Сказка – ложь!

– Одного желания! – уточнил второй.

– Например, можно загадать распознавать ложь!

– Или находить клады!

– Или видеть невидимое глазу!

– Или стать самым метким стрелком! – наперебой загалдели мальчишки.

– Все! Хватит! – оборвал их резким окриком герцог. – Одно желание у меня есть. Я хочу, чтобы сегодня вечером все прошло идеально! Не каждый день ваш синьор женится. И вообще, кто вас сюда впустил?

Старый камердинер неловко откашлялся:

– Так это мэтр Жерар их отправил.

– В чем дело? – Язон уставился на поварят, прячущихся один за другим.

Мальчишки пошушукались под грозным взглядом герцога и вытолкнули вперед козла отпущения – самого маленького и толстого, похожего на розовощекий, упитанный колобок с льняными кудряшками, торчащими во все стороны из-под белого колпака.

– Мэтр Жерар велел донести Вашей Светлости, – начал бедняга, всхлипывая от страха и поминутно шмыгая носом, – что нонче в замке сильно голодный люд. И что бабы хлеба просят для дитят. А он, мэтр Жерар, значит, не знает, что делать. И без дозволу Вашей Светлости кладовую открыть не разрешает.

– Голодный люд? – будто бы не веря, переспросил Язон. За пятьсот лет проклятия если кто из его людей и ел днем, то на утро все съеденные продукты возвращались на свои места в целости и сохранности. А теперь что? – И много их?

– Да почитай весь замок, – важно произнес поваренок, видя, что сеньор не собирается испускать молнии или отдавать его на расправу палачу. – Будет что передать мэтру Жерару?

Язон задумался на пару минут.

– Да, – сказал он наконец, – передай мэтру Жерару, пусть открывают кухню в людской и готовят обед на всех. И отдельно пусть позаботятся о стариках и той… что родила. Ребенку ведь молоко нужно.

– Есть молоко, Ваша Светлость, – довольно хмыкнул камердинер, – коровы-то доиться начали! А вы чего стоите? Кыш отсюда! – шикнул он на поварят, и те, сбившись в стайку, будто вспугнутые воробьи, вылетели из комнаты.

– Как думаешь, может, и мне прогуляться к радуге? – Язон вопросительно взглянул на верного слугу. – Чем черт не шутит.

– Приказать подать вам коня?

– И пару человек из стражи в сопровождение. Капитану стражи передай, пусть займут посты на стенах и опустят решетку, на всякий случай. Если в замке столько изменений за один день, неизвестно, что в лесу делается. У Конкордии хватит сил придумать новое испытание для нас.

С учтивым поклоном старый камердинер и остальные слуги покинули герцогскую спальню.

Оставшись в одиночестве, Язон еще раз перечитал записку. Что-то в ней не давало ему покоя, какая-то крошечная деталь, постоянно вертевшаяся перед глазами, но ускользавшая от осмысления. Молодой герцог не мог долго ломать себе голову, его буквально обуяла жажда деятельности. Спрятав записку в ящик секретера, он решительно развернулся и вышел.

***

Катерина

– Попала ты, Катя, так попала! – с бессильной злостью пробормотала я, когда поняла, что выбраться самостоятельно из этого стеклянного ящика не представляется возможным. – Как последняя дура!

Повернуться я не могла, а потому в скором времени почувствовала, как затекает спина и начинает болеть позвоночник. Все, что мне удалось – это упереться ладонями в прозрачную крышку гроба. Она была гладкой и холодной. Я нащупала круглые отверстия для воздуха, засунула туда пальцы и пошевелила ими. А что, пусть хоть они побывают на свободе! В голове толпились невеселые и тусклые мысли, я раздумывала о своей печальной участи и скором конце.

– Что-то сказка моя совсем не сказочная, – жаловалась я вслух сама себе. – Ни тебе прекрасного принца, ни любви до гроба, ни полцарства в придачу. Сначала на чудовище блохастое натолкнулась, потом палачу отдали, потом выкинули, как мусор, в лесу. Каждый день ревнивые дамы убить пытаются, а теперь вообще замуровали. И вместо принца чудище мохнатое, с репьями на заднице.

