с Ресом Аспер не хотел, хотя желание съездить ему по физиономии промелькнуло.

– Что с рукой? – спросил старший по смене, заметив опухоль и начавшую чернеть гематому.

– Браслет жмет, – соврал Аспер, потерев больное место.

Ресу, вероятно, и так было ясно, что история с браслетом чистой воды ложь, просто новоиспеченному работнику не хотелось распространяться о происхождении травмы, дабы не заострять внимание на степени своей работоспособности. Так делали все в первое время, потом не спали ночами, плохо ели и не могли нормально работать. Махнув рукой на все это, старший по смене решил, что знакомство окончено, даже не поинтересовавшись именем собеседника.

– Работать сможешь? – спросил он напоследок.

Аспер кивнул. На дне карьера шума было немного поменьше, сказывался акустический эффект, не дающий звуковым волнам распространяться вниз. Но, несмотря на это, фон был достаточно плотным. Здесь находилась целая куча оборудования, которое гудело, шипело и ревело, а перекрикивать все это у Аспера не было ни сил, ни желания.