Я сокрушенно вздохнула. Монстрика было жалко, привыкла я к нему, да и вообще, из него бы вышел отличный домашний питомец – большой, теплый и очень пушистый (это если бы он дал себя отмыть и расчесать). И характер у него замечательный: дрессировке поддается, своих знает, чужих не пускает. Мне такой сторож на даче бы не помешал.

Расшалившееся воображение тут же подсунуло картинку: довольный монстрик, отмытый и вычесанный, в растянутых трениках и резиновых калошах, лежит в шезлонге с газетой и лениво порыкивает на соседей, которые, поминутно замирая и вздрагивая, крадутся вдоль забора. Я не сдержала истерический смешок.

А потом вспомнился герцог, и я опять поскучнела. Его Светлость был слишком хорош, настоящий образец мужской красоты; все в нем казалось идеальным, без единого упрека, кроме характера. Если монстрик представлял собой воплощенное добродушие, то его человеческая половина, наоборот, обладала несносным характером.

Но от правды не деться: герцог был очень привлекательным мужчиной, и я испытывала к нему вполне закономерное влечение. Если бы еще он не оказался таким кобелем, я бы с удовольствием провела с ним пару ночей, а так…

Я посмотрела на свои пальцы, торчащие из дырочек в крышке, и всхлипнула.

А так, пусть сам разбирается со своими фанатками. Может, и правильно, что та ведьма его заколдовала. Посидел пару-тройку веков в своем замке, подумал. А вдруг даже умнее стал?

Над ухом раздался тоненький писк, похожий на комариный. Назойливый такой и противный, что захотелось потрясти головой и прочистить ухо.

Я недовольно сморщилась, изловчилась и задрала подбородок вверх, пытаясь взглядом отыскать причину дискомфорта. Увиденное заставило недоуменно заморгать. Появилось практически непреодолимое желание протереть глаза.

Прямо надо мной, в полуметре от моих глаз, танцевали крошечные существа, каждое из которых было размером с бабочку-капустницу. Субтильные человекоподобные тельца, тонюсенькие ручки и ножки, несоразмерно большие головы и разноцветные крылышки за спиной. Странные гости зависли в воздухе, трепеща крылышками, будто колибри, и именно от них шел тот противный комариный писк.

Пока я ошалело разглядывала новых действующих лиц, одно из них подлетело немного ближе, и я смогла рассмотреть его личико: черты оказались вполне человекоподобными, точнее, как у героев аниме: огромные темные глазищи, фарфоровые щечки и крошечный рот. Голову существа венчала шапка золотистых ворсинок, напоминающих волоски на пчелином брюшке, тельце было абсолютно обнажено, а гендерные признаки напрочь отсутствовали. Существо тоже разглядывало меня с взаимным интересом.

– Галюны, – обреченно вздохнула я. – Первые признаки кислородного голодания.

Существо спустилось еще ниже и опасливо ступило на стеклянную крышку. Вслед за героем-первопроходчиком и остальные рискнули подлететь ближе.

Несколько мгновений мы общались взглядами, причем мой, скорее всего, выражал покорность судьбе и замаячившему на горизонте сумасшествию. А вот в глазах существа царил чисто научный интерес.

– Человек! – крошечные губки на кукольном личике шевельнулись, и я услышала голосок, тоненький, как мышиный писк. – Как ты сюда попал?

– А? – мне показалось, или к зрительным галлюцинациям еще и слуховые прибавились?! – Ты кто? Сгинь, нечистая!

Существо с важным видом прошлось прямо над моим лицом, сложив ручки за спиной, остановилось и повторило еще раз:

– Как ты сюда попал?

– Ла, – машинально поправила я, уставившись странному глюку прямо между ног, где все было гладко и красиво, как у пластмассовой куклы.

– Что? – огромные глаза удивленно моргнули.

– Попала. Я женского рода.

– Это не имеет значения! – существо небрежно взмахнуло ручкой. – Что ты делаешь в нашей пещере и зачем залез-ла в этот странный ящик?

– Сама не знаю, – пробормотала я вполголоса и уже немного громче добавила: – А ты кто?

– Фея, – существо приложило ручку к груди и согнуло ножки будто в реверансе.

Я не сдержалась и гыгыкнула.